Екатерина Верхова - Виттория

Во-вторых, никогда не слушать унылую музыку, когда грустно. Это только сильнее погружает в чертоги тлена и безысходности. В ил уныния и печали. Увязнешь один раз, потом не сможешь с должной силой оттолкнуться от этого дна и выплыть наружу.

В-третьих, всегда держать лицо. Улыбнуться, когда хочется поплакать. И, возможно, когда-нибудь захочется улыбнуться просто так. Улыбки вообще очень прилипчивы.

Вот только когда я очнулась, первой моей мыслью было забиться в уголок, включить унылую музыку и поплакать. Тут… тут все было ИНАЧЕ. По-другому. Совсем. Да, я вроде как была самой собой, все той же, по крайней мере внутренне. Но…

Теперь по порядку.

Очнулась я в саду. Вокруг всеми оттенками зелени пестрели кусты и деревья. Вот, вроде ветки, как ветки, а цветы, как цветы, как у нас, но веяло от них такой силой и энергией, что сразу было понятно – иные. Птицы, бабочки, кузнечики – все удивительным образом напоминало Землю, но воспринималось иначе. Словно весь мир прошел через какой-то диковинный фильтр в фотошопе. От этого невольно щемило сердце.

Зрение стало четче, слух улавливал каждое колебание воздуха, каждый шажок, каждое шелестение лепестка. Движения были легкими, словно мое тело ничего не весило. А выгляжу я… так же, как и раньше? Или стала каким-то невиданным мутантом?

Взглядом зацепившись за небольшое озеро неподалёку, я метнулась к нему. Внезапно из кустов, похожих на нашу малину, вылез мужчина в годах с длинной седой бородой. На мгновение мне показалось, что это тот «Дамблдор», заставивший «отречься» от всего, но, приглядевшись поближе, поняла – нет. Волосы были покороче, глаза подобрее, а балахон вообще темно-фиолетовый, но все с такими же каракулями, похожими на раздавленных насекомых.

– Какое ты себе выбрала имя, дитя? – дружелюбно произнес он, хитро на меня поглядывая.

«Выбрала имя»? Что? Ах да, от старого я отреклась. Подул легкий ветер, словно знакомясь со мной пощекотал макушку.

– Виттория, – новый аналог моего прошлого имени пришел внезапно. Словно ветер подсказал.

«Дамблдор» номер два по лишь ему понятной причине вздрогнул, а потом улыбнулся. Будто бы я не ошиблась при выборе нового имени. Хотя можно ли было ошибиться?

– А мое имя Володар. Я хранитель местного энергетического источника и всех тайн Элруса. О том, что ты вернулась, знают пока что лишь три человека. Я, наемник из гильдии и заказчик.

– Вернулась? – переспросила я. – Вы ошиблись, я тут впервые. Я бы запомнила…

Говорила не очень уверенно. Еще бы, каких-то пятнадцать минут назад я вообще не верила в возможность перемещения между мирами. Да и в другие миры тоже не верила. И тут меня осенило:

– А кто заказчик?

– Присаживайся, – Володар махнул рукой, и прямо возле нас появились два кресла, сплетенные из какого-то местного дерева. – Я расскажу тебе одну историю.

Сиденья неожиданно оказались мягкими и удобными, словно обволакивали мою сидящую тушку. Все чудесатей и чудесатей! Что же, послушаем Володара.

– С древнейших времен каждое существо старалось жить в гармонии друг с другом и окружающей средой. Никаких войн на протяжении долгих столетий. Даже нежить, уважая устоявшуюся традицию, обитала лишь в своем ареале и никогда не нападала на людей, воюя лишь друг с другом. Но двадцать пять лет назад произошел магический взрыв, изрыгнув из недр земли негативную энергию. Тогда никто не придал этому должное значение, не поднял тревоги. Посчитали, что она рассеется сама собой. А зря… В надежде на получение небывалой мощи один барон направился в место разрыва и впитал всю негативную энергию в себя. Но помимо небывалой магической мощи он впитал и жажду разрушения. За пару лет он собрал сторонников, нуждающихся в лидере, которые стремительно преподнесли в наш мир разруху и хаос. Стали пропадать дети, нежить вышла на тропу войны, гибли аристократы. Не трогал он только крестьян. И то не по доброте душевной, а потому, что аристократы всегда относились к ним как к грязи под ногтями, особо не замечая. Тебе было три, когда твой отец решил спрятать тебя в надежном месте. Он нарушил закон, сломав границы мироздания, обратился к особому отряду наемников за помощью. Но иначе было нельзя, было слишком опасно. В мир, где ты росла, отец отправил тебя со слугой. Тот был обязан дать тебе достойное образование, крепкую почву под ногами и верную семью. Тогда никто не был уверен, что удастся подавить восстание. Тот слуга стал тебе настоящим отцом, а полученные средства сумел вложить в какое-то дело, чтобы обеспечить тебе достойное будущее. Чуть позже обзавелся женой и детьми. Не вини его за то, что он не рассказал тебе всего – он попросту не мог.

– Но что… Что мне теперь делать? – голос дрогнул, внутри образовалась сосущая пустота.

Мда. Картина Репина «Приплыли». Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Скорее – разбита, уничтожена, подавлена. Словно всю жизнь верила в Деда Мороза, а к двадцати трем сняла розовые очки и узнала, что его не существует. Это получается, что моя мама – не моя мама? И как я могла это забыть? А отец… не отец? Да и брат с сестрой неродные… И вообще – я подкидыш?

Володар, не говоря ни слова, достал из своих одежд небольшой листик, сильно смахивающий на наш клен, но уменьшенный в размерах. Сантиметр-полтора в диаметре, не больше.

– Пожуй лист кородёра. Он успокаивает и позволяет сосредоточиться на важном, – старик протянул лист мне. Я, не сильно задумываясь о свойствах, взяла. Пожевала. Чуть горьковато, но терпимо. Спокойствие разлилось по телу внезапно, теплой мягкой волной.

– Встретиться со своими родными ты пока не готова, – продолжил Володар. – Да и рано. Сперва ты должна войти в этот мир, понять его суть. Как ты могла понять, семейство твое не из простых, и лишние скандалы никому не нужны. Никто не должен выяснить, что сам… в общем, никто не должен знать, что был нарушен закон, пусть и много лет назад. Потому мы придумали план. Хотя… наверное, ты хочешь знать о своем истинном облике?

Володар махнул рукой, и озерцо, запримеченное мной, начало медленно перетекать в воздух, трансформируясь в округлую зеркальную поверхность. После медленно потекло (или поплыло?) ко мне. Что же, посмотрим, какой я стала.

Заглянув в поверхность, я увидела незнакомку. Единственное, что почти не изменилось – золотистые волосы. Хотя тут они казались многим ярче. Черты лица, наоборот, стали более мягкими – округлые губы, курносый нос и глубокие темно-фиолетовые глаза.

Кожа, при ближайшем рассмотрении, напоминала мрамор. Россыпь светло-голубых, почти незаметных вен тонкими нитями выглядывала из-под тонкой белой кожи. Казалось, стукнешь немного – рассыплюсь. Однако на поверку кожа оказалась достаточно крепкой и упругой, словно была сделана из плотной, но мягкой резины.