Алин Крас - Магия Голоса

Спор наш продолжался не один день, но, в результате, мы пришли к выводу, что будем петь всё то, что поём обычно. Я переведу слова наших песен на орочий, добавлю песню, осуждающую рабство, но сделаю её не воинственной, а вызывающей сочувствие к рабам и призывающей, хоть на минуту, представить себя на месте раба. И ещё, надо добавить в танцы Маркуса больше движений из пляски шамана, которую мне показывал Петрос, и я воспроизвела её для парней, по памяти.

Я так погрузилась в желанную работу и творческий восторг, потеряв представление о времени, что когда Еваниэль за ужином спросила:

— Ты помнишь, что завтра из Дозора возвращается Лазарэль? — я в растерянности отозвалась:

— Ой!

— Ничего не бойся, — напутствовала меня Еваниэль, — как бы ни страдал покинутый мужчина, удержать любимую силой он не может, это противоречит эльфийским традициям. Общество целиком и полностью на стороне свободы личного выбора эльфийки. В противном случае, все встанут на её защиту. К счастью, достойной считается установка — любишь, сделай так, чтобы любимой было хорошо, даже если она не хочет быть с тобой.

— Но будет ли Лазарэль вести себя достойно? — с сомнением спросила я. — Он такой категоричный, властный и всегда считает, будто лучше меня знает, что для меня хорошо, а что плохо.

— Не волнуйся, Лазарэль относится к тому типу эльфов, для которых очень важно, что о нём думают окружающие. Поэтому он не будет портить свой имидж. Ведь он позволял себе не считаться с твоим мнением только за закрытыми дверями и, будучи домашним тираном, при свидетелях демонстрировал мягкое и деликатное обращение с тобой. У него есть только один способ вернуть тебя — с помощью уговоров и клятв убедить, что, теперь, всё изменится в его поведении.

— Нет, я не верю, что он может измениться, — уверенно сказала я.

— Правильно. За сто пятьдесят лет его характер и поведение окончательно сформировались. Не надо иллюзий, ничто не сможет сделать его другим, даже безграничная любовь. Он может только попытаться завуалировать свои деспотические замашки и сексуальные предпочтения, а не избавиться от них. Но рано или поздно, он снова вернётся к прежнему типу поведения.

— Я в этом не сомневаюсь, — выразила я полное согласие с Еваниэль. — И ни за что не хочу снова вернуться к той жизни, что у меня была с Лазарэлем. Хотя, поначалу, мне было с ним здорово. Я и сейчас по нему скучаю. Но теперь, уже никогда, я так безоглядно не влюблюсь и не доверюсь мужчине, — с грустным вздохом, заметила я.

— То, что ты будешь более осторожна, это хорошо. Плохо то, что после всего пережитого, тебя поджидает другая опасность. Обжегшись на властном, стремящимся подавить твою волю, мужчине, ты захочешь пойти от противного, и выбрать мужчину ведомого, полностью подчиняющегося тебе. И это будет ошибкой. Очень скоро тебе станет с ним скучно и, вновь, потянет к властному, доминирующему.

— Ох, и какой же мужчина мне нужен? И что мне делать-то?

— Нужен мужчина, с которым у тебя будут равноправные, партнерские отношения. В чем-то будет вести он, в чем-то ты, но в целом степень прав и обязанностей между вами должна быть уравновешена. А делать ничего особенного не нужно. Просто, не принимай скороспелых решений. Приглядываясь к мужчине, думай о будущем и задавай себе вопрос — хочу ли я с этим мужчиной прожить всю свою жизнь?

— Знаешь, Еваниэль, разговаривая с тобой, я сейчас поняла, что вообще не хочу никакого мужчину, ни для совместной жизни, ни для сексуальных радостей. Мне одной прекрасно, в окружении семьи, друзей, музыки, да ещё имея возможность реализовать свой Дар, приносить пользу и радость окружающим.

— Это временно, моя хорошая, — засмеялась Еваниэль, — но это правильная установка для твоей завтрашней встречи с Лазарэлем.

На следующий день я шла после сиесты на репетицию и уже подходила к Королевскому Парку, когда увидела, что мне наперерез спешит Лазарэль. Сердце дрогнуло, но я сразу поняла, что это волнение скорее от нежелания с ним объясняться, а не от радости встречи.

Крепко схватив меня за руку, Лазарэль взволнованно спросил:

— Сокровище моё, я так соскучился, не было дня, когда бы я не думал о тебе. А ты меня не ждёшь, не встречаешь, тебя нет дома, и большая часть твоих вещей исчезла. Что все это значит?

— Здравствуй, Лазарэль. Всё тобой перечисленное означает, что я вернулась в дом родителей. И больше не хочу жить с тобой, поняв, что мы не подходим друг другу.

— Как это не подходим?! — возмущённо возразил он, — нам было так хорошо вместе!

— Возможно, тебе было хорошо, а мне плохо, — возразила я.

— Когда тебе было плохо? Когда ты в постели стонала в моих руках? — хрипловатым, завлекающим голосом, в котором звучал сексуальный призыв, спросил он.

— Нет, когда выбиралась из постели! Ведь в ней нельзя провести всю свою жизнь! — не поддаваясь его обаянию, запальчиво возразила я, хоть и обещала себе, что буду сдержанной.

— А что же тебя не устраивало? Я всегда старался исполнить любой твой каприз! Давай всё обсудим. Сокровище мое, я могу изменить всё так, как ты хочешь. Я люблю тебя и ради тебя готов на всё!

— Нет, Лазарэль, я не хочу ничего обсуждать. Прими за данность и смирись с тем, что мы расстались. Для этого не обязательно согласие обоих, достаточно того, что один из нас этого хочет, — решительно ответила я, хоть сердце мое и дрогнуло при его словах о любви.

— Так что же получается? — спросил он с раздражением, сжимая челюсти, стараясь сдержать свой гнев. — Ты меня не любишь, да и никогда не любила? Ведь любовь не может исчезнуть так быстро.

— Любила. Но больше не люблю. Пожалуйста, отпусти меня, я спешу, меня ждут на репетицию, — попыталась я закончить этот тяжелый разговор, стараясь высвободить свою руку, которую он сжимал все крепче.

— Я не отпущу тебя, — зашипел он, ещё сильнее, до боли, сжимая мою ладонь. — Ты моя!

Как же мне хотелось скорее освободиться и уйти, но я стояла в нерешительности, переминаясь с ноги на ногу. Не устраивать же скандал, привлекая внимание прохожих, вон, и так, с любопытством косятся. И не использовать же Голос. Это кратковременное воздействие, не решающее проблему, завтра он вновь вернется к неприятным разборкам. Ну, и не жаловаться же отцу, как маленькая девочка.

В этот момент я с облегчением вздохнула, увидев, как к нам, на бешеной скорости, несётся опаздывающий на репетицию Маркус. Он понял ситуацию с первого взгляда.

— Лазарэль! — ещё издалека, весело крикнул он. — Отпусти Ивануэль, мы опаздываем! — и, приблизившись, бесцеремонно хлопнул Лазарэля по плечу.

— Она никуда не пойдёт, — зло возразил тот, возмутив меня этим до глубины души, и окончательно убедив, что расставание, это правильное решение.