Карина Пьянкова - Ведьма и зеркало [СИ]

В этот момент, словно бы по волшебству, из кухни вышел, должно быть, Костик, о котором упоминала мама. Кажется, этого мужчину мне приходилось уже видеть, то ли на ежегодном шабаше, то ли на каком-то официальном мероприятии местного масштаба. В любом случае, он был из наших, и это дало мне надежду пережить поход в гости.

— Здравствуй, Соня, — с сияющей улыбкой сказал Костик, торжественно вручая фарфоровую чашку с чаем.

Ради гостей мама вытащила самый свой ценный сервиз. Сразу стало любопытно, какую же должность занимает сейчас Мария Анатольевна, если ее сочли достойной таких почти королевских почестей.

То, что ко мне обратились так бесцеремонно, раздражало, но я не была уверена, что когда-то сама не дала по неосторожности право обращаться к себе на ты, поэтому с чуть натянутой улыбкой поздоровалась.

Костик оказался молодым человеком эффектным и возмутительно обаятельным, впрочем, как и большинство людей нашего круга. Если в тебе нет той самой харизмы, клиенты подчас не желают верить, даже если ты говоришь истинную правду и разбираешься в своем деле. Обаятельный человек может быть даже некрасивым, все равно его сочтут приятным и привлекательным. Хотя Костя не мог бы пожаловаться, что природа не расщедрилась для него: высокий, широкоплечий, но какой-то тонкий что ли, каким обычно изображают принцев, даже каштановые волосы, которые он отрастил чуть ниже плеч, в моих глазах не портили Костю, хотя я и всегда относилась с предубеждением к таким вот прическам.

Вадим в своем строгом костюме без единого изъяна просто исчезал на фоне веселого энергичного Костика в простом джемпере и джинсах.

— Так и работаешь одна? — задал дежурный вопрос Костя, но прозвучал он так, словно бы колдуну действительно было интересно, что творится в моей жизни. Наверное, этот человек с первых слов способен вызвать симпатию в собеседнике.

— Мне так спокойней, — отозвалась я с улыбкой уже более искренне. — Не люблю толчеи.

Когда к нам подошла мама, Костя уже умудрился, не иначе как чудом или колдовством, втянуть в разговор и сперва недовольно кривящуюся Марию Анатольевну, и ее скромного сына, обо мне и говорить не стоило. Всегда завидовала таким людям, которые умеют казаться открытыми, даже если таковыми не являлись. Я сама увлеклась разговором, даже реже стала смотреть на часы. Впрочем, совесть не позволила мне совсем уж забыть про ждущего в машине Левина, и спустя сорок минут я поднялась, сообщив, что мне пора.

Взгляд мамы жег как каленое железо, приложенное к голой коже.

— Сонечка, но мы только-только собрались, — принялась она меня уговаривать с той опасной мягкостью, после которой обычно начинался бурный скандал.

Я упрямо покачала головой.

— Не могу, у меня дела, — тихо сказала я. — До свидания, хорошего вечера.

Внезапно вмешался Костя.

— Соня, останься еще ненадолго, я тебя потом на машине подкину, куда скажешь.

Нужно было как-то выкрутиться, отговориться, но как назло в голову лезла беспомощная чушь, которой мне не удалось бы убедить даже себя саму.

— Нет-нет, Костя, спасибо большое, это очень мило, но у меня встреча буквально через дорогу. Это не стоит твоего беспокойства.

Мама смотрела все более недовольно с каждой секундой.

— Соня, останься, — отчеканила она, уже даже не пытаясь сделать вид, будто ее приказ на самом деле просьба.

Повернувшись спиной, я бросила на прощанье "Не могу" и пошла обуваться. Вот теперь мне не хотелось оставаться здесь, даже без учета того, что инспектор ждет моего возвращения.

Инспектор сидел в машине, увлеченно читая какие-то бумаги, и даже не сразу отреагировал на мой осторожный стук в стекло. Когда же мужчина поднял на меня взгляд, щелкнули замки, и я обошла автомобиль, чтобы устроиться рядом с водителем.

— Быстро вы, Софья Андреевна, — отметил спокойно и отстраненно Левин, сперва с педантичной аккуратностью убирая документы в папку, а потом перекладывая на заднее сидение.

Я бы не сочла почти часовое ожидание чем-то недолгим, но, верно, у нас с инспектором были разные представления о быстроте и медлительности.

— Только у меня неубрано, — обмолвилась я о главной причине своего смущения.

Мужчина только пожал плечами.

— Это все пустяки, не беспокойтесь, прошу вас.

Я кивнула молча. Говорить лишний раз с инспектором не хотелось. Именно о таких говорят: "отрицательный тип обаяния", рядом с ним становилось неспокойно, неуютно. Тот же Костик сиял как солнце в июле, к нему тянешься поневоле, инспектор же заставлял одним видом своим вжиматься в кресло и отодвигаться как можно дальше.

— Что же вы все так волнуетесь, любезная Софья Андреевна? — с подозрением осведомился Левин, на секунду отвлекаясь от дороги.

С ним я привыкла говорить честно, безо всякого лукавства. Инспектор обладал поистине дьявольским талантом цепляться к малейшей оговорке, к самой невинной лжи. А всем известно, солги хоть раз в малом, в большом веры тоже не будет. Поэтому я и говорила Левину одну только правду, даже если она ему могла оказаться неприятной.

— А кто рядом с вами не волнуется? — тихо спросила в свою очередь я. — Есть ли вообще те, у кого ваше общество не вызывает опасений?

Мужчина коротко хохотнул.

— Наверное, для вас это и удивительно, но существуют такие люди, для которых мое общество даже приятно. Однако мои должностные обязанности не позволяют мне проявлять излишнюю мягкость.

Разумеется, я не поверила словам Левина. Он не проявлял мягкости вовсе не из-за должности, которую занимал. Просто нельзя проявлять то, чего нет в твоей душе. Инспектор был справедливым человеком, возможно, даже и высокоморальным, вот только недобрым. Но этого я говорить вслух уже не стала.

Рабочий день уже закончился, и все парковочные места возле моего дома просто обязаны быть занятыми, но, конечно, одно дожидалось именно черного огромного автомобиля. Остальные водители проезжали мимо, даже не пытаясь поставить свою машину. Возможно, они даже не видели этого пустого места. Интересно, сам Левин задумывается над тем, как часто использует он магию, убирая с пути все те незначительные препятствия, что задерживают обычных людей каждую секунду?

Выбравшись из машины, я не стала оборачиваться и ждать, просто сразу пошла к подъезду, не сомневаясь, что спутник успеет догнать меня до того, как я скроюсь в доме. Разумеется, так и вышло.

— Хороший дом, спокойный, — отметил Левин, когда мы ждали лифта.

Я пожала плечами.

— Пожалуй. Временами даже слишком.

На последнем собрании жильцов одна дама с пятого этажа рассказывала, как же ей мешает спать, когда кто-то принимает ванну ночью. Посмотрели на нее, конечно, ошарашенно, но ничего говорить не стали.