Глеб Исаев - Короли соседнего мира-4

— Простите, а каково имя вашего благородного родителя? — поинтересовался заинтригованный слушатель.

— Тебе-то какое дело, деревенщина? — подбоченился отпрыск. — А впрочем, сейчас мы в равных условиях. Не думаю, что кто-то может обвинить меня в нарушении правил дворянской чести.

— Моего отца величают граф де Гор… — произнес сын с гордостью. — Вся беда в том, что один из многочисленных правителей, которые пытались удержаться на троне после великого короля, отправил отца в изгнание. Потом, через несколько лет, другой король вновь приблизил его. И снова опала… Говоря по совести, я даже и не знаю, как обстоят дела на сегодняшний момент.

Рассуждения о перипетиях отношений преемников капитана королевской гвардии с королевской властью мало тронули Андрея. А вот известие о том, что его бравый капитан сейчас глубокий старик, поразило.

— А позволено мне будет спросить, — не удержался он от вопроса. — Как сложилась судьба принцессы Элизы, дочери короля Аль-Гарда?..

— Ты имеешь в виду королеву Элизу? — построжел собеседник. — О, это великая женщина, она, в отличие от наших недоумков, сумела уберечь все, что создал ее отец, мало того, именно ее стараниями Гвардария окончательно лишилась двух графств…

— Увы, королева уже несколько лет, как сложила с себя корону. На троне ее сын. Способный, надо сказать, юноша, но не ровня матери… Хотя, возможно старуха уже и померла…

"Жаль, если так. Хорошая была девочка", — расстроено вздохнул Андрей. Приставать дальше с расспросами ему отчего-то расхотелось. Однако не удержался и задал последний: — Простите мою темноту, ваше сиятельство, а как же корона? Раз королевством кто-то правит, значит, он возлагает ее на себя?

— Поистине, дикий народ… — огорчился граф. — А что корона? Как положено, так и возлагают. Руками…

Видно было, что ему наскучило общение с простолюдином.

— Эх, кабы не судья, мог еще поспать… — вздохнул узник.

— Кстати, а за что тебя задержали? — поинтересовался он, скорее со скуки, чем от желания узнать историю бродяги.

— Не могу знать, ваше сиятельство, — изобразил искреннее удивление Андрей. — Я шел себе, никого не трогал… А тут, эти, стражники. Схватили, бросили в каталажку.

— Понятно…, бродяга, — кивнул граф. — Впрочем, теперь это не важно.

— Сдается, нам уже недолго осталось смотреть на этот мир, — вырвалось у загрустившего графа.

— Новый судья — потомок самого министра полиции того, первого короля. Папаша его, как мне поведал однажды отец, крепко подвел своего суверена, и только исчезновение короля спасло полицмейстера от заслуженной кары. И не секрет, что именно он стал главным наушником Габса первого… который взошел на трон через пару лет после исчезновения Того короля. Иноземец на троне Гвардарии, да к тому же бывший казначей. Виданное ли дело? Впрочем, при нем, к слову, королевство еще кое-как сохранялось в его прежнем виде. Пришло в упадок оно уже после… А вот полицмейстер сумел пересидеть на своем посту трех или четырех правителей. И с почетом ушел в отставку всего лет пять назад… Но перед тем умудрился пристроить сынка на теплое местечко.

Продолжать расспросы Андрей не решился. Информации пока хватило.

"Если Аль-Гардия оттяпала у северного соседа два графства, то это, несомненно, имевшая выход к морю провинция и богатое золотом графство Алекса. Или принцесса раздумала выполнять данную мне клятву, и прибавила еще пару графств к уже имеемым?…Тогда я буду огорчен, — рассудил король, — хотя, она в чем-то права. Обещание было дано мне, но никак не взявшему на себя явочным порядком бремя власти казначею".

"А что за фокусы с короной? Или ее сила исчезла? Ох, уж эти мне кукловоды… нет, чтобы хоть в трех словах предупредить о том, что случилось?"

"Вот, что, — принял решение король. — Первое, что стоит предпринять, — это встретиться с Гором. Надеюсь, старик еще не впал в детство и сумеет пролить свет на творящееся в королевстве безобразия".

"Погоди… — в памяти Андрея возникла картина величественных горных хребтов и утесов… Край, в котором ему пришлось сразиться с могучим владыкой замка. — Как же его?"

"Точно, Дорн… Пернанские хребты… Именно этот замок я подарил Гору. Теперь все более-менее понятно. Если из пяти графств осталось только два, то одно из них — это малопригодное для жизни маркграфство Григориан, большая часть которого расположена в горной местности. Интересно, какие земли оттяпали коронованные соседи? Будем исходить из того, что первое это Алекса. Как самое богатое и ближайшее к владениям Аль-Гардии. Вторым могло оказаться графство Торус, оно было лакомым куском для Хеттов. А если учесть, что местное дворянство давно мечтало попасть в протекторат к северному соседу, по всему, Торус самый предпочтительный кандидат номер два.

Дальше, как говорится, возможны варианты…"

Его раздумья прервал стук засова.

— Эй, лиходеи, встать… — приказал толстый надзиратель. — Приветствовать его превосходительство, королевского судью, молча. Рта не открывать, руками не шевелить.

Прошло несколько секунд, и в камере появились пара солдат. Мундиры странного серо-зеленого цвета, с дикими, оранжевыми вставками, едва не вызвали у Андрея приступ смеха. Однако, сумел сдержаться и задавил неуместную веселость.

Следом за охранниками в проем, держа у лица белоснежный платок, вошел вельможа. Он брезгливо ступил начищенным башмаком на осклизлый пол камеры и невнятно пробурчал что-то.

— Камера номер семь, — преданно глядя на судью, зачастил тюремщик. — Шевалье Гордье, обвинен в нарушении эдикта всемилостивейшего короля Маркуса: Ношение платья цветов того, о ком не говорят…

"Странное сочетание? — удивился формулировке обвинения Андрей. — Погоди, это они про меня, что ли? Вот тебе и на…"

— Второй — бродяга. Имя неизвестно, сеял смуту, призывал к бунту… — как ни в чем не бывало, продолжил доклад охранник.

— Вердикт: повесить, — коротко распорядился чиновник и стремительно развернулся, собираясь покинуть дурно пахнущее место.

— Сударь… — не выдержал граф. — Я дворянин, вы не имеете права…

Закончить он не успел. Удар рукоятью алебарды бросил его на пол.

— Графский титул, данный тем, о ком не говорят, отменен указом всемилостивейшего короля Маркуса. — За самовольное присвоение титула — наказание четвертованием. Приговор обвиняемым привести в исполнение не позднее завтрашнего полудня, — тем же задушенным голосом пробормотал судья.

— Простите, ваше превосходительство, уточню. Этого только повесить. А второго? Сначала повесить, а потом четвертовать или наоборот? — уточнил толстяк, пыхтя от усердия,?

— Как угодно. Король Маркус милостив, поэтому, в любой последовательности, — бросил уже на ходу вершитель судеб. Дверь захлопнулась.