Кира Бег - Антония Де Вельвиче. Читающая [СИ]

— У булочника с мастеровыми какие-то проблемы. Тони, поедешь за компанию?

— А давай, — отодвигая почти оформленную папку, отозвалась девушка. Будет всяко интереснее, чем подшивать бумаги и раскладывать их в определенном регламентом порядке. Может, Гус завтра с этим делом поможет, или Шаттон смилостивится и сам унесет в архив? Все равно ему самому еще два дела сдавать.

В булочную дознаватели прошли не с парадного входа, через магазин, а с обратной стороны, где заходили сотрудники. Пахло кислым тестом, перекипевшим вареньем и подгоревшими коржами. Тони поморщилась и надвинула еще ниже шляпку, Вик чихнул в наглаженный платочек с инициалами.

— О, господа следователи, я вам рад, очень рад, — навстречу им выкатился сам булочник в заляпанном переднике, протянул Вику руку, которую тот с каменным лицом пожал. Антония хмыкнула, окидывая взглядом помещение, пробегавшего мимо поваренка, и уже внимательнее разглядывая булочника. Вик вел стандартную беседу, кто что натворил и как это выявилось, а Антония с каждой минутой все больше хмурилась. Их провели через кухню, в которой суетились помощники и, казалось, даже подкопченные стены плавились из-за бесконечного жара печей. Антония на присутствующих бросила лишь мимолетный взгляд и поспешила за мужчинами, стараясь держаться за спиной Вика.

— Вот, господа следователи, — жестом радушного хозяина перед ними распахнули дверь в какую-то каморку, где на перевернутом ведре сидел худой, как щепка, юноша, сутулясь и глядя на вошедших взглядом забитой собаки.

Антония не выдержала. Незаметно дернула коллегу за рукав, что-то шепнула и вылетела из булочной на свежий воздух. Вик хмыкнул и принялся заговаривать главному повару зубы.

— Ты уверена? — через несколько минут он возник на крыльце за спиной Антонии.

— Абсолютно, — кивнула девушка. — Такой гадости я давно не видела, по его ауре можно учебник писать.

— Хорошо. Стражников, отдел контроля качества товаров и комиссию из профсоюза я уже вызвал, будут тут с минуты на минуту. Тебе придется присутствовать.

— Знаю. Перетерплю, — со вздохом бросила Антония и направилась в стоящую напротив аптеку. Сегодня ей понадобятся средства от головной боли, снотворное и успокоительное. Работы предстоит немало.

Комиссия и стражи приехали через полчаса, лавку закрыли до выяснения обстоятельств, а всех сотрудников собрали в торговом помещении и по одному вызывали на разговор в соседнюю комнату. Запертый в каморке парень присоединился к своим коллегам, а его место занял возмущенно потрясающий кулаками булочник.

К концу дня не только Антонии, но и Вику, и стражам, и комиссии стало ясно, что повар должен предстать перед судом. Самым незначительным из его прегрешений стало то, что он за малейшее, абсолютно незначительное нарушение назначал поварятам пени и в итоге они работали на него почти бесплатно. Уже за одно только это профсоюз выписал булочнику огромный штраф, и сотрудники уже закрытой лавки уходили после разговора со следователем и представителями других служб порядка, неся в кармане трехмесячный заработок. Профсоюз взял эти траты на себя, а возмещать им будет все расходы сам бывший главный повар.

Помимо этого, для экономии булочник покупал забродившее варенье на начинку, самую дешевую муку, часто залежалую, а вес хлеба и булочек всегда был меньше заявленного процентов на десять.

Под шум скандала о булочнике, про первоначальную причину вызова следователей никто и не вспомнил. Когда на опрос привели того самого юношу, Антония смолчала, хотя он действительно украл из кухни пару буханок хлеба и мясной пирог. Главный повар не платил ему жалование уже два месяца, а больной сестре парня нужно было чем-то питаться. Хотя на месте поваренка Антония предпочла бы не брать мясные булки, зная, что повар пихал в них вместо положенного фарша.

После опроса Антония отвела юношу в сторонку.

— Аптекарю в лавке через дорогу нужен подмастерье, предыдущий женился и уволился. Если пойдешь прямо сейчас, возможно, повезет и еще никого не взяли на это место.

— С-спасибо, — запнулся парень. Он чувствовал себя намного меньше и слабее стоящей перед ним девушки, и непонятно, что было тому причиной. Строгий костюм следователя, прямая, как шпага, спина девушки или ее тяжелый колючий взгляд. — Но почему вы мне помогаете?

— У тебя пока еще нет черноты за душой. Живи по совести, и, возможно, самого страшного ты избежишь.

Ничего не поняв из слов Читающей, юноша снова поблагодарил, низко поклонился и, прижимая к груди мешочек с трехмесячным окладом, ушел. В окно девушка проследила, как парень, немного поколебавшись, все же направился в аптеку.

— Остался только булочник. По протоколу нужно допросить его в присутствии всех заинтересованных сторон. Отложим на завтра, проведем допрос в участке? — Вик подпирал косяк двери и, как и Антония, смотрел куда-то за окно. Мужчина выглядел уставшим и помятым, пиджак остался на спинке стула в комнате, где они опрашивали пострадавших сотрудников. На широкой манжете рубашки виднелось синее пятнышко от чернил, несколько локонов выбились из-под шнурка, держащего низкий хвост, из кармана жилета свисала цепочка часов, на которые следователь то и дело посматривал.

— Нет. Лучше закончим с этим сразу, и забудем. Не хочу растягивать это «удовольствие» еще на один день.

— Как скажешь, — кивнул Вик, придерживая перед коллегой дверь.

К концу разговора с булочником кто-то ругался недопустимыми в приличном обществе словами и буйно тряс кулаками, кто-то, напротив, сидел тихо, подавленный делами подозреваемого, который, помимо всего, оказался еще и душегубом. Под взглядом Антонии он не без гордости рассказал, как после смерти отца отравил мачеху и сводного брата, чтобы получить лавку в наследство. Как догадался мешать хорошую муку с залежалой, делать хлеб меньше по весу и штрафовать своих подчиненных. Как разбирался с жалобами на отравления и испорченные булочки, как дважды нанимал головорезов поговорить с особо настойчивыми недовольными покупателями. Как давал взятки ежегодной комиссии по качеству и обманывал профсоюз, запугивал поварят и планировал давать сдачу фальшивыми монетами или просроченным печеньем.

Булочника увели, и Антония ушла сразу за ним. Слишком много было направлено на нее взглядов и эмоций. Кто-то из представителей служб стал откровенно опасаться девушку, кто-то прожигал ее любопытством, кто-то жаждал привлечь ее к решению собственных проблем. Все как всегда. И стоило ради этого уезжать из столицы?

— Тебя проводить? — догнал на пороге девушку коллега.

— Нет, Вик, спасибо. До департамента недалеко, а там у меня машина.