Ная Геярова - Леший. Четвертые врата (СИ)

– Ау-у! – загривок Тайры задрожал.

– Кузьма! Мать… – Леший не договорил, оборачиваясь к кузнецу. Трудно было понять, где кто. Синий свет клубился, темнел, взрывался снопом искр, его разрывал топорик кузнеца, иногда из света появлялись то рука, то голова Кузьмы.

– Дьявольское отродье! – голос кузнеца тонул в свете.

– Аууууу! – пронзительный вой Тайры рассёк вой, и вопли Кузьмы вдруг стихли.

– Ауууу! – отчётливо раздалось сразу с нескольких сторон.

Кузьма стоял тяжело дыша. У харизмата дрожал хвост, и тяжело вздымались бока. Кузнец вытер лицо рукой.

– Што это?

Люди с синими кристальными лицами находились в шаге от них. Ледяные глаза смотрели на мужчин.

– Ааа! – вскинул один руки и кинулся на стоящего первым Кондрата. Харизмат сделал прыжок. Огромная лапа рассекла тело, из него брызнула синяя кровь.

– Аааа! – заорал Кузьма, и кинулся на синих, размахивая топором. Кондрат выхватил пистолет, не целясь выстрелил в толпу. Выстрел, ещё выстрел. На поясе топорик. Главное, чтобы кровь не попала на тело. Да какая к чертям уже разница! Сколько их, с сотню? Кондрату с Кузьмой не устоять. Но они не сдадутся без боя. Выстрел, ещё выстрел. Прострел. Кондрат отбросил пистолет в сторону и вытащил топор.

Тайра рванула на первого, кто приблизился к Кондрату. Зубы собаки впились и рванули, разрывая синюю плоть. Но и с располосованной рукой, синий, продолжал идти на Кондрата. Топор разрубил череп пополам. Ор Кузьмы и молчаливое разрывание тел харизматом. Топоры мелькали в покрытых синим светом руках. Тела шатаясь, падали, и снова поднимались, приставляли назад отрубленные руки, ноги, головы.

– Их много! Отступаем, – крикнул кузнец.

– Куда? – выкрикнул Кондрат, ударом снося очередную голову.

И правда, вокруг стояла плотная толпа синих. Харизмат рвал их как тряпки, но на него тут же набрасывались новые. Бока существа вздувались как меха печи. Раздавался глухой сип.

«Мы так долго не продержимся», – с тоской подумал Кондрат. Глянул на руки, в венах посинела кровь. Где-то внутри ощущался холод.

– Ау-у!

– Хватит, Тайра! – и тут же замолчал.

То была не Тайра. Собака взвизгнула от радости. А в это время синие вдруг начали отступать. В плотные их ряды, с рыком и остервенением вонзились волчьи зубы. И их было не четверо, а куда больше. Огромные волчьи пасти рвали синие тела и кидались на новых, пробивая путь к Кондрату. Впереди шла покрытая синими пятнами крови, с мокрой мордой, крупная серая волчица.

Она первой вошла в круг, оставив после себя рваные клочья плоти, пытающейся собраться. Волчица подошла к Кондрату, ткнулась мордой во взмокшую ладонь. Развернулась, и направилась в образовавшийся проход. Остановилась, оглянулась, зазывая за собой.

– Кузьма, быстро! Эй ты, свет, или как там тебя… – харизмат посмотрел на Кондрата, распластался и, взвившись столбом, ушёл в небо. Кузнец и Кондрат переглянулись и бросились за волчицей. Тайра, подвывая, неслась следом.

Волчица бежала, не оглядываясь, но изредка останавливаясь, прислушиваясь. Вверх по накату, в лес. Между деревьев, лишь бы не потерять её из виду. Откуда-то донеслись крики Еши и Номин. Волчица, неслась туда. Выскочила из-за кустов и с тихим рыком кинулась на одного из синих. Стоящие у дерева журналисты, испугано посмотрели на серую тень, рвущую синего. Но увидав Кузьму и Кондрата, радостно вскрикнули. С неба упал синий столб и ударил когтистой лапой в ещё одного преследователя.

