AnaGran - Кот из соседнего государства [СИ]

— Привет, — сказала я, первое, что пришло в голову. — Как дела?

Оборотень моргнул, и глаза стали карими с нормальными круглыми зрачками.

— Да, вроде нормально, — ответил он и улыбнулся самой обворожительной улыбкой в моей жизни, показывая ряд ровных белых зубов. Я улыбнулась в ответ.

— Я — Питер, — представился он и попытался сесть на кровати, из-за чего рана на животе стала кровить еще больше.

— Лучше лежи и не дергайся, — сказала я ему, зажимая рану марлей, которая сразу же начала впитывать в себя кровь. Противно не было. Было желание помочь.

— Да ерунда, минут через пятнадцать уже заживет, — храбрился он.

— Ага, конечно, заживет, — пробурчала я, промывая марлю.

— Правда, заживет, — продолжал упорствовать Питер. Я подарила ему скептический взгляд. — Не веришь?

— Нет, — и снова провела марлей по его ране, смывая кровь. — Думаю, тут как минимум полчаса.

— Спорим? — протянул он мне руку.

Еще с больничной койки не встал, а уже спорить собрался!

— На то, что через пятнадцать минут заживет?

— Ага, — и взгляд такой с прищуром, хитрая улыбочка.

— На что спорим? — согласилась я.

— На поцелуй, — тут же выдал он.

— Это если ты выиграешь, а если я?

— А ты не выиграешь, — уверено заявил Питер, все так же протягивая мне руку.

— Тогда какой смысл мне спорить, если я не выиграю?

— На то он и спор. Если выигрываешь ты, то я выполняю любое твое желание, предложил он. — Если я, то целуешь!

— Идет, — сказала я, и мы пожали руки, и только потом обратили внимание, что они в крови.

— Прости, — сказала я, протягивая ему сухое полотенце, лежавшее в ногах кровати.

— Ничего, — ответил он. — Мне не привыкать.

А вот это уже насторожило.

Мы засекли время, у него в кармане оказались погнутые часы на длинной цепочке.

— Так как, говоришь, тебя зовут? — спросил он.

— Люси, — ответила, следя за его раной. — Или Лу, вообще Лусинэ, но друзья меня зовут Лу. Или Люси.

Что я несу? Хотя под этим внимательным взглядом нормального ничего и не скажешь.

— Мне нравится «Люси», — улыбнулся он, закидывая руки за голову. — Звучит мило, не находишь?

Я пожала плечами, наблюдая за ним и понимая, что не могу оторвать глаз.

— Тебе подходит, — он так же рассматривал меня своими карими глазами, буквально исследовал взглядом каждый сантиметр моего лица. Особенно ему понравились мои волосы.

— Ты их так специально завиваешь? — спросил он, протянул руку и оттянул один локон, рассматривая его.

— Не, кудри мне от бабушки достались, только вот y нее длинные, а y меня ниже плеч не растут, — грустно сказала я и тряхнула своими рыжими кудряшками, чем вызвала у него улыбку. Чертовски милую улыбку от которой на сердце так тепло становилось…

— Тебе и с короткими волосами очень идет, — сделал он комплимент.

— Спасибо, — кивнула ему головой, от чего мои кудряшки снова вздрогнули.

— В больнице работаешь? — продолжил он расспрашивать.

— Нет, я вообще белье чистое принесла… постельное, а тут целитель в коридоре на меня налетел и сказал, что вампиры помирают, а оборотня оставить не на кого, приукрасила я немного.

— И ты решила меня спасти?

— Конечно! Такой экземпляр и без присмотра?! — притворно ужаснулась.

Боги, я что заигрываю с ним? Я — Лусинэ Риган заигрываю с мужчиной? Да где это видано?!

Питер почесал свой живот рукой, привлекая мое внимание к ране, которая уже заросла и вместо нее была красная рубцовая полоска. О, Боги!

— Говорил же, — самодовольно улыбнулся оборотень, заметя мой взгляд. — И пятнадцати минут не прошло, — убрал он часы обратно в карман брюк. — Ну, где мой поцелуй?

У меня щеки покраснели. Продула! Я, конечно, слышала, что y оборотней быстрая регенерация, но чтобы настолько?!

— Прям вот сейчас? — спросила его.

— Ага! — он сел на кровати, готовый получить свой приз.

— А может что-то другое? — пошла я на попятную. — Отдать свой завтрак или пробежать по стене и кукарекать?

— Нет, хочу поцелуй, — настаивал он.

— Да зачем он тебе нужен этот поцелуй? У меня есть замечательная коллекция мини-оружия, может, её возьмешь?

Он удивился.

— Коллекция мини-оружия?

— Ага, копия оригиналов в уменьшенном масштабе. Три года собирала. Двадцать три предмета. Берешь? — спросила у него с надеждой, а сама думала о том, что променяю такую коллекцию, на всего один ничего не значащий поцелуй.

— Это кончено интересно, — задумался он. — Но y меня дома коллекция в натуральную величину, а вот поцелую от тебя y меня нет.

Я сдулась и решила поцеловать его в щечку. Один невинный поцелуй, тем более тут никого нет. Никто и не узнает. Я придвинулась к нему ближе, наклонилась, поцеловала в щеку и тут же отпрянула.

— И это поцелуй? — возмутился он. — Мы не так договорились, — сложил он руки на груди.

— Мы место поцелуя не обговаривали, — протестовала красная я, отодвигаясь на другой конец кровати.

— Я думал, что это и так понятно, — пробормотал он. — Требую нормально поцелуя в губы.

Я еще сильнее покраснела.

— Этот не считается, — добавил он.

— Считается, — протестовала я.

— Нет, — он прищурил глаза. — Или ты не умеешь целоваться?

— Всё я умею! — возразила ему. — Просто прежде чем целоваться, надо подготовиться.

— Это как это? — удивился он.

— Размять губы! — тянула я время, может после такой разминки он передумает. Скажет, что за не нормальная? Ну её, вдруг еще заразная!

— Это что еще за техника такая? — продолжал искренне интересоваться Питер.

Я поставила миску с раствором и плавающей в ней марлей на прикроватную тумбочку, вытерла руки об свои брюки и стала показывать.

— Смотри, вытягиваешь сначала губы — делаешь рыбку, — я продемонстрировала, он повторил, — а теперь влево-вправо, влево-вправо.

И мы стали как два бабуина двигать губами.

— Что-то не получается, — расстроился он.

— Вот видишь! — обрадовалась я. — А ты целоваться хотел!

— А ты свое слово держать не умеешь.

— Это я-то не умею? — вскочила я с кровати. — Я — Лусинэ Риган всегда держу свое слово!

— Что-то не заметил, — сказал этот провокатор и улыбнулся.

Я закипала от злости.

— Глаза закрой, — резко сказала ему.

— Слушаюсь! — он послушно закрыл глаза.

Я взяла его лицо в свои руки и поцеловала. Его руки легли мне на талию, прижимая ближе к нему, и как выяснилось, практики у него в этом вопросе оказалось больше, так что всю инициативу он перетянул на себя. И от неуверенного и робкого поцелуя мы перешли к более глубокому и страстному.

Все мысли вылетели из головы. Разум, махнув рукой на прощанье, окончательно сбежал, но обещал вернуться. А сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди, и дыхания не хватало…