Янина Василик - Храни меня, Тьма [СИ]

Аталь глубоко задумалась, прикрыла глаза и нараспев прочитала заклинание невидимости, на ходу дополняя его вдохновёнными мазками изменений. И исчезла. Дроу напряг все возможности своего тонкого слуха, острого зрения, обоняния и даже эмпатии, но обнаружить девушку смог, только банально схватив за руку.

— Впечатляет. И не радует. Понимаешь почему?

— Да. Выходит, что отравитель Тиану — маг-творец, обладающий высшей эльфийской магией.

— На тебя спихнуть не получится. Следовательно, это кто-то из дроу — других эльфов вокруг не видать, — неохотно подтвердил Крис.

— Сможешь узнать, кто?

— Вообще-то, могу, но для этого мне нужно позволить Тьме признать или отринуть вину каждого дроу, — пояснил дроу и помрачнел. — Но, видишь ли, в чём проблема: для воина подозрение в отравлении противника равносильно уличению в трусости. И смывается, естественно, только кровью оскорбившего. Не могу же я обвинить, а потом перебить весь свой отряд! Давай подождём, а? Делаем вид, что ничего не произошло, а сами понаблюдаем, кто и почему так неровно дышит к твоему задушевному другу. Разумеется, все переговоры и умные мысли — только под защитой. И милая, пожалуйста, постарайся очень захотеть отыскать этого нехорошего товарища!

— Хорошо. У меня только одна поправка: мой задушевный друг — это ты. И пока не начинаешь неревниво меня ревновать, ты меня совершенно не раздражаешь, — доверительно сообщила Аталь и слегка улыбнулась, обозначив лукавые ямочки на щеках. — И чтоб ты хотел знать, Тиану без ума от Лали, а ко мне дышит абсолютно равномерно. Вот так. Доставай мечи и начинай бегать по периметру палатки, охраняя честь сестры.

Кристарн усмехнулся, и зелёные глаза ощутимо потеплели. Он привлёк к себе задорно ухмыляющуюся девушку и снова обжег ушко горячим шёпотом.

— Это ты мне, без пяти минут телепату, будешь доносить о чувствах окружающих?

Аталь душераздирающе вздохнула и с великомученическим выражением уставилась любимого:

— А я-то думала, откуда такие познания в травоведении! Теперь я под колпаком?

— К сожалению, нет. Но я буду очень стараться тебя услышать.

— А я буду очень стараться тебе этого не позволить.

— Никуда ты не денешься. Видишь ли, я безответственно поздно появился в твоей жизни. И ты так много успела натворить без меня: влюбиться, обжечься, научиться спасать всех без разбору, по-идиотски жертвовать собой… а я до сих пор так много о тебе не знаю. Помнишь, я излагал тебе теорию полезности эгоизма и собственничества? Так вот, пока не почувствую, что ты моя, до самого донышка и никуда не исчезнешь, не взяв с собой, буду очень стараться узнать твои помыслы. Любой ценой.

— А я…

Чего там собиралась делать Аталь — осталось загадкой. Ведь даже тёмные эльфы охотно признавали, что поцелуй — единственный бескровный способ заставить женщину замолчать.

Как здорово, когда ничего не болит!

Это наблюдение было первым, что пришло в голову Тиану, уже проснувшемуся, но ещё не вынырнувшему окончательно из мягких объятий полудрёмы. Иногда для счастья нужно так мало! Выжить после мастерски спланированного покушения, перетерпеть палящие лучи Света, проигнорировать язвительный соблазн, между делом способствовать спасению мира и проснуться утром целым и относительно невредимым. Есть чем гордиться, право слово!

Пряный аромат, разлившийся в палатке, странным образом воздействовал на тонкое обоняние оборотня, успокаивая и возбуждая одновременно. Пахло женщиной. Особенной женщиной. Страстной, сильной, независимой, но в то же время чувственной, нежной и бесконечно прекрасной, как и её имя.

Лаэлия — «ветер с воды». А вот был этот ветер ласковым бризом или своенравным штормовым ураганом — он не мог разгадать до сих пор.

За несколько предрассветных часов они не перемолвились и десятком слов. Девушка лишь упрямо потирала покрасневшие от недосыпа глаза и всё вглядывалась в свои видения. Хмурилась, взволновано терзая губы острыми перламутровыми зубками, и абсолютно не обращала внимания на реакцию мужчины, наблюдавшего за её метаниями. Очевидно, видения были не из приятных.

Впрочем, про него она не забывала. Точёная рука мягко опиралась на его грудь, непрерывным потоком вливая прохладу Тьмы на свежий ожог его Дара. Один только раз он обратился к ней напрямую, осторожно спросив, что она видит. Лаэлия как-то странно на него покосилась и заверила, что когда весь мир будет вертеться вокруг одного оборотня, она непременно об этом сообщит.

Тиану, по многолетней привычке быть умнее и не вступать в спор с вздорными женщинами (исключительно потому, что убивать продолжательниц рода оборотни не могли, а переговорить не каждую получалось), отвернулся к милой, доброй и отзывчивой (по сравнению с Тёмной Повелительницей) стенке палатки. Подгрёб к себе мягкое покрывало и с чистой совестью заснул.

Кстати, и сейчас покрывало оказалось рядом и даже вполне использовалось по назначению. Правда, не ним. Рука машинально нащупала округлое девичье бедро, мягкий изгиб талии, упругую грудь. И когда заторможенный разум соизволил проснуться и бдительно протрубить отступление, девушка пошевелилась, подставляя шею для поцелуя. Облако густого аромата вновь накрыло оборотня, давая волю инстинктам. Оказалось, что так пряно и нежно пахли её волосы. А до него, вымотавшегося и полусонного, так долго доходило очевидное, что это — запах его женщины.

Гибкая фигурка изогнулась, и зелёные глаза, сверкающие в мягком полумраке палатки, засветились необыкновенно добрым, искренним и непреодолимо манящим светом. Полетев безрассудным мотыльком на их горящее пламя, Тиану успел лишь припомнить, что «ветром с воды» эльфы называли и цунами, погубившее в итоге их землю. Впрочем, это не имело никакого значения, потому что приказать себе остановиться он был уже не в силах.

— Лали, я…

— Ничего не желаю слышать, — зелёные глаза тревожно распахнулись. — Тиану, я уже видела с десяток вариантов того, что ты сейчас пытаешься мне сказать. Заявляю сразу, чтобы ты не мучился выбором и не подыскивал слова, которые смогут аккуратно и необидно сообщить мне, что продолжения не будет — я не намерена отпускать тебя. Мне наплевать на твоё прошлое и абсолютно неважно что, к кому, что и когда ты чувствовал. Я знаю, что ты можешь быть для меня всем. И я не отступлюсь даже перед памятью неизвестной мне особы, кем бы она ни была.

— Она была твоей бабкой, — Тиану криво усмехнулся, укрывая самую прекрасную в этом мире женщину от утренней прохлады и собственного горящего взора. Наслаждаться волнующим зрелищем, думать и говорить одновременно у него, почему-то, сегодня не получалось. Лаэлия справилась с шокирующим заявлением гораздо быстрее, чем он ожидал, независимо пожала плечами и нахально прижалась к нему всем телом.