Дж. Андрижески - Шулер

Молчание затянулось.

— Ты хочешь знать больше о том, кто ты такая? — спросил Ревик.

Поморщившись, я покачала головой.

— Нет. Никаких рассказов о конце света. Пожалуйста, — я закрыла глаза, затем снова открыла, вспомнив, что мне нельзя спать.

— Элли, — позвал Ревик. Он подождал, пока я поверну голову. — Это не только для того, чтобы бодрствовать. Я хочу, чтобы мы поговорили. Я хочу… как-то это преодолеть.

Я подавленно кивнула.

— Окей.

Он нахмурил брови.

— Ты предпочла бы ссориться?

— Нет, — сказала я. — Я не хочу ссориться. Но я не понимаю, чем для нас будет лучше говорить о вещах, которые я могу прочесть в книгах. Это все равно что не говорить вовсе.

В ответ на его молчание я прикусила губу. Посмотрев ему в лицо, я снова вздохнула.

— Прости, — произнесла я. — Я понимаю, что ты стараешься. Я ценю это. Просто я очень устала. И эти рассказы о Мосте иногда вызывают у меня кошмары. Я не могу слушать это сейчас.

Ревик нахмурился.

— У тебя кошмары.

Я кивнула.

— Иногда.

Когда он в этот раз не нарушил молчание, я попыталась ещё раз.

— Слушай, — сказала я. — Вся эта история в Сиэтле, — я почувствовала, как Ревик напрягся, но все равно продолжила. — Я не стану заставлять тебя говорить об этом, ладно? Я просто хочу кое-что сказать. Ладно? Могу я просто сказать кое-что? Со своей точки зрения?

Когда я покосилась, его светлые глаза смотрели настороженно.

После показавшейся очень долгой паузы Ревик медленно кивнул, эта насторожённость по-прежнему не уходила из его взгляда.

— Ладно, ну так вот, — я выдохнула. — Я сожалею о ситуации с Кэт.

Ощутив злость, выплеснувшуюся из него ожесточённой волной, я стиснула зубы.

— Слушай, — произнесла я чуть резче. — Я не пытаюсь затащить тебя в какую-то дискуссию. Я просто хочу, чтобы ты знал — я не отдавала тебя ей, понятно? Я понятия не имела, что она воспримет это таким образом. Я сказала, что она может увидеть тебя. То есть, пойти в твою комнату и поговорить с тобой. И да, отчасти я таким образом избегала тебя и того, что, черт подери, между нами происходило. Но я думала, что буду избегать тебя час или около того, пока не соберу свои мозги с пола. Я не думала, что это так сильно тебя разозлит, что ты будешь избегать меня неделями.

Почувствовав, как к щекам приливает тепло, я попыталась найти слова для другой темы, настоящей причины, по которой держалась от него подальше. Я встретилась с ним взглядом.

— Я не предлагала тебя Кэт. Мне нужно, чтобы ты это услышал, — я поколебалась, всматриваясь в его глаза. — Ну, то есть, очевидно, что я облажалась. Я произнесла неправильные слова… я понимаю. И также очевидно, что я тебя оскорбила. Так что я прошу прощения. Я действительно сожалею, Ревик. Я этого не хотела. Вообще ни разу.

Последовало очередное молчание.

Видя, как выражение его лица становится чуть менее жёстким, я добавила:

— Теперь мы можем поговорить обо всем, что тебе хочется, — подождав секундочку, я попыталась ещё раз. — Даже на тему апокалипсиса, если ты на ней так зациклился. Мне нет необходимости беспокоиться о кошмарах сегодня, раз мы не будем спать, верно?

Ревик просто смотрел на меня. Затем он выдохнул, тихо щёлкнув языком.

— Спасибо, — произнёс он.

Я прикусила губу, затем пожала плечами, чувствуя, как заливаюсь румянцем.

— Прости, что не сказала этого раньше.

Он не ответил. Я смотрела, как он смотрит прямо перед собой, и по глазам видно было, что он задумался.

Спустя ещё мгновение Ревик посмотрел на меня, чуть поджав губы.

— Я тоже хочу тебе кое-что сказать, — произнёс он.

Я кивнула, слегка напрягшись.

— Ладно.

Он поднял взгляд на цементные стены маяка. Я видела, как его глаза помутились, затем сфокусировались, словно он подбирал разные способы выразить эту мысль. Повернувшись, он словно сдался.

— Я не трахал её, — сказал он. — Даже тем утром.

Я вздрогнула.

— Иисусе, Ревик.

— Я хотел, — сказал он. — Но не сделал этого.

— Ну супер, — отозвалась я, подавляя злость. — Молодец.

Он всматривался в моё лицо, затем провёл по своему лицу ладонью. Его акцент сделался заметнее.

— Нет причин смущаться. Видящие по натуре своей собственники. Я дал тебе повод. Хоть и не хотел, — подумав, он поправился: — Ну. Да, я хотел дать тебе повод.

Я уставилась в пол, перебирая его слова. Наконец, я покачала головой.

— Угу. Я все равно не спрашивала об этом, Ревик.

Он запихал остатки своего растительного буррито обратно в рюкзак. Он выглядел усталым, а теперь ещё и злым. Мне не должно быть до этого дела. С чего я вообще переживала по этому поводу? Сняв куртку, я скомкала её в импровизированную подушку и сунула под голову.

Я чувствовала на себе его пристальный взгляд, пока натягивала половину одеяла на своё тело.

— Элли, — произнёс Ревик. — Тебе нельзя спать.

— Я знаю.

— Завтра, — сказал он. — Может быть.

Я опустила голову на куртку. Я тоже злилась. Я не могла заставить себя отбросить это даже тогда, когда почувствовала, что он заметил и продолжает пристально смотреть на меня.

Не помогало и то, что по меньшей мере половина моей ярости происходила от недоумения, почти надоедливой неспособности понять его. Почему он рассказал эти вещи о своём детстве? Почему шахматы, если на то пошло? И почему он так уверен, что я хочу знать про него и Кэт?

Что он вообще имел в виду? Говоря, что он не трахал её, он имел в виду только соитие? Потому что это оставляло довольно широкий ассортимент промежуточных забав, образы которых с превеликим удовольствием подкидывал мой разум — особенно учитывая то, что Ревик ничуть не возражал против поглаживания члена и охотно засовывал язык ей в горло прямо у меня на глазах.

И опять-таки, какое мне вообще дело до этого, мать вашу?

Я услышала треск, шипение пластика и воздуха, затем звуки, с которыми он пил. Зашуршал рюкзак, затем его покрытые кожей плечи встретились с цементной стеной. Я закрыла глаза и снова открыла, вспомнив, что не могу спать.

— Можно мне пойти на улицу? — спросила я.

Ревик покачал головой, тихо щёлкнув.

— Нет.

— Тогда говори. Расскажи мне что-нибудь.

— Что?

— Что угодно, — ответила я. — Кто твой настоящий отец?

Он вздохнул, шевельнувшись так, что кожа куртки снова скрипнула.

— Мои биологические родители были убиты людьми, когда я был очень маленьким. Я их не помню.

Я прикрыла глаза, мысленно выругавшись, затем повернулась и посмотрела на него.

— Ревик. Прости…

— Я сам поднял эту тему, — он отмахнулся от меня. — Все хорошо, Элли.

Я наблюдала за его лицом, когда его разум, кажется, ушёл куда-то далеко.

— Ты действительно был нацистом? — спросила я.

Его глаза медленно повернулись в мою сторону.