Дж. Андрижески - Шулер

— Он угрожал убить себя, сэр, — ответил Варлан. — Это был просчитанный риск.

— Он угрожал убить себя? — Териан уставился на своего главного разведчика, пытаясь осознать эту новую частицу информацию. — Зачем? С чего бы ему делать это?

Варлан не ответил.

Повернувшись, он сосредоточился обратно на поверженном видящем.

Териан смотрел, как Дигойз поднимает голову, нашаривая рукой медицинского техника, хотя его глаза остекленели от наркотика. Молодой видящий побледнел и отпрянул. Всех их нервировала явная невосприимчивость Дигойза к дротикам.

Териан был более близко знаком с биологическими причудами своего друга.

Испытывая нетерпение, он протолкнулся вперёд и опустился на колени возле темноволосой головы. Он ненадолго прислушался к словам его бормотания, затем щёлкнул пальцами, обращаясь к одному из видящих сзади.

— Ты… Легресс. Ты из Азии, да? Что это за язык?

Ответил другой голос, поближе.

— Магадхи, диалект пракрита, сэр.

Териан перевёл взгляд. Мужчина-техник опустился на колени между теми двумя, что трудились над животом Дигойза. Они накладывали швы на его обнажённую кожу, пытаясь остановить кровотечение.

— Это человеческий язык? — уточнил Териан.

— Да, сэр. Но старый. Очень старый.

— Откуда?

— Непал, — Сарк помедлил, ощутив на себе взгляды всех присутствующих. — Я узнал его по лагерям, сэр. Они использовали некоторые старые языки в качестве кодов, — он сухо улыбнулся. — Конкретно этот язык был особенно любимым у коленопреклонённых, — увидев, как взгляд Териана сделался резче, техник перестал улыбаться.

— Это язык, на котором предположительно говорил Будда. Когда он был жив, — он опустил взгляд на Дигойза. — Должно быть, он выучил его, когда находился там в заточении. Он как раз примерно такого возраста.

Териан приподнял бровь.

— В заточении? Почему не в качестве рабовладельца, как ты?

Техник уловил в словах Териана резкую нотку.

Перестав усмехаться, он посмотрел Териану в глаза. Сглотнув, он покосился по сторонам, почувствовав нотки враждебности от видящих вокруг, затем сказал:

— Контрабандисты не использовали язык, сэр. Это делали узники, чтобы мы не могли их понять. Мы выучили его в достаточной мере, чтобы не дать им организоваться, но в бараках он никогда не был общеупотребительным.

Териан жестом показал ему вперёд.

— Что он говорит?

Сарк пригнулся к полу, опустив голову, как и показал ему Териан.

После небольшой паузы он сказал:

— Он перед кем-то извиняется, сэр. Говорит, что исправится. Что-то про желание служить, что теперь он готов служить, — мужчина опустил ухо, прислушиваясь к очередному прерывистому потоку слов. — Не надо пещеры. Он не хочет идти в пещеру. Имя… Мерень? Мереньед? И что-то о желании света, коснуться света. Я не совсем понимаю эту фразу, сэр. Iltere ak selen’te dur… Это древний прекси. Думаю, что-то о древнем Боге.

Мужчина наклонился ближе, стараясь расслышать.

— Он путает языки . Arendelan ti’ a rigalem … судьба тяжелее… isthre ag tem degri… вести — это… думаю, это слово значит «жертва». Это какое-то священное писание, — бросив на Териана виноватый взгляд, он сказал: — Я слышал подобное прежде, в более малоизвестных версиях мифов. Однако я не ручаюсь за перевод. Это, скорее всего, что-то местное.

— И ты говоришь, что магадхи пракрит — это человеческий язык?

— Да, сэр. Человеческий. Другой — искажённый древний прекси. Не думаю, что они говорили на нем в лагерях. Должно быть, он набрался его в другом месте.

Териан сосредоточился обратно на Дигойзе.

Лагерь рабов. Это никак не вписывалось в ту биографию Дигойза Ревика, которую он читал, а Териан читал все версии его биографий. И он также не верил, что его друг мог работать в одном из таких лагерей. Как бы Дигойз ни умел адаптировать этические системы под свои нужды, он никогда бы не объединился с червяками настолько плотно.

Ни за какие суммы денег.

Он изучал угловатое лицо, замечая его бледноту. Кровь на его руках выделялась темно-красным, почти черным в свете yisso. Он потерял так много крови, что его кожа выглядела серой. Скорее всего, он не переживёт даже эту ночь, что бы ни делали техники.

И все же предосторожности казались оправданными.

Потянувшись в сумку под своим плащом, Териан вытащил толстый органический ошейник для сдерживания видящих, который он заказал специально для этих целей. Схватив Дигойза за волосы, он поднял его голову и надел ошейник на шею. Он защёлкнул концы у основания его черепа, затем нагнулся, открывая миниатюрную застёжку, чтобы добраться до сканера сетчатки. Он позволил устройству отсканировать его глаза, отчего кожа на шее его друга ненадолго озарилась красным.

Когда все защёлкнулось, Териан дёрнул ошейник, проверяя, что замок активировался.

Почувствовав на себе их глаза, Териан поднял взгляд.

Главный техник выглядел глубоко оскорблённым.

— Сэр, он едва ли в состоянии…

— Продолжай слушать, — сказал Териан другому, игнорируя техника. — Я хочу записи всего, что он говорит. Перевод и оригинал. Все до последнего слова. Понятно?

Сарк сделал утвердительный жест.

Териан начал подниматься на ноги, когда Дигойз схватил его за запястье. Длинные пальцы сжались — смертельно бледные с пятнами крови.

— Терри, — он сипло сглотнул. — Не причиняй ей вреда.

Териан мог лишь смотреть на него, раскрыв рот.

— Пожалуйста, Терри. Не причиняй ей вреда.

Териан широко улыбнулся. Он ничего не мог с собой поделать. Он похлопал другого видящего по руке.

— Ну же, ну же, брат Ревик. Нет необходимости умолять так рано в начале игры. Мы все здесь друзья. Я не причиню вреда твоей лучшей девочке.

Бесцветные глаза встретились с ним взглядом. Его голос наполовину наполнился жидкостью, звучал едва громче шёпота.

— Я убью тебя. Обращу, если придётся. Разорву на куски. Скормлю тебе твою же плоть…

Териан вздрогнул, отстраняясь.

— Я запомню, — выдохнул видящий с бледными глазами. — Все запомню. Я найду Фиграна. Некогда ты меня боялся…

Но Териан услышал достаточно.

Используя гарнитуру, он активировал импульс.

Два похожих на иглы зубца выскользнули из ошейника в шею Дигойза, с влажным звуком погрузившись в плоть у основания его черепа. Сенсор засветился, металл завибрировал на белой коже. Дигойз быстро заморгал, вздрагивая от боли по мере того, как зубцы глубже вонзались в его шею. Он попытался пошевелить челюстью.

Затем он закричал.

Радужки его глаз вспыхнули, как искра в луже бензина.

Слабое, почти невидимое сияние быстро усилилось до поразительного оттенка, становясь резким, бледно-зелёным светом, который подрагивал, словно пламя свечей в тусклом коридоре.