Лилит Сэйнткроу - Дело о красной чуме

— Хорошего дня, — крикнула она поверх шума. — Именем Британии, сэр, я требую помощи.

Она посмотрела на него, успела увидеть, как пассажир пятится к борту. Высокий и в длинном темном плаще, мужчина поднял руку, чтобы покашлять, когда она посмотрела на его вороватый вид, интуиция закипела под кожей Эммы Бэннон.

Она вскинула руку, пока капитан лепетал, и грифоны притихли. Корабль окутала тишина, Эмма пошла сквозь воздух, что стал густым как патока, напевая мелодию, что не дрожала под ее контролем. Она беспечно тратила эфирную силу, но ей было плевать. Ее кольца нагрелись, ветер трепал ее юбки, пока символы скользили по ее рукам и обвивали горло.

Мужчина был пойман, у него были красные выбритые щеки и грязный воротник. Его глаза были большими и темными, закатились, пока он пытался дотянуться до перил. Он подходил под описание Джона Морриса, и горло Эммы наполнила красная ярость. Мелодия стала резкой, Время снова побежало. Но теперь она была рядом с ним, ее ладонь лежала на руке мужчины.

— Сэр, — сказала она тихо под шелест дождя и океана, гул двигателей под ногами. — Как вас зовут?

Капитан кричал за ней, Микал ответил невежливо. Стало чуть тише, он совладал с грифонами. Они зло щелкали клювами, но не кричали.

«Хорошо. А то уже начинала болеть голова».

— Прима? — позвал Микал поверх шума ветра и волн.

Моррис смотрел на нее стеклянными от страха глазами. Ей придется проверить его билет и документы, но она была уверена, что это он. Мелодия оборвалась, и она ударила его по лицу.

Это было не женственно. Но в тот миг это ее почти не беспокоило. Вес удара сбил его на палубу, как мокрую тряпку, и она резко вдохнула.

«Вам повезло, что у вас не сломана шея, сэр. Когда Британия закончит с вами, я вас найду. Но пока… — она оглянулась, все на корабле смотрели на нее. — Я устраиваю сцену. Мне есть до этого дело? Нет. Хватит того, что я не убила его на месте. Британия узнает, как хорошо я слушаюсь? Вряд ли. Скорее всего, ей все равно».

На миг ярость была ослепительной, она видела, как легко порвать этот корабль как мыльный пузырь, заставить всех на нем утонуть в глубинах. Детский лепет для главной. И это никому не пошло бы на пользу.

Это не вернет Эли. Не вернет Гарри или Джордейна. Никого, по кому она скорбела.

«От того, что тебя терзает, нет лекарства, Эмма. Брось службу и береги, что осталось».

Она не думала об этом до этого утра и Тимоти Копперпота. Его тень тоже будет преследовать ее?

«Это было необходимо», — но было сложно врать. Это означало, что пропадала уверенность в том, что необходимо… а что — мстительная гордость.

— Мадам, — капитан прошел по палубе, грифоны нервничали. Они не видели ее, иначе бились бы в контроле ее Щита. — Я, кхм. Да. Капитан Джеймс Дейтон к вашим услугам, мэм, — он коснулся фуражки двумя мозолистыми пальцами, она ощутила запах дегтя, пота и железный привкус пара, на котором двигалось его судно. Некоторые явно радовались, что она не прибыла за ними, открыто глазели, общались, прикрывая рты руками.

Она взяла себя в руки, чтобы справиться с новыми неприятностями. Ее горло болело, словно она кричала, но это было от усилий держать голос ровным.

— Благодарю. Мисс Эмма Бэннон, сэр, представитель Ее величества. Я требую записи об этом пассажире. Если он тот, кого я ищу, я потребую его багаж погрузить в колесницу, а нескольких ваших моряков связать его и тоже устроить в колеснице. И я вас оставлю, — она замолчала и добавила. — Вам отплатят за неудобства и ущерб палубе.

Капитан значительно повеселел, это сгладило происходящее. Ей быстро принесли список и бумаги, и она убедилась, что это был мистер Джон Моррис, гений биологии, без чувств и связанный на палубе. Он не подписался своим именем, но его бумаги доказывали личность.

Хитрый, да. Он не думал. что его свяжут с Альтератором, или что Рудьярд выдаст имя Копперпота.

На миг что-то — «пусть будет совестью, — раздраженно сказала она себе, — это так» — дрогнуло в Эмме, но она отогнала это и пошла приглаживать перья капитану Дейтону. Это было не сложно, и она отказалась от его приглашения выпить как можно вежливее.

Вскоре погрузили и закрепили багаж Морриса — другого багажа не было, но с этим она разберется после того, как принесет его Британии. Мужчину без сознания, дышащего с трудом, осторожно устроили с другой стороны от Микала, пристегнули, как свинью для рынка, и Эмма снова пострадала, когда ее пристегнул ремнями мужчина, бледный и потный. Ее ушибленное тело болело, холод пальцев рук и ног показывал, что она потратила больше сил, чем требовалось.

Колесница дернулась со скрежетом, и грифоны зло закричали, пассажиры и моряки прижались к палубе. Микал поднял их в воздух. Если он и устал, лицо этого не показывало, и пальцы Эммы снова сжали его лодыжку. Медленное течение эфирной силы через ее руку продолжилось, и она надеялась, что это осушит ее так, что она потеряет сознание.

Ей казалось, что только это спасет ее от глупой и бесполезной совести.

Глава девятнадцатая

Мораль

— Это мне не нравится, — тихо сказал Валентинелли. Дверь кабинета Клэра, кусок темного дуба, была единственным зрителем их разговора. Она и короткий коридор у лестницы, ведущий в солнечную комнату, и Клэр был уверен, что еще не пользовался этим.

«Не думай об этом».

— От его помощи будет много пользы, — Клэр подавил вздох. — Просто следи за ним. Когда мисс Бэннон вернется, сообщишь ей о…

— Ты не выйдешь из дома без меня, mentale, — Людовико так обеспокоился, что забыл об акценте и заговорил четко. — Я в ответе за…

— Я навещаю старого друга. Таршингейл — уважаемый человек, он вряд ли подвергнет меня опасности, разве что я заскучаю до смерти, когда он начнет рассказывать о чудесах карболки, — он понизил голос еще сильнее. — Ты нужен мне здесь, следящим за этим ментатом. Кто знает, что он…

Ручка повернулась, дверь тихо открылась. На пороге стоял Францис Вэнс, поправлял рукава, словно собирался пройти в дверь своего дома.

Он явно выбрался из веревок.

— Сэр. И сэр, — он кивнул им. — Куда отправимся?

Валентинелли пялился. Клэр вздохнул, это звучало, похоже, обреченно. Он теперь был проблемой, а не помощью.

— Видимо, нет смысла просить вас оставаться там, где я вас оставил, доктор Вэнс.

— О, верно, — его улыбка была довольной. — Вы так интересны, мистер Клэр. Я не знаю, как не сталкивался с вами раньше.

«О, Людо не зря обзывал вас. И за свои слова вы ответите в другой раз».

— Несомненно, моя мораль позволяет вам преимущество, — плохо с его стороны. Не достойно ментата.

Или джентльмена.

— Несомненно, — Вэнс не обиделся. — Мы не ладили, сэр, но лучше вам быть мне соперником, чем фоном. Так куда мы отправляемся? Отвечу: посоветоваться со странным Эдмундом Таршингейлом. Вы ведь с ним знакомы?