Ника Ёрш - Разведи меня, если сможешь [litres]

Только стоило увидеть Боннера, как вопрос отпал. Он стоял на кухне спиной ко мне. Красивый, зараза, притягательный и уже согласившийся стать моим, хоть и непонятно насколько. А напротив него сидела Донна – злая белобрысая мегера, неприязнь к которой все усиливалась.

– Как хочешь, – говорила она, не замечая моего появления, – пусть в твоих комнатах хоть мхом все порастет, я туда и сама не сунусь. А дом мне жалко, вот и помогаю, чем могу.

– За мои деньги мне же нервы мотаешь, – процедил Адам, оборачиваясь на мое прикосновение. – Собирайся, Кэти, поедем к бухте. Эта идиотка наняла работников на целый день, так что здесь нам делать нечего.

Я пожала плечами и кивком головы поздоровалась с его сестрой. Все-таки вежливость никто не отменял, пусть мы и не особенно дружны. Та отвернулась – то ли не заметила моего жеста доброй воли, то ли я попала под санкции против Адама – слишком уж близко к нему стояла.

– Сварю с собой кофе и сделаю пару бутербродов, – тихо проговорила, поднимаясь на носочки и целуя в щеку хмурого некроманта. – А ты возьми покрывало.

В душе потеплело от того, как смягчилось выражение его лица, как дрогнули в благодарной улыбке уголки губ. Адам вернул мне поцелуй и тут же вышел, не оглядываясь на сестрицу.

– А ты сама добродетель, – едко заметила Донна, покачиваясь на стуле и наблюдая за каждым моим движением, – умело взяла его в оборот.

– Спасибо, – ответила, широко улыбнувшись. – Благо ты сильно облегчаешь задачу.

– Я?

– Конечно. Единственная родня, за исключением племянницы, и та жалит каждый раз, когда открывает рот. Мне остается только быть немного добрее, и дело в шляпе.

– Да что ты вообще знаешь обо мне? – взвилась Донна. – Думаешь, такая умная? Что ж тогда тебя твой дебил восемь лет имел как хотел, а ты и в ус не дула? Видно, от большого ума!

Я вздрогнула от ее слов, посмотрела зло, хотела сказать что-то столь же колкое в ответ. И могла сказать, в голове уже зрели подходящие выражения. Но не стала. Потому что в тот момент точно поняла: она дура, а спорить с подобными ей – все равно что ломиться в замурованные двери. Только покалечишься.

Молча приготовив завтрак на двоих, я вышла из кухни. Донна осталась одна. Теперь она стояла у открытого окна и курила сигарету за сигаретой, выпуская изо рта тонкие, пахнущие ментолом колечки и листая какой-то старый журнал.

Бухта поражала своей дикой красотой. Определенно в том месте, куда привез меня Боннер, мало кто купался. Это был небольшой кусочек дикого пляжа с мелким песочком и прозрачно-голубой водой. И ни души вокруг, кроме нас двоих.

Адам включил ретромузыку в автомобиле, расстелил покрывало и многообещающе улыбнулся. Это было первое мое свидание с морем за много лет, и оно оправдало все ожидания, даже самые смелые. Мы плескались в соленой воде, плавали наперегонки, загорали и ели мятые бутерброды, запивая их холодным кофе. И не было во всей округе людей счастливее.

Лишь к обеду, изрядно вымотавшись, решили вернуться домой, потому как обоим страшно захотелось упасть в кровать и уснуть на пару часов. И плевать на ремонт. Всю дорогу от бухты я подпевала льющейся из радио музыке, смеясь от всей души. Адам тоже что-то мурлыкал, одобрительно косился и иногда пытался пристать с поцелуями, при этом делая вид, что бросает руль.

