Ирина Бондарь - Светлая сторона тьмы [СИ]

— Мама!

— Прикажите позвать Флавия и врачей, — приказал светлый правитель. — Немедленно!

Он взял жену за руку, а взрослая Соланж успела заметить, как потеплели его глаза, в которые с улыбкой на сжатых от боли губах смотрела Леа. Он действительно очень сильно любил ее, тсаревна не слишком-то замечала этого, когда была ребенком. Ободряющий жест, поддержка и молчаливая защита показывали искренность его чувств и никак не вязались с тем, что он сделал с дочерью после смерти жены. Как такое было возможно?

— Не волнуйтесь, моя дорогая, — Леа нежно посмотрела на испуганную девочку, которую обнимал за плечи серьезный Маркус. — Все хорошо, просто маленький уже просится к нам.

Мама снова погладила живот и в который раз сдержала стон.

— Уведите сестру, сын, ей еще рано знать о подобных вещах!

Конечно, Сола помнила, что следующим же утром за завтраком уставший и не выспавшийся отец сообщил детям о появлении у них младшего брата. Алайя три дня праздновала рождение третьего ребенка в тсарской семье, а старший наследник, пользуясь всеобщей занятостью и суматохой, начал тайком учить сестренку грамоте. И эти захватывающие уроки в совокупности с тем духом авантюризма и таинственности, которым они сопровождались, стали частью самых лучших воспоминаний из детства.

Новые воспоминания всплывали из памяти тсаревны, показывая следующие события ее прошлой жизни. Они с Маркусом сидели на балконе в комнате тсаревны и дружно грызли принесенные наследником фрукты. Маленькая девочка немного подросла, ей было уже лет десять-одиннадцать, рядом лежала раскрытая на середине книга сказок, а пистолет Маркуса придавливал страницы, чтобы юные проказники не потеряли место, на котором остановились.

— Они не выглядели такими уж страшными, — произнесла Сола, продолжая начатый разговор. — Другие, не такие, как мы, и щурились так забавно. А ты делал такое же лицо, какое появляется у отца, если кто-то его сильно разозлит.

— Тебе надо меньше сказок читать, малышка, — засмеялся Маркус. — Темные — наши извечные враги, этим все сказано. Ты еще не читала учебников по истории, а там такое пишут, что волосы дыбом становятся. Даже не представляешь, сколько горя принесли деймины нашему народу.

— А мама говорит, что не все так просто объясняется и делится на черное и белое, — возразила тсаревна, в задумчивости болтая ногами в своем кресле.

— Матушка слишком добра ко всем, даже к тем, кто этого совсем не стоит, — нахмурил брови упрямый наследник. — Хотя за это мы ее и любим, как такая женщина вообще могла выйти за отца?

— У них была любовь с первого взгляда, — мечтательно вздохнула девочка, а ее брат насмешливо хихикнул.

— Не говори глупостей, Сола. За тсарей не выходят по любви с первого взгляда. Это снова вредное влияние твоих сказочных историй, пора тебе более серьезные книжки приносить. А то рассказы про злодеев, под покровом ночи уносящих в свое логово несчастных девиц, и рыцарей, спасающих этих самых бедняжек, не несут никакой полезной нагрузки на твои мозги.

— Кстати, почему всякие злодейства всегда делаются ночью?

— В темноте никто не видит, — пояснил непонятливой сестре Маркус. — Мы ведь с тобой по садам гуляем ночами именно потому, что страже трудней нас заметить. Поэтому и одежду темную выбираем.

Девочка неуверенно кивнула, но потом все же произнесла тихонько.

— Мама говорила, что звезды видят все, что мы делаем. Только днем они спят, зато выходят ночью и смотрят на нас с небес, хранят наши тайны. Как думаешь, она шутила или серьезно говорила?

Тсаревич улыбнулся и пожал плечами.

— Не знаю. Вряд ли сами звезды нам могут рассказать что-то интересное, так что пусть смотрят.

Он поднял голову и помахал рукой ясному чернильному небу, в котором ярко сияли тысячи звезд.

— Привет! Как ваши дела, что интересного происходит в Пайване? Видишь, малышка, они молчат.

Хотя молчание не означало отсутствия наблюдателей, теперь Соланж лично убедилась в том, что звезды и впрямь все видели. И даже смогли напомнить ей то, что происходило много лет назад. Вряд ли они могли тогда вообразить, что в наследниках светлой короны текла звездная кровь, слишком уж глубоко укоренились привычные стереотипы в шейсах, да и вообще совсем невероятной была такая ситуация.

Разумеется, следующие события тоже происходили в прошлом тсаревны именно в ночное время, когда незримые спутники жизни шейсов могли стать соучастниками всего. На этот раз героями были не представители тсарской семьи, а некто совершенно незнакомый, изливавший свое горе молодой луне.

Звездный свет проникал сквозь открытые окна в небольшую комнатку, где крепко спал какой-то юноша. На коленях возле его кровати стояла заплаканная уставшая женщина, и по их сходству можно было ясно понять, что это мать и сын. Шейса смотрела на спящего и даже не пыталась вытереть мокрые щеки, соленые капли текли по коже, падали на платье и довольно грязный фартук.

— Ты никогда не узнаешь, что я делаю ради твоего спасения, — прошептала женщина. — Мой бедный мальчик, как я виновата! Иногда кажется, что легче мне умереть, чем терпеть такое, но слишком опасно оставлять тебя на растерзание этим мерзавцам.

Соланж в недоумении смотрела на печальную мать, которая сделала что-то нехорошее, чтобы защитить своего сына. Но кто бы осудил подобное, ведь спасение семьи должно быть на первом месте. Разве не о такой жертвенности говорил Морган? Хотя какое отношение к судьбе тсаревны имели эти двое?

— Смотреть, как наша тсарица тает на глазах, и знать, что это из-за меня и этой проклятой травы, которую меня заставляют сыпать ей в еду, невыносимо! — шепот незнакомки проник в самое сердце Солы и ледяным оцепенением прокатился по всему ее разуму.

Что?

— Они убьют тебя, если я перестану, — руки женщины судорожно сжали лицо, а голос стал практически неразборчивым. — Ты самое дорогое, что у меня есть, мой милый мальчик, и я совершаю такое страшное преступление только из любви к тебе. Небо, как же ты жестоко ко мне!

Тсаревна даже думать была не в силах от тех страшных открытий, которые произошли по велению звезд. Неужели ее мать умерла не от болезни, а ее просто-напросто отравили? Как же отец допустил такое, ведь их еду пробовал специальный раб, она не могла быть опасна для кого-то выборочно!

Звезды не ждали, не давали возможности осознать масштабы трагедии, и показывали новые и новые события. Вот и Келин, как же все могло обойтись без него? Юный княжич под покровом ночи куда-то торопливо шел, весело насвистывая. Он был таким, каким его помнила Соланж еще до своего пленения, щеголеватый красавец, статный и самоуверенный. Когда-то любимый ею, хотя, была ли то любовь или просто единственное увлечение в ее жизни? Она ведь ничего не знала о том, кто должен был стать ее мужем, кроме историй, рассказанных им же. Даже о Найте и Форсе, и, чего греха таить, о Моргане ей было известно больше надежных и достойных доверия фактов.