– Еши! – закричал Кондрат, кидаясь к журналистам. – Номин!

К тихому рыку волчицы прибавился ещё один. Тайра вцепилась в последнего синего и вместе с волчицей рвала его. Удар синей лапы харизмата завершил дело.

Бока волчицы тяжело вздымались. Тайра, стоявшая рядом, хрипела. Кондрат и Кузьма сели на землю. Вот и всё.

– Еши, Номин, уходите, – тихо проговорил Кондрат, смотря на синие жилы собственных рук. – Нам уже не выжить. Мы всё… А вы уходите…

– Как же так, – взахлеб прошептала журналистка, из глаз которой брызнули слезы.

– Бывает, – вздохнул Кузьма. – Не жильцы мы. А вы… у вас все впереди.

Серая волчица подошла и села рядом с Кондратом, по морде стекали синие пятна. Тайра заскулив, прижалась к боку Кузьмы.

Номин всхлипывая, отошла. Еши прижал девушку к себе.

Кондрат ощутил, как лёд сковывает тело, как медленнее начинает биться сердце, а в горле появляется горечь. Почувствовал, как холодеет бок волчицы.

Харизмат опустился к сидящим на земле. Вытянулся, преобразился. На Кондрата смотрела неприятная образина, зверская с клыками и светящимися глазами. Зверь наклонился к сидевшими и громко вдохнул в себя. Синий свет тонкими струйками потёк в клыкастую пасть.

Горечь пропала, из вен начал выходить свет, кровь снова становилась красной. Потеплела рядом сидящая волчица.

Харизмат, облизнулся, усмехнулся и взвился ввысь. Через минуту послышался волчий вой и тут же стих.

– Кондрат, – всё ещё со слезами тихо спросила Номин.

– Всё нормально, – произнёс майор и посмотрел на Кузьму.

Кузнец сидел на коленях, обхватив голову руками и раскачиваясь.

– Он хотел её спасти, – навзрыд произнёс он.

Кондрат поднялся, подошёл к кузнецу.

– Ничего уже не изменишь. Вставай. Идти пора. Зато теперь мы знаем, что он может забирать эту дрянь.

– И возникают тогда новые вопросы, – прижал к себе Номин Еши. – Почему он не спас Дивное?

Журналистка оттолкнула бурята.

– Да тут и не нужно гадать. Кто были эти люди в Дивном? Работники института! Те, кто на продолжении двадцати лет издевались над ним, проводили опыты, – она хмыкнула. – Я бы тоже не стала их спасать.

– Вероятно, – кивнул Кондрат и похлопал кузнеца по спине. – Вставай, Кузьма…

– Я ж, вот этими руками его… а оно, вишь как… я думал, что спасаю… – он шмыгнул носом.

В лицо кузнеца ткнулся нос Тайры, она тихо заскулила.

Издалека, раздался вой, долгой протяжный, закрутился, заплясал вокруг места, где сидели путники. Все подняли головы.

– Стая, – дрожа, прошептала Номин.

Из-за деревьев вынырнули четыре серые головы.

Сидевшая на поляне с путниками волчица, поднялась. Глянула на Кондрата пронзительными карими глазами.

– Спасибо, – едва слышно прошептал майор.

Волчица оскалила пасть, словно в улыбке, и скрылась в ночи, следом пропали и волчьи морды. А через минуту по всей округе раздался многоголосый вой, уходящей вглубь тайги, стаи.

***

– А ведь мог и бросить нас. И стаю мог оставить синим. Всех спас, – наставительно говорила Номин майору, продвигаясь по направлению к Севольному. Свет стелился где-то позади.

– Почему начальство молчит? – спросил Еши.

– О чем? – ехидно полюбопытствовала Номин. – О том, что люди уже давно общаются с иными цивилизациями, или о том, что ад существует, а может о том, что в мире существует «некто», делающий из людей адских зомби?