Веселье закончилось внезапно. Стоило нам въехать в ворота дома, как что-то изменилось. Что именно, мы поняли не сразу. Адам медленно протянул руку и выключил музыку, вышел из авто и вдруг опустил взгляд. Еще миг, и некромант встал на одно колено, приложив руку к земле, и замер, прикрыв глаза. Я не тревожила его, с нарастающим страхом наблюдая за скупыми движениями. Только внутри было чувство странной пустоты, и шло оно от дома. Повинуясь инстинктам, я привстала и обвела территорию вокруг пристальным взглядом, скользнув им по одному из работников. А потом уставилась на старое покосившееся дерево в саду, которых было множество. Рядом с ним стояло ведро, полное красно-зеленых яблок. И дальше еще одно, и еще…

По телу пробежал холодок, а губы сковало от ужаса.

– Здесь был чужак. – Вскочив на ноги, Боннер посмотрел на меня и сразу понял, что что-то не так. – Кэти?

– Я… – Не в силах озвучить мысль, указала дрожащим пальцем в направлении сада. – Мое видение, Адам. Яблоки, помнишь? Он был здесь.

Боннер зарычал. Сжав кулаки, покрутил головой, разминая шею, и перевел взгляд наверх, туда, где были его комнаты. Окна спальни выходили на другую сторону, а в видении я смотрела вниз именно оттуда. Значит, нужно было проверить, чтобы знать наверняка.

– Сиди здесь, – велел Адам, рванув к дому.

Я кивнула, даже не пытаясь выйти. Осознание того, что чужаком явно был мой муж, накрыло вязкой паутиной, сковав руки и ноги. А в голове снова всплыла картина, где Поук задирает голову вверх и улыбается. Сначала с недоверием, а потом – искренне радуясь. Кого же он увидел и с чего был так счастлив?

«Донна», – посетила меня догадка. Нарушив все запреты Адама, она могла войти в его комнаты. Из чистого упрямства. И она же могла впустить Поука в дом, подчинившись его влиянию. Защита не сработала бы, ведь гость вошел по приглашению хозяйки.

Сжав виски ледяными пальцами, я уставилась на дверь дома как зачарованная и так и сидела, гипнотизируя ее в ожидании Адама.

Он вышел, когда, казалось, прошла целая жизнь. И был непривычно бледен. Собранный, злой, сосредоточенный, некромант подошел к одному из мужчин, что разбирал привезенные для ремонта доски, и громко спросил:

– Когда уехала Донна?

– Часа три назад, – недоуменно ответил рабочий, вздрагивая от неожиданности.

– С кем?!

– Одна она была…

– А потом? Кто-то приезжал потом?

– Так девочка. – Рабочий повернулся ко мне и показал пальцем куда-то в сторону. – Дочка Донны. На велосипеде приехала. Вон на том. Ее встретил отец, и они…

– Кто? Кто встретил?! – На Адама стало страшно смотреть. По его лицу от шеи к вискам ползли черные полосы-змеи, извиваясь и словно исполняя некий, только им известный танец.

– С отцом, – тихо повторил мужчина, пятясь к пикапу, нагруженному досками. – Они еще поспорили немного, а потом уехали.

– Когда это было? – Тихий рокочущий голос Адама пугал даже сильнее внешнего вида.

– Да вот, меньше часа… Он вам и письмо оставил. Сейчас… Вларт! Вларт!!! – Из окна кухни показалась лохматая голова другого мужика. – Вот у него оно. Вларт, отдай письмо.

– О! Приехали? А вам тут…

Договорить рабочий не успел. Боннер преодолел расстояние между ними в считаные секунды и протянул руку:

– Давай! Бегом!!!

Прошло не больше минуты, а все рабочие как по команде высыпали на улицу. Кто-то смотрел в небо, кто-то кивал на Боннера, другие стояли с округлившимися от страха глазами. Сначала я не поняла, что происходит, а потом заметила – все в округе стихло. На чистое небо стали набегать черные тучи, где-то рядом громыхнуло, вдали сверкнуло сразу несколько молний. Работники бросились к пикапу, спешно накрывая брезентом доски, что еще не успели перенести в дом. Дождь хлынул внезапно, обжигая холодом. А я все сидела в открытом авто и смотрела на Адама, вокруг которого клубилась тьма, расползаясь в стороны.