Марина Эльденберт - Цепи его души

Осторожно, по стеночке, приблизилась к приоткрытым дверям и замерла, не зная, как поступить. Наверное, стоило уйти, но сейчас я не вполне отдавала себе отчет в том, что делаю. Стараясь не слушать шорох собственного платья, который сейчас казался громче скрежета несмазанных петель, подхватила подол и толкнула створку двери.

Сидевшая на диване женщина вздрогнула и подняла голову.

Мгновение мы смотрели друг на друга, не в силах поверить своим глазам.

И этого мгновения мне хватило, чтобы осознать, что передо мной Лавиния.

— Шарлотта?! — она поднялась, даже не подумав прятать покрасневшие глаза и заплаканное лицо. — Что ты здесь делаешь?

От меня не укрылось, что ко мне обратились на «ты», впрочем, судя по растерянному лицу, я застала ее врасплох. Наверное, в другое время я бы почувствовала себя неловко или начала извиняться за то, что нарушила уединение, но сейчас только прошла в комнату и плотно прикрыла за собой дверь.

— Я пряталась, — призналась честно.

— Прятались?! — изумление на лице Лавинии сменилось непониманием, ра́вно как и обращение. — От кого?

— От месье… — я запнулась, закусила губу, но потом все-таки продолжила: — Эльгера.

Наверное, это правильно. Называть его так.

Огляделась, понимая, что оказалась в музыкальном салоне. Здесь было очень много золота: в обивке стен и мебели, в узорах каминных полок — два камина раскрыли свои темные пасти, уставившись друг на друга. Если честно, я не представляла, сколько нужно тепла, чтобы обогреть эту просторную шестиугольную комнату, больше напоминающую залу. Ослепительную в своем сиянии, в котором даже Лавиния терялась, как искорка на фоне солнца. Единственным исключением в этом безграничном блеске был черный лакированный рояль, стоявший в центре комнаты.

Лавиния проследила мой взгляд:

— Я играла на нем, — произнесла негромко. — Матушка очень любила слушать мою игру.

— Любила?

— Да. Когда была жива.

— Всевидящий… — я осеклась и прикусила язык. — Простите.

— Это вы меня простите, — Лавиния приблизилась к роялю, коснувшись затянутой в перчатку рукой закрытой крышки. — Я не должна была задавать тот неловкий вопрос.

С губ сорвался смешок.

— Я первая ворвалась к вам без спроса.

Она смотрела на меня не так, как обычно. Изучая, пристально, и кажется, совершенно не стеснялась дорожек слез на щеках. А может быть, и вовсе о них забыла.

— Не думала, что встречу в этой части замка кого-то.

— Она всегда пустует?

— Нет, просто сейчас все в зале. Дожидаются ее величества, — последнее прозвучало пренебрежительно. Пожалуй, даже чересчур пренебрежительно для Лавинии, но, когда я взглянула на нее, она уже смотрела в сторону дверей, через которые я пришла.

— Наверное, и нам стоит там быть, — заметила я.

Не то, чтобы я этого хотела, но понимала, что это неизбежно. Пожалуй, именно сейчас я отчетливо поняла, что мне придется снова встретиться взглядом с Эриком, придется танцевать с ним первый вальс, снова чувствовать его ладони на своей талии, его обжигающую близость, от которой кружится голова. Все это промелькнуло перед глазами так быстро, так отчетливо, что я мысленно содрогнулась.

Не хочу туда возвращаться.

Не хочу все это испытывать…

Всевидящий, как же я этого не хочу!

— Вы говорите то, что считаете верным, или то, что чувствуете, Шарлотта? — снова этот взгляд: пристальный, испытующий.

Непривычно колючий для Лавинии.

— Не знаю, — ответила честно. — Я бы с удовольствием осталась здесь.

— Так давайте останемся, — она оттолкнулась от рояля и шагнула ближе ко мне. — Или еще лучше… пойдемте, я покажу вам оранжерею.

Вскинула брови:

— Вы серьезно?

— А почему бы и нет, — глаза Лавинии сверкнули. — Не думаю, что кто-то нас хватится.

Меня — вряд ли, а вот ее…

— Вы же сестра его светлости де Мортена, — улыбка не желала держаться на моих губах, и я оставила эту затею. — Или вас не смущает то, что будут говорить?

— Де Мортен, — голос молодой женщины дрогнул, словно перерезанная струна, но она тут же тряхнула головой. — Вы напрасно считаете, что обществу есть дело до кого-то, кроме себя, венценосной четы и хозяев.

От того, как отстраненно и холодно это прозвучало, я содрогнулась. Последнее и вовсе не вязалось с образом Лавинии, какой я успела ее узнать, но боль и не на такое способна. Кому как не мне это знать, как искажается сердце, когда отчаяние окутывает своей ледяной паутиной. Когда никто не слышит твоего крика, который застыл в груди и мешает вздохнуть. Вряд ли виконтесса Эрден плакала здесь от хорошей жизни. Вряд ли сейчас так смотрит, вряд ли позволяет себе подобные откровения и не утирает слез из-за какого-то пустяка.

— А ваш супруг? — я просто не могла не задать этот вопрос.

— Ему будет все равно, даже если я провалюсь сквозь землю, — губы Лавинии искривились, словно речь зашла о чем-то крайне неприятном.

Я вспомнила виконта и замерла.

Замерла, потому что воспоминание о липком взгляде Майкла сейчас промелькнуло как яркая вспышка. Во время обеда в городском особняке де Мортенов в Дэрнсе он заглядывал мне в декольте, нисколько не стесняясь Луизы и собственной жены. А ведь я не одна такая: сегодня во время знакомства Майкл не упускал случая награждать подходящих леди восхищенными взглядами и сыпать комплиментами, хотя Лавиния стояла рука об руку с ним.

Неужели… виконт ей изменяет?!

— Матушка заботилась об этой оранжерее, — сдавленно пробормотала Лавиния, сцепив пальцы, голос ее дрогнул. — Заботилась, пока у нее оставались силы. Только она меня и понимала.

Последние ее слова и стали решающими. Они, и еще слабовольная мысль о том, что проулка позволит отсрочить встречу с Эриком хотя бы ненадолго. Поэтому я кивнула:

— Хорошо. Пожалуй, нам действительно стоит взглянуть на оранжерею.

— Рада, что вы согласились, Шарлотта, — Лавиния подхватила меня под руку и увлекла за собой.

Мы стремительно пересекли гостиную, прошли через двери, мимо моего «рыцарского» убежища. Коридоры сливались перед глазами в однообразную картину, но я даже не пыталась за ними уследить. Да и зачем? Если Лавиния знает этот замок как свои пять пальцев. В том, что она его знала, не оставалось сомнений, иначе мы не могли бы с такой скоростью петлять по коридорам, где не встречалось даже слуг.

Почти: с мужчиной в расшитой ливрее, торопившимся куда-то с подносом подмышкой, мы столкнулись в переходе. Лавиния бросила на него злой взгляд, словно лакей чем-то ей помешал, и тут же ускорила шаг. Галерея анфилад проносилась перед глазами с такой скоростью, словно мы летели, а не шли. Буквально, потому что я уже начинала задыхаться.

— Леди Лавиния, не возражаете, если мы пойдем помедленнее?