Arcus Caelestis - Wolfhill [СИ]

Мать в последний раз ощупывает дочь на предмет целостности, целует в лоб и уходит с тонной обеспокоенности в глазах.

«Если что, звони» говорит мама, и слышится звук захлопываемой за ней двери.

Раныль, на самом деле, очень её жаль, потому что она вполне обоснованно волнуется за дочь, но сама Хан не в состоянии объяснить, что с ней.

Брюнетка закрывает глаза и делает глубокий вдох, чувствуя, как изнутри поднимается поток горячих слёз. Иногда это происходит само по себе — слёзы катятся из глаз как сумасшедшие, даже при отсутствии желания плакать.

Мысли о том, что она окончательно слетела с катушек, посещают её в первую очередь. Истина открывается ей лишь позднее.

Это Чонин.

У них же чёртова неразрывная связь. И если она в состоянии чувствовать его, он её тоже должен.

Раныль даже не пытается не думать о нём, забыть, пробовать жить как нормальные люди, раз за разом бередя рану, заставляя метку пылать праведным огнём под кожей.

Она глубоко выдыхает и представляет перед собой себя и Чонина на их поляне. Как в начале года. Когда ничего не предвещало, и всё было хорошо.

Раныль знает, он это почувствует.

Надеется, что почувствует.

Чонин смотрит на представшее безобразие перед ним с завидным спокойствием. В их, казалось бы, всегда опрятно убранной гостиной царит полный бедлам.

Чанёль с самым недовольным видом на свете сидит на диване, свесив свои длинные конечности. У него на голове праздничный колпачок, на свитере — апельсиновый джем. Сехун гиенит по этому поводу, пока Кёнсу усердно пытается сделать виноватый взгляд. Бэкхён с Чунмёном опрокидывают торт и делают вид, что так и надо. Одна Тэрим стоит во главе всей этой вакханалии и, Чонин не верит своим глазам, пытается сдержать горькие слёзы. Её тщательно продуманный план летит к чертям.

— С днём рождения, — подавленно выдаёт Тэрим. Сехун отпускает державший в руках шарик, чтобы тот истошным выдыхающий воздух звуком приземлился у Чонина прямо под ногами.

Тэрим смотрит на него неверяще — кажется, Чонин впервые за долгое время искренне смеется.

У госпожи Хан весь день сердце не на месте — будто вот-вот должно что-то случиться. Она упорно отгоняет от себя не самые радужные мысли и пытается просто сосредоточиться на работе. Выходит скверно. Взгляд сам собой натыкается на их с внучкой совместную фотографию, сделанной в сентябре прошлого года.

Как же время пролетело, думает женщина. Раныль теперь снова живёт с матерью и это самое безопасное для неё решение. Невестка (уже нет, напоминает она себе) говорила при звонках, что Раныль начала частенько болеть, и что ту очень часто мучает температура.

Женщина строго поджимает губы — нет, с Раныль всё будет хорошо, метка никогда не проходит бесследно, но с ней можно жить.

Тэрим начинает сомневаться в своих ведьминских способностях, когда с утра натыкается на Сехуна в своём доме, ни разу не почувствовав волчье присутствие. Не то, чтобы Тэрим его недолюбливала, просто парень неимоверно напрягал — Тэрим предпочитала без особой надобности с ним не разговаривать вообще.

Тем временем одноклассник сидит за кухонным столом и попивает чаёк с тётушкой, которая, на секундочку, была не самым активным сторонником связей с оборотнями. Тэрим осоловело смотрит на представшую перед ней картинку и тянется за водой.

— Что тут происходит? — задаёт она самый логичный на данный момент вопрос. Тётушка не выглядит удивлённой, но и довольной — тоже. Один Сехун привычно не выдаёт ни единой эмоции на своём аристократично бледном лице. Как же бесит, господи. Врезала бы вот-прям-щас.

— Я ведь говорила про учебное заведение для ведьм, — начинает тётя и Тэрим уже морщится от услышанного, — Тебе предстоит там учиться по окончании школы.

Сон не нравится затянувшаяся после этой фразы пауза.

— У оборотней там тоже свой «пункт» сбора, — выдыхает тётушка, — Сехун будет одним из стражей на той стороне границы. А я провожу профилактическую беседу с твоим одноклассником. Вам теперь предстоит чаще видеться, надеюсь, вы хотя бы в честь знакомства с раннего детства не поубиваете там друг друга.

Сехун лишь неопределённо хмыкает. Тэрим роняет бокал с водой в руках.

Только не это.

Чонин знал, что бешено стучащее с утра сердце вряд ли хороший знак, но забил на это уже ближе к обеду. В его состоянии постоянной тоски это, возможно, нормально. Самое страшное начиналось по время полнолуний — желание сорваться прямо в Сеул за своей было неконтролируемым. Именно поэтому после них Чонину приходилось ещё пару дней наблюдать, как братья зализывают раны от драк — свои Чонин даже не чувствовал — которые происходили в попытках остановить парня. Жителям оставалось лишь испуганно нырять под одеяла, заслышав очередной грохот со стороны леса.

Чонин, в принципе, почти свыкся жить дальше, лишь иногда позволяя себе отчаянно выть на луну. Никто не мог ему помочь, разве что временно удерживать на месте.

Вся их неразлучная с недавних пор компания — шесть оборотней и одна ведьма — сидят за дальним столиком в столовой и впрочем-то разговаривают на вполне актуальную тему.

До выпускного осталось не больше двух месяцев и, честно говоря, особого повода для радости не было хотя бы для той же Тэрим. Девушке предстояло отправиться в академию для ведьм, которую Бэкхён ласково прозвал «ведьмин дом». У парней же был очевидный выбор — отправиться в стражники, выбирая лишь, в какую точку страны.

Тэрим, право слово, была удивлена, узнав о существовании академии для ведьм и оборотней, число которых насчитывалось больше одного. И угораздило же её попасть именно в ту, куда идёт и Сехун. Остальные же ребята были ещё в раздумьях.

— Думаю в Пусанскую податься, — мечтательно вздыхает Бэкхён, — А что? Море, море девушек — красота-а-а.

Кёнсу привычным жестом закатывает глаза и продолжает рубиться в свой телефон. Уже начиная закипать, серьёзно, когда Чанёль тыкает в него локтём. А потом шепчет:

— Смотри.

Оборачиваются все и застывают на полуслове.

У входа в столовую стоит раскрасневшаяся Раныль и, судя по мечущемуся взгляду, ищет она именно их столик. А когда находит, то тут же срывается с места.

— Слышали новость? Говорят, у вас в школе новенькая, — сверкает она глазами, — Прямо из Сеула.

Первой подрывается Тэрим, что лезет к подруге с самыми крепкими объятиями и топит ту в своих слезах. Остальные ребята улюлюкают и выказывают приветствие, обнимая одноклассницу по очереди.

Чонин, кажется, не дышал с момента появления Хан в поле его зрения. Он на негнущихся ногах подходит к ней вплотную, позволяя себе подышать ею совсем чуть-чуть.

— Ты говорил мне попробовать жить, как нормальные люди, — задыхается Раныль, заламывая пальцы, — Говорил, вдруг понравится. Так вот, не нравится. Совсем.