Глеб Исаев - Короли соседнего мира-4

"Если сейчас не прервут торги…, завтра придется искать новую работу…" — Ильино с горечью смотрел на бегущие по громадному экрану цифры: ".

Андрей Анатольевич, — К вам посетители… — Отвлек директора от нерадостных мыслей голос секретарши, прозвучавший в интеркоме.

— Хорошо. Я иду, — Ильин поправил галстук, решительно толкнул дверь ведущую в «предбанник».

— Господин Ильин, — совсем не вопросительно произнес стоящий возле столика секретаря человек.

Андрей цепко глянул в блеклое лицо незваного гостя, отметил парочку посетителей, замерших у входа. — Ага…, он самый… — ломая ситуацию, весело подтвердил он. — А вы что за ком…, с горы. В смысле, С кем имею честь…?

— Старший следователь по особо важным делам… Шмурыгин. — скороговоркой пробормотал визитер, раскрывая удостоверение. — Прибыл для проведения следственных мероприятий в рамках уголовного дела, возбужденного по признакам статьи…

Однако Ильин уже не слушал формализованную молитву государева человека с говорящей фамилией. Сохраняя внешнюю невозмутимость, он лихорадочно просчитывал варианты: "Раз пришли сами, значит, уже с постановлением. Нет «физиков» — уже лучше, возможно, обойдется без маскарада.

Хотя?.. — он вновь глянул на бесстрастные лица сопровождающих. — Этим, похоже, и защита не нужна. Раз миновали пост охраны, да так, что ребята даже не успели нажать тревожную кнопку, значит, готовились и дело знают".

Гадать, откуда надулj состав преступления, было бессмысленно. Современный бизнес идет по краю. И только от точки зрения прокурора зависит, где кончается законопослушное предпринимательство, и где начинается состав преступления. Захотят, скажут сами. Но если судить по вмененным статьям, вешать будут, как минимум, уклонение от налогов и незаконное предпринимательство… что характерно, в крупных размерах.

Несмотря даже на отсутствие конкретной предъявы, руководитель фирмы мог точно сказать: "Без участия его давнего недруга обойтись не могло. Бывший мэр, хотя и лишился своего поста, сумел сохранить кое-что из нажитого за время служения народу, мало того, грамотно вложился в топливную сферу, и теперь, сторговав в скандально известной партии депутатский мандат, сидел в кресле председателя городской думы. Место вроде не хлебное, однако, при умелом подходе весьма выгодное. Должность позволяла Чебураху корешиться почти со всем руководителями, держать нос по ветру и главное состоять в касте неприкасаемых".

Представитель следственного комитета окончил свой монолог и уставился на смотрящего сквозь него Андрея.

— Ну и…? — решил подергать за усы ангажированную фемиду Ильин.

— Что, и…? — в тон ему отозвался следователь. — Ключики от сейфов извольте, а главное, прикажите сотрудникам подготовить документацию и жесткие диски к изъятию. Вот постановление.

Андрей взял со стола блеклую бумажку, вчитался в формализованный текст, внимательно проверил реквизиты, даты, подписи: "Все верно. Придраться, увы, не к чему. Похоже, начинают умнеть".

Он вернул документ на прежнее место: — "По первому сроку, оденьтесь, ребята, по первому сроку…" — пробормотал Ильин меланхоличный рефрен песни казацкого поэта. "Похоже, все. Зато о котировках теперь можно не беспокоиться. Чебурах выбрал для удара самый подходящий момент. Сейчас, когда ситуация на бирже меняется каждую секунду, отрезать игрока от управления, значит, гарантированно обречь на разорение".

Собственно изъятия, как такового, Андрей особо не боялся. Тревожил сам факт наезда.

"Выходит, война?" — он перевел взгляд на прокурорского клерка: — А если чуть позже, скажем, через пару часов? — забросил он удочку, предвидя, впрочем, ответ.

— Андрей Анатольевич, вы ведь сами бывший сотрудник, должны понимать… — счел возможным пояснить ситуацию советник юстиции. — Если через три минуты компьютеры не будут выключены, я, поверьте, с искренним сожалением, но отдам приказ к началу принудительного изъятия. Вам это, кроме лишней статьи за сопротивление правосудию, никакой выгоды не принесет. Да и зачем ломать хорошие вещи. Их можно будет потом реализовать… В погашение.

"Ах, ты, сука плешивая. Правосудие, блин… — Ильин сжал зубы. — И главное, этот вовсе не при делах, он просто выполняет приказ".

— Ладно. Скажи ребятам. Пусть сворачивают музыку, — уже вовсе попросту распорядился Ильин бледной секретарше. — Не волнуйся, Ирочка. Это ошибка. Разберутся, принесут извинения.

— Ага, прямо, как в тридцать седьмом…, монолог врага народа. — усмехнулся прокурорский, которого, видимо, обманула внешняя сговорчивость объекта.

— Не думаю, что вы можете знать, как и что происходило в то время, — отрезал Ильин. — Но насколько я вкурсе, в то смутное время частенько случалось и так, что те, кто арестовывал, и допрашивал этих врагов, встречал своих подопечных уже в лагере, на соседних нарах… Никаких намеков, просто навеяло, — поспешил он урезонить взвившегося клерка. — Командуйте. Вот ключи, — Андрей аккуратно положил связку на стол.

Следователь сдержал себя, выдохнул и кивнул стоящим у порога амбалам. Оперативники сноровисто шагнули вперед.

— А понятые? — невинно поинтересовался Андрей. — Или у вас с собой. Замечу, что мои сотрудники являются акционерами компании и не могут выступать в этой роли.

Прокурорский работник пожевал тонкими губами. — Умный? — едва слышно произнес он, шагнув к Андрею. — Ну, да ничего. Мы не лаптем щи хлебаем, — он вынул трубку сотового: — Вася… Тормозни на улице пару прохожих, понятыми. Ага, выкобенивается… пока… — хохотнул он в ответ.

— Сейчас, будет вам, Андрей Анатольевич, и белка, и свисток тоже будет, — пробормотал следователь и уточнил: — Машинный парк отключили? Ну, тогда можно и подождать.

Ильин безучастно глянул в окно: — Душновато. Кирзой какой-то воняет. Я с вашего позволения включу кондишен? — он поднял со стола секретарши пульт…

— Вы хозяин… — осклабился следак и не удержался от колкости: — Проветритесь, в камере то и впрямь сплит-систем нету…

Андрей нажал пару кнопок и покрутил регулятором. Тихо загудел компрессор мощного кондиционера.

— Ну, вот и все, — вернул он пульт на место, сложил руки на груди. Теперь можно и…

— Что все? — с похвальной оперативностью среагировал гость.

— Все, говорю, теперь прохладно будет, — отозвался директор. — Можно и подождать.

В приемной повисла тишина. Наконец дверь отворилась, и в помещение заглянул невысокий толстяк в безликом пиджаке: — Еле уболтал… Герман Петрович. Не хочет никто, — извинился он, впуская в комнату понятых.