Марина Егупова - Дочь Богини

Пока я чистила найденный в ведре, картофель, любимый успел растопить печь. Отправив чугунок в ее недры, принялись за уборку ночной посиделки.

Солнышко уже вовсю заливалось и в окна пробивались его хитрые лучи, наполняя избу светом и духотой. Мне и так в последнее время от всего тошно, а сейчас — подавно. Запах перегара витал в воздухе не хуже поднятой метлой, пыли. Жар от печи заставил ноги подкоситься, благо, успела приземлиться на стул. Виктор обеспокоился моим самочувствием и скоро принес кружку с водой, предварительно распахнул настежь ставни, запустив в избу как можно больше свежего воздуха.

Через пару минут, мне стало намного лучше и я снова пошла в бой за чистоту. Виктору не понравилась моя прыть, но как говорится: «Против лома нет приема», потому ему оставалось только укоризненно качать головой и следить, чтобы в очередной раз не сморило. После благодарного поцелуя в губы он вовсе растаял и перестал на меня злиться.

На самом деле, любимый очень поразил своим легким отношением к делу. Я всегда думала, что люди высших сословий никогда, даже под риском смерти, не станут мести пол, наравне с простым людом. Возможно, Виктор исключение из правил. Он не единожды доказывал свою уникальность. На его месте, любой другой князь не помогал бы мне лазить с веником по углам, снимая паутину, а наоборот — сидел на заднице ровно и указывал, где что не так…хотя…сомневаюсь, что вообще сидел здесь…

На гарнир предпочла нарезать свежего огурца с редисом, сорванных с гряды. Пока я занималась готовкой, любимый расставил на столе вымытые тарелки и выставил в центр пышущий жаром, чугунок.

Еще никогда я не была так счастлива, как сейчас. В моем представлении, это и есть та самая семейная идиллия. Виктор рядом, помогает, поддерживает, любит — что еще нужно? Его руки привычно сцепились на моем животе, а теплое дыхание, щекотало шею. Нежно мурлыкнув любимому пару ласковых слов, наклонила голову вбок, чтобы он смог поцеловать.

— Погляжу, вы тут зря время не теряете, — ехидно отозвался папа, слезая с лежанки, — Тебе, Виктор, не избежать серьезного разговора со мной, а то ишь чего удумал — дщерь мою соблазнять! — с загадкой подмигнув нам, он вышел во двор, откуда донеслось, — Пошли, князь, водичкой студеной старика окатишь.

Нехотя отстранившись, Виктор пожал плечами и вышел следом за ним, не забыв бросить мне с издевкой:

— Соблазнишь ее, как же! Тут как-нибудь самому бы не соблазниться. Да, рыжик?

Скептически хмыкнула и махнула на него рукой. Мужики они такие мужики! Почти ничем от детей не отличаются, только кормить такую орясину нужно больше.

— С бодрым дутром! — прочавкал Йен, когда я обернулась к столу.

В последнее время этого индивида стало слишком сложно прокормить. Если прежде он сначала приводил себя в порядок, а потом ел, сейчас — все наоборот: для начала подкрепиться, потом только мыльно-рыльные процедуры. Советник с совершенно умильно распухшей моськой, уселся за столом, положив ногу на ногу, грыз соленый огурец.

— Может рассольчику? Глядишь, полегчает, — довольно наблюдая за мучениями друга, усмехнулась я.

— Не откажусь, — пропыхтел он, — Где Виктор?

По хозяйски зачерпнув половину кружки из початой бочки с соленьями, принципиально громко шмякнула ей по столу, чтобы жертва ночного веселья оценила все прелести утреннего отходняка.

— Там же где и папа — во дворе. Говорят за жизнь и обливаются водой. Ответь честно: ты растрепал ему про наши отношения с Виктором?

Четко поставленный вопрос, застал его врасплох, от чего он сильно поперхнулся глотком рассола и закашлял. Пришлось по дружески, но от всей души постучать ему по спине. Когда драгоценная жизнь была спасена, задышавший полной грудью, советник пристыженно сознался:

— Милен, он все знал и без меня. Ему всего лишь не доставало мелких деталей для понимания.

— Каких? — присев с ним рядышком, воззрилась на него немигающим взором. Пусть стыдно станет, как друзей закладывать с потрохами.

— Он знал, что вы ранее были парой, но не понимал причины расставания и почему до сих пор держитесь друг за друга. Я поведал ему все как есть.

— Что он думает на этот счет?

— Не знаю, но Святослав голову давал на отсечение, что вы помиритесь. Кстати, он прав? — глаза Йена заблестели от переполнявших их интереса, а брови поползли на лоб. На лице отчетливо было написано большими буквами: «Ну же! Скажи ДА!»

Пару минут помурыжив друга задумчиво-печальным выражением на лице, все же сдалась. Он все равно узнает это первым да и по нашим счастливым глазам и так все отлично понятно.

— Да. И папа застал нас на том моменте, когда Виктор…кхм…обнимал и целовал меня. Может пойдешь проверишь все ли там в порядке, а то противостояние мага против колдуна даже для Темного Леса будет лишка.

К большой радости, идти проверять не пришлось. В этот момент, входная дверь скрипнула и в избу вернулись вполне живые и веселые мужчины. Папа старательно обтирал влажные волосы полотенцем и завершал рассказывать какую-то занимательную историю. Виктор ржал, как конь. Скептично оглянув троицу, предпочла не искушать судьбу и не уточнять, чем закончилась та серьезная беседа. Могу предположить, раз они друг друга не поубивали и пришли вполне себе в хорошем расположении духа, значит разговор прошел удачно.

Дружно усевшись за стол, позавтракали. На удивление, папа отнесся слишком спокойно к осторожному поцелую Виктора, мне даже показалось, что он ему подмигнул. Нет, никогда не смогу понять мужской логики. Может это тактика такая — запутать женщину, а потом тихо посмеиваться над ее замешательством.

Веселье кончилось после того, как на середину стола материализовалось срочное магическое послание с сургучной княжеской печатью. Смех тут же стих. Мы панически переглянулись между собой. Виктор осмелился и взял в руки свернутый в трубочку, лист пергамента. Сломал печать и развернул.

Нависла убивающая тишина, в которой можно было отчетливо услышать барабанный бой наших сердец. Мы все молчали, наблюдая как князь быстро пробегает глазами написанные чернилами, строчки. Он нахмурил лоб и помрачнел…Рома…

Я не выдержала томительного ответа и вырвала пергамент из княжеских рук. Письмо от Вереи. Ее почерк был слишком мелким, но довольно красивым. Им она писала, что во время нашего отсутствия, в Румынии все хорошо, за исключением самочувствия мальчика. Наш сотворенный амулет не дает ему вести себя агрессивно. На смену этому пришло плохое здоровье. Уже несколько дней сестра Виктора с лучшими лекарями (и они же худшие), не могут сбить высокую температуру. Ребенка бьет озноб, он не встает с постели и в горячке зовет меня.

Руки судорожно затряслись. В голове сильно застучал пульс. Еще немного и я расплачусь от безысходности. Если за все время, Верея только сейчас прислала весточку с полей, то значит положение дел хуже некуда. Она не стала бы отвлекать нас по мелочам. Виктор вовремя притянул меня к своей груди, потому что через секунду, оттуда послышался глухой всхлип.