Елена Кисель - Доспехи для шута [СИ]

– Интересная теория, но поможет ли она нам пройти туда?

– Вам – нет, - ответил Веслав. Он поднялся, с опаской поглядывая в сторону крякодуглов, и скинул плащ. Потом начал расстегивать мастерку – к слову, больше похожую на средневековую тюремную робу.

– Ты что – серьезно?!

Алхимик стянул мастерку и остался в фуфайке камуфляжного цвета, местами проеденной то ли молью, то ли кислотой. Для меня всегда оставалось тайной, зачем он таскает на себе столько одежды: в условиях этого мира еще можно понять, но ведь он так ходил при тридцатиградусной жаре Греции! Неужели ему так холодно?

Веслав поежился. Внимательно осмотрел обувь – кроссовки на липучках. Глянул на брюки, как будто хотел избавиться и от них, потом посмотрел на нас и раздумал.

– Мы можем отвернуться, – тут же вставил Эдмус. – И потом, мы опытные, столько разного страшного повидали, неужто ты думаешь, что испугаешь того же Йехара… Ай!

Тяжелый кулак странника обрушился в пустоту. Довольный шут показал язык с безопасного расстояния. Веслав наклонился, подобрал свой блокнот и начал вычерчивать непонятную схему под теми формулами, что уже успел набросать. Примерно раз в пять секунд он поднимал глаза на крякодуглов, которые все не останавливали своего кружения.

– Ты уверен, что это поможет тебе пройти? – усомнился Йехар, когда алхимик в десятый раз сверился со своими записями. – Ты не атлет и не воин…

Без плаща и мастерки это стало особенно очевидным. Эдмус был в каком-то смысле прав, когда сказал, что они держат Вестава на земле: я испугалась, что магистра унесет ближайшим порывом ветра.

Он положил блокнот в карандаш в холщовую сумку и нервно хрустнул пальцами. Эта привычка появилась у него с того целения.

– Я тебе, – он наклонился и вытащил из своего плаща плоскую флягу, – алхимик. А это не мечом махать.

В подтверждение, то ли во славу своей профессии он сделал из фляги здоровенный глоток и тихо выдохнул сквозь сжатые губы. Потом опустил фляжку. Сделал несколько шагов вперед.

Тик с лица пропал. Дышать алхимик теперь стал вдвое реже. Даже глаза – полуприкрытые, расчетливые, выдавали совсем другого человека, как и сомкнувшиеся губы, расслабленные пальцы... Да у него, кажется, даже осанка стала другой! Ни следа суетливости, небрежности. Никаких эмоций.

Статуя – не человек.

Медленный, мерный шаг, никакого бега – туда, навстречу кружащимся в защитном коконе крякодуглам…

И тут мы поняли, почему Эдмус говорил, что эти птички беспросветно глупы. Ни один из защитников не повернулся навстречу Веславу, ни один не попытался направить силовой поток в его сторону.

Инициативы в них не было: всем заправляла Розовая Птица, а она Веслава видеть не могла. Отлаженная раз и навсегда система.

У самой кромки кокона Веслав ускорил шаг, но на бег так и не перешел. Каким образом он поймал этот крошечный зазор между несколькими потомками, брешь в обороне? Может, ему помогли формулы, может, врожденное чутье – неважно. Шаг…Второй…

Он двигался рывками, то быстрее, то медленнее, иногда пригибал голову или чуть подпрыгивал, или поворачивался на несколько градусов – но все это было механически выверенным, отточенным, будто двигалось не живое создание, а совершенный компьютер. Таково было впечатление со стороны.

Только однажды он повернулся к нам боком – мы увидели его окаменевшее лицо в профиль, и я заметила, что губы у Веслава шевелятся, как будто он отсчитывал шаги, или миллиметры, или что-то еще. Вскоре после этого мы перестали его видеть вообще.

Йехар недовольно поморщился.

– Если с ним что-нибудь случится – мы не будем иметь возможности помочь.

– Да ты шутишь, наверное, – надтреснутым голосом отозвался спирит: – Что это с ним там может случиться?

Он оказался прав.

Спустя минуту или две звуки вернулись на поляну. Крякодуглы утратили свое равномерное построение и брызнули во все стороны, отчаянно крича. Ничего отражать они больше не пытались.

В несколько мгновений от них не осталось и следа – кроме плавающих по воздуху перьев. Нам же представилось умилительное зрелище: в эпицентре бывшего крякодугловского бедствия стоял с искаженным лицом наш алхимик и держал за хвост Розовую Птицу.

Наверное, многие бы мечтали поймать вот так свою удачу. Но немногие бы догадались так с ней обращаться.

– И… если… они… вернутся… – каждое слово сопровождалось немилосердным встряхиванием вытаращившей глаза Феи. – Я тебе… не то что хвост выщипаю… я тебе башку откручу! И скормлю тебя Эдмусу, он же у нас любит всякую гадость!

– Веслав, что ты делаешь?! – Йехар подоспел первым и попытался перехватить его за руки. – Отпусти ее, или она нам ничего не скажет!

– Кто не скажет?! А ты… или преображайся, или у нас сегодня куриный суп!!

Старания Йехара привели только к тому, что теперь алхимик сжимал Розовую Птицу за горло. Но той только пошла на пользу смена позы: она действительно преобразилась. Вид у нее был потрепанный, но восторженный.

– Чмок-чмок, – выдохнула она, вытягивая губы – разумеется, розовые. – О-о, сколько эмоций! А как он справился, как он справился! Ни царапинки! О-о, я покорена! Мм-уа!

Веслав увернулся от ее поцелуя, разжав руки с такой поспешностью, будто сжимал разъяренную кобру. Он действительно почти не пострадал. Все было не так удачно, как говорила Розовая Фея, но несколько царапин и синяков – не в счет. Ни говоря ни слова, алхимик отправился облачаться в мастерку и плащ. Розовая Птица посмотрела ему вслед с огорчением.

– Извините его, – обратился к хозяйке холма Йехар примирительным тоном. – Он м-м… слегка расстроен тем, что пришлось проходить через ваших слуг.

– Какой мужчина… – закатила глаза та в ответ.

– Какой? – переспросили мы с Виолой, мрачно покосившись на одевающегося алхимика. Розовая Птица и Эдмус открыли рты, чтобы пуститься в объяснения, но их предупредил Йехар:

– Нам бы хотелось… теперь мы можем злоупотребить вашим временем?

– Все мое время теперь ваше, драгоценненькие, – кокетливо ответила повелительница крякодуглов. – Пойдемте к холмику, и после церемонии я вам все расскажу.

Путь к холму оказался занятным. Розовая Птица решила на полном серьезе достать Йехара расспросами про Веслава. То и дело от этой парочки долетало:

– Ой, а вы давно его знаете? А он свободен? Он такой решительненький, такой… неоднозначненький!

– Да-а, чего-чего, а этого хватает, – вздыхал Йехар время от времени.

Понятно, что алхимик от таких разговоров краснел, зеленел, шел пятнами и вообще показывал на лице истинно алхимические цветовые реакции и через полминуты рвался все же дополнить наш сегодняшний обед наваристым бульоном из дичи. Удерживать его приходилось нам. Удержать Веслава, насколько мы знали, можно было кроме физических способов еще двумя: дифирамбами и разговорами о его профессии.