Алин Крас - Магия Голоса

— Никогда не видел такой кибитки, — удивленно заозирался орк вокруг, активно принюхиваясь. — Чисто… свободно… удобно… но слишком шикарно. Такую кибитку может иметь только Вождь. В обычной кибитке должны уместиться шесть женщин и двенадцать детей или много всякого скарба. Надо забрать эту кибитку себе.

— Ладно, — покорно кивнула я, вновь направляясь к парням.

Первым делом дала им выпить обезболивающий эликсир. Обработала обеззараживающим зельем раны Рона и Такисарэля. И накладывая стягивающие швы, с огорчением подумала о том, что ни я, ни Такисарэль, к сожалению, не Целители. При более тяжёлых ранениях помочь нам некому. Хорошо, хотя бы, что перед самым походом в Степь, Еваниэль научила меня сшивать раны иглой. Когда я закончила шить и наложила повязку, позволила парням встать и напоила их укрепляющим эликсиром стимулирующим регенерацию.

— Теперь, я займусь твоими ранеными воинами, — сказала я, думая о том, как нас накажут за них. — Извини, что так получилось.

— Не за что извиняться. Раз ранен или убит, значит, плохой воин и сам виноват, — равнодушно ответил орк, пожав плечами. Очень спорное и жесткое утверждение, но я вздохнула чуть спокойнее.

Занявшись орками, я увидела, что один из них убит стрелой Такисарэля, пробившей его сердце. Ещё никогда в жизни мне не приходилось видеть мёртвого разумного. Боясь показать окружающим свой страх перед смертью, я старалась не смотреть на мертвое тело.

У одного раненого воина, уже кем-то обломанная, стрела застряла в плече. Чтобы её вытащить, пришлось ножом рассечь мышцы и, достав обломок стрелы, зашить рану. У второго, был рассечён мечом бок. Рана оказалась неглубокой, внутренние органы не задеты. Обработав, рану зашила. То же самое проделала еще с тремя ранеными. Пострадавшие орки, приняли из моих рук эликсир и безбоязненно выпили, видя, что до этого, я давала его и своим парням.

Пока я всем этим занималась, командир орков нетерпеливо поглядывал на меня, в это время остальные орки бдительно стерегли моих парней. Но все они, время от времени, кидали заинтересованные взгляды на колеса нашей кибитки, которые представляли собой металлический обод со спицами, покрытый эластановыми шинами. Колеса же орочих повозок напоминали примитивные катки — деревянный диск, насаженный на ось и зафиксированный клином. Какую же жесткую тряску приходится им терпеть. Да, невольно можно понять тех из нас, кто испытывает чувство расового превосходства, ведь улучшить ходовые качества колеса это такая простая задача.

— А теперь, послушайте рассказ о том, кто мы, — закончив с неотложными делами, сказала я, делая приглашающий жест сесть на землю оркам-воинам.

Они вопросительно посмотрели на своего командира, и после его согласного кивка, расселись вокруг нас.

— Как тебя зовут? — спросила я главного тут орка.

— Вождь! — гордо ответил он.

— А меня зовут Ивануэль, моих друзей, — указывая на каждого, перечислила я, — Рон, Такисарэль, Петрос, Маркус, Жакос, Доркус.

— Что это за имена? Я таких слов не знаю! У орков нет таких имён, — Вождь выразительно, с подозрительным недоверием, посмотрел на наших орков.

— Эти слова ничего не обозначают кроме имени. Называя только ему принадлежащее имя, все понимают, о ком именно идёт речь, не перепутав ни с кем другим. Эти имена им дали эльфы. Но, обо всем по порядку. Нашу историю расскажет Шаман, которого мы называем Петрос.

— Правильно, — удовлетворённо подтвердил Вождь. — Говорить должен Шаман, а не женщина, — он осуждающе посмотрел на меня. Я недовольно сжав зубы, заставила себя промолчать.

Петрос не спеша повторил тот же рассказ, который он озвучивал оркам в предыдущий раз. О том, как он вынужден был менять клан за кланом, как вырвавшись из рабства со своими неразлучными воинами, по воле Духов предков жил в Эльфийском Лесу, и как Духи вновь повелели вернуться в Степь вместе с искусными музыкантами.

Во время обстоятельного рассказа Петроса, Вождь внимательно его слушал, но рассматривал в основном меня, и я с тревогой думала, чем же обернётся для меня его такой пристальный интерес. Считают ли дикие орки внешность эльфов привлекательной? Или, как мы оцениваем облик орков с чувством собственного превосходства, и они так же относятся к нам? Хорошо бы, чтобы я им не понравилась.

Тем временем, его воины, передавая из рук в руки наше оружие, восхищённо рассматривали его, и тоже заинтересованно поглядывали на меня.

Когда Петрос замолчал, была уже глубокая ночь.

— Ну, и когда я увижу вашу музыку? — с нетерпеливым интересом, уточнил Вождь у Петроса.

— Ты её услышишь. Завтра, на закате Жёлтого солнца. Сейчас всем нам надо попить, поесть и отдохнуть, — уверенно ответила я. — И у нас есть, чем вас угостить.

— У вас так много еды и воды? — с сомнением спросил он, недовольно хмуря брови, на то, что я опять влезла в разговор мужчин.

— Да, целых три больших, вкуснейших змеи, — заверила я. Ну, не умею я вести себя тихо, незаметно и молчать! Не убьют же меня за это? Пусть привыкают. — Но чтобы их зажарить, надо развести костры.

— Женщина! Не указывай мне, что нужно делать! — с раздражением сказал орк. — Давайте своих змей, — недоверчиво оглядев нас, добавил он. — Мои воины сами разберутся, что с ними делать.

С земли поднялся Жакос и, под внимательными, настороженными взглядами окружающих орков, полез на крышу нашей кибитки. Сбросив змей на землю, он вернулся на прежнее место.

— Они что, дохлые? — брезгливо спросил его Вождь.

— Нет, спят, — ответил Жакос.

По сигналу Вождя, его воины поднялись, задвигались и вскоре заполыхали три костра, а в воздухе разлился аромат жареного мяса. За нами, сидящими в стороне, всё это время бдительно наблюдали, к кострам не пригласили, но на куске шкуры несколько зажаренных кусков мяса всё-таки принесли.

Воины стали располагаться на ночлег. Выпутали из пристяжных ремней своих ящеров, стреножили им задние лапы, и, без опасений, что они разбегутся, отпустили свободно пастись. Из своих повозок достали скатки одеял, расположились около костров, собираясь укладываться спать. В это время к нам подошёл Вождь с двумя вооруженными воинами. Все они держали в руках верёвки.

— Я свяжу вас на ночь, и давайте без бессмысленного сопротивления. А ты, — и он ткнул в мою сторону пальцем, — пойдёшь со мной в кибитку.

— Вождь, пожалуйста, не надо нас связывать, — вежливым, но уверенным Голосом возразила я, лихорадочно думая, как предотвратить очевидное и неизбежное, что ждет меня. — Мы никуда не убежим, ты и сам знаешь, что это невозможно. Наш ящер слишком медлителен, а на своих ногах мы далеко не уйдём от твоих быстрых ящеров. — Усилив в Голосе внушающие интонации, я прибавила: — И разреши, нам всем, хотя бы сегодня, переночевать в кибитке. Иначе, мы не сумеем спокойно, как следует отдохнуть и завтра у нас не будет сил устроить вам представление, тем более, что двое из музыкантов ранены.