Нидейла Нэльте - Раб

— Антер… — шепчу. Господи, хотела как лучше, а выходит, будто пытаюсь от него откупиться…

Молчу, собираюсь с мыслями.

— Почему ты так говоришь?

— Извините, госпожа. Я больше не буду.

— Почему ты называешь это моими "пожеланиями"?

Молчит.

— Ты правда считаешь, что когда мы ездили в то кафе за ограду — я лишь игралась с тобой?

— А как мне считать? — спрашивает.

— Мне было приятно и очень понравилось… — говорю.

— Игрушки для того и нужны, — отвечает. Предложение повторить застывает у меня на языке. Ну а чего ты ждала? Молчу, размышляю.

— Антер… — говорю. — Спасибо, что честно отвечаешь. Я не хочу, чтобы ты так думал, но ещё больше не хочу, чтобы ты меня обманывал.

— Что вы, как я могу…

Комбайн подаёт позывной.

— Давайте достану? — спрашивает. Киваю — если так хочет, пусть достаёт. Подхожу к веранде, мысленно приказывая двери открыться, вдыхаю свежий утренний воздух.

— Рань-то какая, садовые роботы ещё работают… — говорю. Слышу, как ставит тарелки на стол, приближается. Эта его привычка в одних брюках ходить… будит у меня совсем не те мысли, которые ему сейчас нужны. Так и хочу положить руки на плечи, прижаться к груди…

Стараюсь не смотреть.

— Мне продолжать тренироваться? — интересуется.

— Конечно, — говорю. — Рано или поздно может пригодиться.

— У меня никогда не будет разрешения поднять руку на вольного, — отвечает.

Поворачиваюсь к нему, смотрю внимательно в глаза:

— Я могу подать жалобу на Селия с Халиром, но они только штрафом отделаются: недоразумение на вечеринке.

А я переругаюсь с высшими семействами…

— Понимаю. Я сам полез драться, они были в своём праве.

— Меня ты защищать полез, видела… — говорю тихо. И пульт свой, конечно. Но уверена, что и без него полез бы… Молчит. Добавляю: — Я помню, что обещала заступиться. Просто… подумала, что если смогу забрать пульт… что это важнее. Понимаешь?

— Наверное.

— Я не знала, что мне делать.

— Вы могли бы отказаться играть… — говорит еле слышно. Вот, что у тебя болит больше всего. Радость моя, понимаю, как ты это видишь. Если бы я могла просто взять и отказаться…

— Мне не верится, что они просто взяли и вернули бы пульт. Они же привыкли к безнаказанности, они же все друг друга покрывают, измыслили бы что-то взамен, решили бы наоборот, подразнить тормознутую Ямалиту. Да ещё и возбуждённые, да ещё и подвыпившие… И так, и так паршиво. В тот момент я не придумала, что могу сделать. Ты меня ненавидишь?

— Как я могу ненавидеть вас, госпожа.

— Антер… мне было очень тяжело сидеть и смотреть, как… Но я понимала, что крики "не трогай моего раба" ничего не дадут. Я пыталась просчитать, что было бы более эффективно. Мне показалось, что позиция "вы заставили меня снова пережить ужас нападения, да ещё и раба побили" окажется сильнее.

— Вы… специально устроили эту истерику? — с удивлением спрашивает.

— Не считаешь же ты меня такой скандалисткой, — усмехаюсь.

Смотрит на меня с непередаваемым выражением.

— Послушай, — говорю. — Я сделаю всё, что от меня зависит, чтобы никто из них никогда больше и пальцем тебя не тронул. Обещаю. К сожалению, не могу пообещать, что мне это удастся, но сделаю для этого всё. Ты мне веришь?

— Как я могу не верить вам, госпожа?

Антер

Странное такое впечатление… Будто оправдывается. Не припомню, чтобы хозяева не то, что оправдывались — даже просто пояснить хоть что-то пытались. Впрочем, и без того всё было понятно. А сейчас наоборот, так хорошо и красиво рассказывает… а ничего не понятно.

Ну зачем я тебе? Разве тебе не безразлично, что я там чувствую?

А ты, дурак, зачем отвечаешь на вопросы? Знаешь ведь, что хозяевам нельзя отвечать честно, обязательно придумают, как этим воспользоваться…

И вообще это так противно — ожидать, что ты будешь за меня заступаться, потому что сам не могу…

Вдруг вспоминается прикосновение… Там, в комнате наказаний… Видимо, я уже находился в полубреду, всё болело и пульсировало, потому что упорно вспоминается, как она обняла меня и даже, кажется, извинилась… Как просила притвориться… По-моему, меня и без того шатало, и притворяться не нужно было.

— Ничего, я ещё на реабилитации добавлю, — продолжает тем временем Ямалита. — Ты не пугайся, если что… Чтобы закрепить эффект.

Помимо воли улыбаюсь. Даже не знаю, верить ли. Не может быть, чтобы ты сидела и рассчитывала, что лучше сделать, я же видел твоё лицо… Но даже если ты просто хочешь, чтобы я так думал… всё равно спасибо. Думать о том, что ты легко отдашь меня Селию с Халиром на растерзание, как-то уж совсем… невыносимо.

А о том, что ты не всегда такая, какой кажешься, я уже и так знаю.

Правда, как умеешь разбивать мечты — тоже…

Словно в ответ на её слова раздаётся звонок внутрипланетного коммуникатора — Свелла. Ямалита отходит к столу, включает так, чтобы меня не было видно.

— Ой, не спишь? — удивляется Свелла. Она, похоже, в своей спальне, в тонкой ночной рубашке. Красивая, вроде бы, девушка, а вызывает такое устойчивое отвращение. — Хотела оставить сообщение, только ложусь, представляешь? Пока все разошлись, пока организовали рабов… Как ты?

— Не спится, — пожимает Ямалита плечами. — Что-то в себя прийти не могу. Вспоминаю…

— Да, — соглашается, — наши слишком увлеклись и разгорячились. Мне, конечно, твоего отношения не понять, поиграть с рабами все любят, даже взрослые частенько включаются. Но ты же непривычная.

Тамалия

— Знаешь, мне тоже не понять, — отвечаю, — почему Селий с Халиром набросились на моего раба и избили его. Я уже не говорю про себя.

Лицо Свеллы мрачнеет:

— Ты собираешься жаловаться? Давай сначала встретимся, поговорим. К чему нам скандалы?

— Конечно, — улыбаюсь. — Я не хочу ни на кого жаловаться, просто… Понимаешь, просто я хочу быть уверена, что такого больше никогда не повторится. А то получается, что я и на Тарине не могу чувствовать себя в безопасности. Он же… он же меня защищать бросился… — всхлипываю. — Понимаешь, Свелла, единственный, кто меня попытался защитить — мой собственный раб!

Кажется, она слегка смутилась. Олинка бы не смутилась, сказала бы, что это его прямая обязанность, а вот со Свеллой не всё потеряно… Да и своё собственное нападение, наверное, ещё помнит.

— Извини, — говорю, — никак не успокоюсь. Пойти, что ли, спать завалиться… Ты на реабилитацию когда собираешься?

— Завтра, наверное.

— Хорошо, давай тогда там и встретимся, поговорим.

Кивает, отключается. Вижу взгляд Антера, родной, ну почему ты на меня постоянно так смотришь!

— Это вы тоже… для закрепления эффекта? — интересуется, подходя. Садится на место, кладет руки на стол, не удерживаюсь — поглаживаю одну из них: