Марина Эльденберт - Цепи его души

— Вас отсюда не выпустят, — сказала я. — Даже если вы меня убьете, здесь де Мортен, его сестра, и…

На упоминании Эрика я запнулась, и этой паузой воспользовался Аддингтон:

— Говорят, сын герцога де ла Мер даже превзошел своего отца. Догадываетесь, что это значит, мисс Руа? — мой подбородок сдавили изящными пальцами Лавинии. — Да, мне помогли прийти к этой мысли, но после смерти фигуры такой величины, как Симон Эльгер, мир остался без лидера. Без настоящего лидера. Его сын — мальчишка, слабак, не интересующийся политикой. Да что там, он даже титул принять отказался! Никчемность!

Последнее Аддингтон словно выплюнул, и меня снова обожгло страхом.

Чувствуя, как леденеют стянутые лианами руки, едва заметно пошевелила пальцами. Помимо враждебной, я чувствовала окружающую меня живую силу. Повсюду.

Надо просто собраться, собраться и…

— Если Эрик не собирался прогнуть мир под себя, это еще не значит, что он слабак, — произнесла я. — Это значит, что власть в кои-то веки досталась тому, кто способен справиться с ее искушением.

На миг пальцы сдавили мой подбородок сильнее, а потом Лавиния запрокинула голову и расхохоталась.

— Как же ты на нее похожа, — процедил Аддингтон сквозь смех. — Похожа на эту мерзкую змею. Такая же шлюха, и точно так же болтаешь обо всякой ерунде, чтобы меня отвлечь.

В эту минуту я обрушила все свои силы на окружающую нас природу.

Справа и слева стрелами взметнулись корни, захлестнули щиколотки под платьем и рывком отбросили агольдэра от меня. Его опрокинуло навзничь и швырнуло к запечатанному паутиной корней выходу из оранжереи. Следующий поток я направила в удерживающую меня лиану, и уже спустя мгновение, чувствуя бешеное бьющее в ладони тепло, под сумасшедший стук сердца рванулась вперед.

Свободна!

Меня чуть потряхивало от переизбытка магии, пульс стучал в висках. Лавиния неподвижно лежала на вздыбленных полуразрушенных плитах, тем не менее расслабляться было рано. Усилием воли отбросила сковывающий тело страх, осторожно шагнула вперед. В прошлый раз Аддингтон застал меня врасплох, но сейчас я улавливала малейшие колебания магии жизни вокруг, чтобы суметь предотвратить атаку. Надо расплести кокон, и выйти отсюда. Надо позвать на помощь, чтобы спасти Лавинию и Майкла!

Сосредоточилась на обтекающих купол и стены корнях, потянулась к ним своей магией.

— Надо же… котеночек умеет царапаться, — красивые губы изогнулись в усмешке.

Лавиния приподнялась на локтях столь стремительно, что я едва успела отпрянуть.

В следующий миг с потолка на меня градом обрушились отростки в мгновение ока выросших корней. Спеленали, превратили в живую мумию, дернули вниз и поволокли по полу. Боль, пронзившая тело, было такой дикой, что я задохнулась криком. Перед глазами потемнело, должно быть, я на миг лишилась сознания, потому что когда открыла глаза, надо мной уже склонялся Аддингтон. Все тело было тяжелым, как бесполезный сгусток, я не могла пошевелить даже пальцем, от макушки до пяток снова и снова прокатывались всполохи жалящих тело искр.

На мою грудь легла ладонь, мягкая ладошка Лавинии, от которой сейчас веяло ледяным холодом.

— Сколько же всего интересного мне еще предстоит узнать благодаря знаниям мааджари, — пробормотал Аддингтон. — Да, милая Шарлотта, ты — всего лишь десерт, мне нужен де ла Мер. Нужно его тело, в котором я получу такие возможности, какие никому даже не снились.

Эрик?!

Он хочет… Всевидящий! Он хочет превратить его в свою марионетку, как Лавинию?!

— Мы изменим этот мир, как хотел Симон, — хмыкнул Аддингтон, и ладонь его вжалась в мою грудь чуть повыше сердца. — Сын Эльгера все-таки завершит дело отца. Леди Лавиния и это ничтожество…

Взгляд его ненадолго обратился на Майкла.

— Подтвердят, что агольдэр существует. То есть существовал, потому для всех де ла Мер меня уничтожит. А вы, мисс Руа, тоже внесете свой вклад, когда поделитесь своей силой. Это будет последнее, что вы сделаете, но не переживайте. Вы войдете в историю, как трагически погибшая возлюбленная герцога, который вернул магии былое величие и объединил все государства под ее знаменами. Все, что нам осталось — это его дождаться.

Ладонь на моей груди становилась все холоднее, а потом словно вспыхнула огнем.

Под ней разлилось знакомое тепло, которое хлынуло сквозь меня в потустороннее чудовище.

И тогда я дико, отчаянно закричала.

Эрик

Шарлотта исчезла. Как сквозь землю провалилась: последнее, что он видел — это мелькнувший за углом краешек подола, а дальше только стремительно удаляющиеся шаги. Она бежала от него, его Лотте от него бежала, как от самого страшного чудовища, изо всех сил. Позднее, отслеживая каждый фут пройденного пути, Эрик заметил, где она могла спрятаться. Демонов рыцарь так надежно укрывал нишу, что заметить ее в такой спешке просто не представлялось возможным. Разумеется, когда он обнаружил это укрытие, Шарлотты там уже не было, не было и нигде поблизости, его встречали лишь распахнутые двери музыкального салона и тишина.

Если бы он знал, к чему приведет поганый язык братца, выдрал бы его с корнем. Сейчас это желание только возросло, ра́вно как и желание побить Анри головой о стену: сильно и методично, с толком, с расстановкой. Чтобы в его светлую голову наконец-то закралась мысль, что чувства людей — не игрушки и не средство достижения целей. Впрочем, Анри всегда был таким, и сейчас интересовал его меньше всего.

Эрик вернулся в переполненный зал, на входе дальних дверей столкнувшись с сутулым хлюпиком, мужем младшей сестры де Мортена. Он встречал его в доме удовольствий, где виконт в красках рассказывал одной из девочек свои любовные похождения, а та слушала его с напускным интересом на хорошеньком личике. Сейчас именно Эрик налетел на него, но виконт спешно забормотал извинения.

Эрик не удостоил его взглядом, отмечая островки лиц в людском море — заинтересованных, взволнованных, восторженных: все здесь ждали объявления ее величества с супругом. Разумеется, Шарлотты он не нашел, разумеется, она бы сюда не вернулась.

После такого.

Эрик стремительно пересек зал, направляясь к главной лестнице. Ему было решительно наплевать и на венценосную чету, которая вот-вот войдет через эти двери, и на все правила приличия, требующие освободить проход для главных гостей праздника. По традиции объявят сначала королеву и ее мужа, затем — хозяев, а потом пары обменяются партнерами в первом танце.

Первый танец.

Шарлотта так его ждала, ждала этого праздника, он видел, каким счастьем загораются ее глаза всякий раз, когда они заговаривали про бал. Ее первый бал.

И он снова все испортил.