Дж. Андрижески - Шулер

Так что да, может, он чудак в шапочке из фольги… но безвредный.

При этой мысли я взглянула на монитор на стене.

Касс или кто-то другой из официантов приглушил звук, но новостная лента все ещё транслировалась там, показывая реакцию на последнюю террористическую атаку в Европе. Я смотрела на Президента Соединённых Штатов, пока он читал речь с подиума, беззвучно шевеля губами. Цветущие деревья деликатно покачивались на ветру за ним, обрамляя вид распростёршегося газона и садовых цветов. Его светловолосая жена стояла рядом с ним — руки стиснуты, лёгкая улыбка выгравирована на губах, выражение лица сосредоточенное, даже кроткое.

Я знала, что на самом деле она так не выглядела, конечно же.

И он тоже.

Согласно Акту Защиты Людей, им обоим требовалось носить аватары, чтобы на них не нацелились видящие, принадлежащие враждебным правительствам. Даже ландшафт вокруг них подвергся цифровому изменению, дабы не дать видящим отследить их или прочесть их сознание.

И все же его аватар соответствовал речам, которые он читал.

Её аватар ей тоже вроде как подходил — в смысле, она выглядела именно такой личностью, на которой женился бы мужчина, читающий подобные речи.

Конечно, его настоящий голос тоже изменён компьютерной обработкой.

За последние сколько-то лет я, как и все остальные, прослушала дюжины его речей. Дэниэл Кейн был самым популярным президентом, какой только у нас был — по крайней мере, при моей жизни. Уже шли разговоры об изменении ограничений президентских сроков, чтобы ему разрешили баллотироваться на четвёртый срок.

Напротив жены Кейна стоял его вице-президент, Итан Веллингтон. Его аватар показывал его как привлекательного мужчину без малого пятидесяти лет — примерно того же возраста, что и Кейн. Помнится, я где-то читала, что они даже в школу ходили вместе.

Они оба были молоды, энергичны, эффектны.

Они оба меня беспокоили.

Я честно не могла объяснить, почему.

Я определённо не пыталась объяснить это кому-то другому.

Внесу ясность: я не думала, что они зло или ещё что, или даже что они скрывали какой-то гнусный секрет; я просто не обожала их всей душой, как это делало большинство людей. Может, это просто случайное недоверие к любому образу, у которого имелось так мало явных изъянов. Знаю, многие люди сочли бы меня сумасшедшей за такие мысли, даже Касс. Черт, да даже Джону нравился Президент Кейн, а Джон ненавидел большинство политиков, и неважно, к какой части спектра они относились.

Объективно я это понимала.

Кейн положил конец годам тупиковых ситуаций и внутренних распрей в конгрессе. Это он сдвинул всю страну обратно к более терпимой середине, как социально, так и политически. Он принёс стабильность, подстегнул экономику, дал работу, улучшил наш имидж за границей. Он даже наладил здравоохранение, и все это без существенного повышения налогов.

Если и существовали теории заговора относительно Кейна, то обычно они основывались на его чрезмерной идеальности. Как будто это каким-то образом должно оказаться ловушкой — наверное, мой разум думал также.

И все же почти за десять лет управления страной он умудрился не разгневать ни одну из ключевых политических фракций, включая армию и корпоративную элиту.

Его практически повсеместно любили.

Слегка нахмурившись, я снова взглянула на мистера Монохрома, вытирая прилавок влажной тряпкой там, куда я просыпала крошки зёрен эспрессо.

Если я права в своей теории про шапочку из фольги, мистер Монохром, скорее всего, верил во многие теории заговоров, которых придерживался мой брат Джон. У Джона имелась отдельная паранойя по поводу видящих — как правительство наверняка использует их против нас, через наши гарнитуры и ещё как-нибудь. Надо отдать должное моему брату (и, наверное, мистеру Монохрому) я в последнее время замечала в Сан-Франциско намного больше видящих.

Однако большинство из них не казалось втянутыми в игры правительственного шпионажа. Насколько я могла сказать, они в основном работали в фетишных секс-клубах или на корпорации в центре города.

Конечно, богатые люди годами импортировали и содержали своих личных видящих в Сан-Франциско. Однако большую часть 1990-х они в основном держали свои «приобретения» за плотно запертыми дверями — отчасти из-за жёсткого Кодекса Сдерживания Видящих в Калифорнии, отчасти потому, что им наверняка не хотелось, чтобы люди знали о живущем в их доме экстрасенсе. После двух мировых войн с весомым участием видящих (в основном в роли злодеев или инструментов злодеев) большинство людей все ещё не избавились от паранойи на их счёт.

Из услышанных анти-видящих разговоров я знала, что многие люди желали их полной депортации за пределы Соединённых Штатов. Некоторые люди хотели истребить их — в смысле, весь вид. Настоящие психи хотели убить даже более кроткую разновидность видящих, проживающих в монашеском анклаве Сиртауне [1] Seertown (с англ.) — дословно «Город Видящих». — квази-мифическом городе где-то в Азии, предположительно населённом монотонно напевающими видящими в робах и их человеческими последователями.

Поскольку новостные каналы туда не пускали, я понятия не имела, как выглядел Сиртаун, но как и многим людям, мне было интересно.

Если верить политическим новостям и тому, что я узнала на уроках истории в старших классах и колледже, Международный Суд заключил соглашение с правительством видящих, согласно которому проживавшие там видящие не могут быть присвоены в собственность, пока они оттуда не уехали.

Однако многие религиозные люди все ещё считали видящих детьми нефилимов — если не прямым отпрысками Великого Рогатого, то есть самого Сатаны. Даже более терпимые видели угрозу в увеличивающейся интеграции видящих в человеческое общество.

На более практическом уровне большинство людей просто не хотело, чтобы чей-то ручной видящий читал их мысли и делился их самыми личными секретами со своим человеческим владельцем.

Очевидно, многие богатые люди вовсе не были милы со своими друзьями.

Вопреки всему этому численность видящих в Сан-Франциско определённо возрастала.

Все чаще и чаще я видела видящих на улицах, особенно в деловом районе. Судя по историям, которые я видела по телевидению, большинство новоприбывших принадлежало корпорациям, а не индивидам, но я знала, что это ничуть не обнадёживало людей. Не помогало и то, что отличить видящего не так-то просто; они более-менее гармонично сливались с людьми, которым помогали. Они носили деловые костюмы и щеголяли дорогими стрижками и туфлями. Учитывая, какими дорогими они были и какие инвестиции представляли для своих владельцев, у них часто имелись свои телохранители.