Елена Кисель - Сердце Крона [СИ]

Час от часу не легче. Йехар, видно, уже почти забыл о своем мече, Виола соображает, куда попала… Веслав – ну, этот с какой-то стати рассматривает нимфу, как вполне обычное тело в анатомическом театре. Больше всего алхимика интересует линия диафрагмы.

Девушка зачерпнула горсть воды и поплескала себе на плечи. Потом не спеша и с улыбкой – с ослепительной улыбкой! – посмотрела в нашу сторону.

– М-м… нужно, как видно, отвернуться… – пробормотал совершенно красный Йехар (а отвернуться и не подумал). – Видимо, мы смущаем эту прелестную особу.

От этих рыцарских размышлений его и всех нас отвлекло злобное ржание с небес. Сжав вместе ободранные крылья и выразительно изображая мордой «мессершмидт», на селение сверху пикировал черный пегас, и, судя по тому, как убедительно сошлись в кучку его глаза, – мишенью он выбрал нас.

Видимо, мы ему не понравились очень-очень. И Тано поблизости не было, правда, он мог тут вскоре появиться – как только страшная коняжка подлетит на дистанцию молниевого залпа.

– Валим! – привычно сориентировался алхимик.

Но едва мы пробежали с десяток шагов, как Йехар схватился за сердце и начал оседать на землю.

– Глэр…

– Блин, − ответили мы, втроем буксируя рыцаря обратно, поближе к лавке, а значит, и клинку.

Первая молния ударила метров за семь. Черный ржущий истребитель системы «Нефос» вел пристрелку, готовясь перейти на прицельный огонь.

– Врассыпную! – рявкнул Йехар таким командным тоном, что у меня ноги включились на автопилот. На нем я отпрыгнула на пару метров (удачно, пропустила очередную молнию), чуть было не юркнула за лавку Герема и тут только опомнилась. Вернулась.

Виола так вовсе с места не тронулась, хладнокровно готовила арбалет, стоя в полуметре от Йехара. Алхимика не было видно, наверное, проявил благоразумие.

А я? Ну, я же светлая…

Не знаю, что мы собирались делать. Палить по летучей твари арбалетными болтами. Сбивать ее водными струями. Метаться, спасаясь от молний, на обширном пространстве, не отходя сорока шагов от лавочки и прикрывая собой Йехара?

К счастью, ни геройства, ни глупости от нас не потребовалось. Девушка в озере, о которой мы по понятным соображениям забыли, приставила руки ко рту рупором и что-то певуче прокричала в небеса.

И Нефос не тронул. Правда, напоследок он пронесся над нами в бреющем полете, молнией расколол ближайшую оливу и навалил здоровую кучу навоза прямо на крышу соседнего домишка, но свои электрические опыты прекратил и просто унесся куда-то под облака.

Я опустила занесенные для пасса (не представляю, для какого) руки. Из-за расколотой оливы, отряхивая плащ и ругаясь сквозь зубы, появился Веслав. Йехар встретил алхимика взглядом, который говорил лучше слов.

– Я должен был прикрыть тебя своим красивым телом? – осведомился тот, складывая русскую народную комбинацию из трех пальцев, которая ясно обозначала: ложиться грудью на амбразуру ради светлого странника он не намерен.

Странник передернулся и не ответил. Он вспомнил о нашей спасительнице и перевел на нее взгляд.

И, разумеется, опять изобразил картину на тему «Половозрелый кролик перед ооочень эротичным удавом».

– Ну… наверное, нужно выказать ей глубокую благодарность за наше спасение, − осипшим голосом предположил он наконец.

Виола презрительно хмыкнула.

– Вот ты иди и выказывай. А лучше попроси ее саму подойти, ты ж двинуться с места не можешь. И вырази ей… в приватной беседе.

Красавица в озере лучезарно улыбалась в нашу сторону. Мне блеск ее глаз не понравился – уж слишком он был маниакально-зазывчивым. И если бы только это было не так!

– У меня один вопрос, − подавленно призналась я. – Почему у нее хвост?!

Веслав со всегдашним энтузиазмом выдвинул давешнюю версию про неисправные энергоблоки, но ответ уже выходил к нам из вод озера, покачивая роскошными телесами… на не менее роскошном лошадином рыжем крупе.

Сзади раздался звук рвотных потуг и всплеск. Виола оказалась не чуждой эстетике.

Кентавресса оглядела нас безмятежно и представилась мелодичным голоском:

– Пирра, – и тут же перешла к делу: – Я вас спасла?

– М-м… а… гм? – багровый рыцарь пытался отвести глаза, но у него не слишком получалось. Пирра ничего вразумительного не дождалась и просветила нас сама:

– Спасла! Благодарности заслуживаю? Платите!

Вот теперь все были на сто процентов уверены, что зря мы таки зашли в эту деревню. Похоже, она просто специализируется на разводах!

– Дык, м-м… – продолжил объяснения наш рыцарь без меча, а Виола выдала с замечательной прямотой:

– Денег нетути, соломой и сеном не торгуем. Можем дать ажно пять оливок. Еще есть грибы, вкусные и с отличными визуальными эффектами после двух ложек.

– Заплатит он, – пальчик кентаврессы безошибочно указал на Веслава. Правое переднее копыто проделало тот же указательный жест.

Йехар перестал краснеть и посмотрел на алхимика с неблагородным злорадством. Веслав, который открыл рот, чтобы доказать качество местных грибов, сомкнул челюсти с хищным щелчком. Я не выдержала и хихикнула.

– И что прикажете –чисткой конюшен заняться? – поинтересовался алхимик, принимая излюбленную позу: руки скрещены на груди, ноги на ширине плеч, правое веко дергается в характерном тике. – Грызунов из поилок доставать? Потому что извините, но бывают моменты, когда все эликсиры красоты… не к месту.

Мы хором заверили, что это был комплимент. Красавица-кентавресса не очень слушала: она отчаянно строила глазки Йехару. Бедняга-рыцарь при этом явственно разрывался на две части: сначала поднимал глаза и смущенно, благоговейно краснел, потом глаза опускал, натыкался на рыжий круп или на копыта – и его начинало плющить не по-детски.

– Ты, – она перевела глаза на Веслава и поманила его за собой, – пойдем.

Клянусь, в первую секунду его лицо… ну, это надо было видеть. По-моему, нижняя половина просто уехала вбок вместе с челюстью, но алхимик почти сразу взял себя в руки, пошарил по карманам и пошагал расплачиваться дальше, и дальше… и, как выяснилось, за ближайшие густые кусты.

– А ему там не надо будет… помочь? – промямлила я, обращаясь к Йехару.

– А? – очнулся тот. – Нет, я полагаю, он как-нибудь сам… вот она… – он взглянул на поднявшую брови Виолу, побагровел в который раз за день и добавил: – Было бы плохой благодарностью за наше спасение отравить саму спасительницу.

– Тоже мне, спасение, – буркнула Виола.– Простое общение между родственниками.

Из кустов послышался какой-то шорох и вдруг грянул совершенно истерический высокий хохот, неизвестно, мужской или женский. Наши и без того издерганные нервы напряглись еще больше, − и тут на хохот откликнулось два вопля.