Ная Геярова - Леший. Четвертые врата (СИ)

– Была, – тихо перебил Фархад.

Жрец обернулся и неприязненно посмотрел на адепта.

– Была, – уверенней повторил тот. – Я видел, что он сделал с ней. И считаю, что он показал это всем нам…

Жрец сощурил глаза, в них заискрились, замелькали яркие огоньки. Минуту он с ненавистью всматривался в лицо прекословившего главнокомандующему жрецу адепту. Потов глубоко выдохнул и медленно спросил:

– Сколько ты уже находишься на земле, Фархад?

– Семьдесят земных лет.

– Семьдесят… – задумчиво проговорил жрец. Прошёл по кабинету, присел в кресло, не сводя взгляда с адепта, положил руки на широкие подлокотники.

– Не думал сменить место работы? Семьдесят лет на одном месте. Большой срок. Я мог бы подыскать тебе более спокойное место.

– Не вы назначали, – уставившись в пол, произнёс Фархад. Ему не нужно было смотреть в глаза главнокомандующего жреца, чтобы знать, как побледнело его лицо, и сцепились в кулаки ладони. Нужно только выдохнуть полной грудью, чтобы понять, тому, кто назначил Фархада, тот, кто сидел, здесь, сейчас, не указ.

– Я могу быть свободен?

– Да! – голос жреца был несдержанно криклив.

Фархад отвесил поклон и направился к двери.

– Но мои приказы по харизмату ты обязан выполнить!

Фархад обернулся, бесстрастно посмотрел в лицо главкому, усмехнулся, отвесил поклон, развернулся со скрипом каблуков, и вышел.

***

Доктор был суетлив, постоянно вытирал платочком лоб и тяжело дышал. Калистратов был человеком. Имел диабет и пару неприятных болячек, которые, к слову, никаким образом не мешали ему честно и добросовестно руководить НИИ наряду с гуманоидом Васнеровским адептом Саторы. Последний был заносчив, да к тому же был приверженцем главкома. Говорить с ним Фархад не любил, потому и вызвал только Калистратова.

– Утро добренько, – нараспев промямлил Евгений Палыч и тяжело плюхнулся в кресло напротив гостя.

– Чего ж доброго? Севольное под карантином, – в тон доктору проговорил Фархад и хищно улыбнулся.

Калистратов замялся, разом неуютно ощутив себя в мягком кресле.

– Так приказали… а я – чего? – глаза профессора забегали по углам кабинета.

– Васнеровский? – заскучавшим голосом спросил Фархад.

Евгений Палыч быстро кивнул.

– Начальство, как же ослушаться…

– Правильно, – кивнул Фархад. – Начальство нужно слушать. Только вот и свою голову неплохо бы иметь, – он снова расплылся в ехидной улыбке. – Профессор все ж… Вы делали инъекции?

Калистратов кинул.

Фархад резким движением встал с кресла.

– А молодец, Васперовский! Везде подстраховался. В Дивном, его идея о разработке харизмы?

Профессор быстро закивал, в глазах всё нарастающий страх.

– К чему всё это? Вопросы?

Фархад подошёл к столу, облокотился и посмотрел в глаза, вжавшегося в кресло докторишки.

– К тому, что у вас гости на пороге.

Доктора затрясло.

– Он?

– Он вас по Дивному хорошо помнит. А тут и Севольное. Он выпил харизму из Марьи. А ставили её вы? Он теперь по запаху, как гончая, идти будет.

Профессор побледнел, выскочил из кресла, бросился к сейфу, начал панически щелкать цифры.

– Он меня помнит!..

Фархад присел на край стола и посмотрел на трясущегося Калистратова.

– Я тоже много всего помню. И по мне, повесить бы вас вместе с Васперовским на рее мачты исполнительной башни, где-нибудь в западной части галактики. Жаль, не мне вас судить.

Профессор обернутся, протёр очки.

– Но мы же… мы во благо… по приказу…

– Во благо? Слишком часто я стал это слышать. Заметьте, в отличие от вас, Васперовский в относительной безопасности.

Профессор сунул в карман, вынутый из сейфа пистолет. Фархад засмеялся.

– Да бросьте, вы, в самом деле. Ему ваша пукалка в смех, не больше.

Калистратов заметался по кабинету, остановился в центре, глянул на начальника седьмого отдела.

– Да вы не торопитесь, всё равно не успеете. Да и куда вам бежать, Евгений Палыч? – равнодушно полюбопытствовал Фархад

– Вы ведь можете меня забрать с собой! – кинулся к нему Калистратов, схватил за китель. – У вас спецмашины, вы как-то отсюда выберетесь?..

– Я, да, – кивнул Фархад, отстраняя от себя профессора. – Вы же сами говорили, что работаете во благо… по приказу… ну так, всё что происходит – во благо. И по приказу.

Калистратов отступил, глаза за очками стали круглыми, в них отчётливо заметался ужас.

– Решили меня… меня в жертву… Я… я профессор….

– Да какой вы профессор… – махнул рукой Фархад. – Так, придаток Васперовского. Бежать вам некуда, так хоть раз сделайте, что-то действительно полезное.

Начальник седьмого отдела подошёл к Калистратову, поправил воротник профессорской рубашки.

– Вы ведь человек, это ваша планета. Подумайте, как закончится ваша жизнь? Старость, одиночество, мрак. Станьте героем, пусть только для себя. Вы и так сделали больше, чем предписывалось бы подлецу. Искупите хоть последнее. Надеюсь, Мария, и, бабка Ольга Марковна, простят вас. А ведь они там не единственные. Сотня, тысяча. Севольное – крупный посёлок.

Ужас в глазах профессора поменялся на тоску.

– Что вы хотите?

– Верните ему его.

– И он сам уничтожит мир, – вздохнул профессор.

– Нет, мы не позволим.

– А у вас будет выбор?

– У нас другие планы.

– Да плевал он на ваши планы! Вы ведь и сами не верите в то, что говорите, – Калистратов отшвырнул стиснутый в руке пистолет на стол и прошёл к креслу. – Он не будет плясать под дудку жрецов, – профессор вызывающе посмотрел на Фархада. – Да вы и сами это знаете. Знаете, потому что видели его, говорили с ним, – он сощурил тёмные глаза. – Вы не сказали об этом главкому? – и вдруг нервно прерывисто засмеялся, откидываясь на спинку кресла и вытирая слезы, бежавшие из-под очков. – Играть в вашу колоду не станет. Зря вы его выпускаете. Веселье такое наступит! Жалко, не увижу. Он устроит вам ещё тот адский цирк!

– Один против всего мира. Жрецы сомнут его волю.

Доктор перестал смеяться.

– Один? Нет, он не будет один. Я изучал его слишком много лет. Он соберёт единомышленником, он соберёт такую команду, от которой все миры вздрогнут, и построит всех вас вместе со жрецами.

Фархад задумчиво посмотрел на профессора, скомкано усмехнулся и, молча, вышел. Поднялся на крышу НИИ, влез в жужжащий пропеллером вертолёт. Как же он ненавидел сейчас всех, жрецов с их философией и верованиями. Себя за слабость и не возможность решать. Мир, миры, цивилизации, которые бояться перечить и жить. Доктора Калистратова, который невероятно, просто до красных пятен в глазах, прав.

Харизмат уже создал свой круг. И дело времени, когда поймут, что теперь они одно целое, сильное, могущественное… А зло ли? Покажет время.