Кристина Юраш - Принца нет, я за него! [litres с оптимизированной обложкой]

Он показал из-за спины стручок красного перца и улыбнулся отвратительной улыбкой садиста. Взял одни панталоны, отвернулся вместе с ними и перцем, а потом протянул обратно.

– В районе эпидемия, – сладко улыбнулся он.

Через полчаса я принесла ворох чистой одежды братьям, которые тут же принялись переодеваться. А я отправилась на чердак, устроилась на сломанной кровати и принялась уплетать завтрак. Кот куда-то ушел, оставив меня в гордом одиночестве. Я жевала краюху свежего хлеба с маслом, запивая молоком и закусывая ломтиками домашней колбасы.

Через час снова зазвенел колокольчик. Я встала, чертыхаясь, снова надела свои деревянные ботинки и пошла к двери. Осторожно спустившись, я увидела, что в столовой за столом сидят два брата, а напротив них стоит какой-то сухощавый старик с конвертом.

– Итак, – прокашлялся старик, срывая королевскую печать. – Завещание покойного короля Брендона Первого Сиятельного и Мудрого. Я, король Денбьорна и заколдованного Дерлейна, Брендон Первый, находясь в трезвом уме и твердой памяти, в присутствии моего поверенного Карла составил это завещание…

– Переходи ближе к делу! – заорал Лелик, закидывая ноги на стол. – Кто?

Бутылки зазвенели, одна из них перевернулась, скатилась вниз и разбилась. Болик поковырял косточкой в зубах, снова бросил ее на стол и опустил руку. Он ерзал на стуле и чесался. И при этом молчал, как партизан.

– Подождите, сейчас дойдем до этого. Мне нужно огласить все завещание, – заявил поверенный и принялся читать.

«Золушка, милая моя внучка, я жалею, что прошу у тебя прощения лишь на пороге смерти. Странное наваждение спало, и я понимаю, что никого в жизни так сильно не любил, как твою бабушку. Я не знаю, что тогда со мной произошло, но я верю, что на том свете мы с ней встретимся и мне удастся вымолить у нее прощение за все зло, которое я причинил ей, твоей маме и тебе. Мне страшно умирать с этой мыслью, но я тороплю смерть для того, чтобы снова увидеть их. Мне очень жаль, что я не позволил твоему несчастному отцу, нашему бывшему дворецкому, увидеть тебя после смерти твоей матери. Я сожалею, что приказал казнить его в день твоего рождения. Когда наваждение спало, я вспомнил тот день, когда фея прокляла твою бабушку. Она сказала, что проклятие можно снять, только если история повторится и Золушка снова будет танцевать с Принцем на балу в хрустальных башмачках. Моя вторая супруга спрятала хрустальные башмачки, поэтому я умоляю вас, мои сыновья, помочь бедной Золушке снять ее проклятие.

Р. S. Корону я оставляю отцу ребенка Золушки. До достижения ребенком совершеннолетия, в случае смерти или исчезновения моих сыновей королевой назначается Золушка».

Вот тебе и «привет отцу ребенка»! Поверенный закончил, положил завещание на стол и удалился. В зале повисла гробовая тишина. Все смотрели на меня, на мой живот и на мою перемазанную сажей физиономию. Тишина висела еще минут пять, пока братья молча переваривали не только диетически-патриотическое блюдо, но и полученную информацию. Информация переварилась раньше. Болик закинул нога на ногу и снова заерзал на стуле.

– Сознавайся, тварь! Кто из нас отец? – в ярости заорал Лелик, швыряя бумагу на стол.

– Не знаю, – честно созналась я, обнимая руками подушку. Такое чувство, что при жизни король был наперсточником! Вариант «а на кого больше похож ребенок» не предлагать! Тут проще сделать так: «На золотом крыльце сидели, царь, царевич, король, королевич…»

– Вот паскуда! Ты должна помнить! – возмутился Болик, снова опуская руку. – Говори, кто из нас! Быстро!

– Я не знаю! – честно ответила я. На подушке, привязанной к моему животу, изготовитель не указан. Главное, не спрашивать у Золушки, кто настоящий отец. С таким проклятием, как у меня, только в разведку ходить и в плен сдаваться!

– Послушай, Золушка, – заметил Лелик, почесав щетину и проверяя, не осталось ли на дне бутылки еще пары капель. – Подумай пока хорошенько! Даем тебе срок до завтра. Иначе тебе будет очень плохо! А чтобы тебе лучше думалось, убери со стола! Живо!

Я молча подошла к столу и стала убирать бутылки. А король-то наивно полагал, что новоиспеченные папаши тут же окружат бедную Золушку заботой, расколдуют ее, будут мастерить кроватку, покупать красивые распашонки и пеленки!

– Стоять! Руки убери! Ты что? Не видишь, что там еще полбутылки! – заорал Болик, хватая меня за руку и больно ее сжимая. Такое чувство, будто я тут не бутылку со стола убираю, а бриллиантовое кольцо из витрины попыталась вытащить. И меня только что поймали на горячем.

Я вышла из комнаты, звеня пустыми бутылками, а за стеной раздались голоса.

– У тебя печет? У меня такое ощущение, что у меня все горит… – простонал Болик.

– Ха! Ну не я же сюда девок водил! – съязвил Лелик, звеня бутылками. – У тебя тут своя есть, а тебе, видите ли, разнообразия захотелось! Сдохнешь, трон мне достанется…

Я чуть не рассмеялась, идя по коридору.

– Смею разочаровать. Пункт приема стеклотары обанкротился, – раздался голос кота из темноты. – Будешь убирать бутылки, прихвати завещание!

Братья вышли из столовой. Лелик шел нормально, а Болик – раскорячившись, как уточка. Они скрылись в конце коридора, громко хлопнув дверью.

– Бросай бутылки, я все сам уберу, – заметил кот, превращаясь в Фея.

Стоило крестному щелкнуть пальцами, как все бутылки исчезли со стола, а я осторожно взяла завещание, свернула в трубочку и отдала ему со словами: «Будешь дома – передашь Золушке».

– Не переживай, Мышка, – усмехнулся Фей, глядя на пустые тарелки. – Я, как владелец эксклюзивного ресторана «Рвотная кухня», обязательно выставлю им счет. Но попозже. Только боюсь, что на чаевые у них здоровья не хватит.

Через полчаса снова зазвенел колокольчик. Я спустилась, испытывая предельное раздражение. Судя по крикам, пьянка поменяла место дислокации и переместилась в одну из спален. Правильно, а зачем далеко ходить? Кровать рядом. Если что – ползти недолго.

– Еще вина! – заорал Лелик. – Все, что есть, тащи сюда! Нам подумать надо!

Болик уже висел половиной тушки на кровати со спущенными штанами и сопел. Мы с котом направились в погреб, где я выгребла пять последних бутылок.

– Три – им, две – нам. Надо же как-то отметить наш кулинарный дебют? – сладко заметил кот.

Котишка соскочил с меня на подступах к комнате. Я осторожно приоткрыла дверь и увидела, что Лелик совсем обмяк в кресле. Болик раскатисто храпел на кровати. Меня заинтересовала бумажка, лежащая на столе, с зачеркнутыми числами и месяцами.

– Мне сказал номера, если он не обманщик, на которые нам выпадет [3] Из песни «Я куплю тебе дом» группы «Лесоповал» ( прим. авт. ). … трон. Кто последний, тот и папа, – раздался едкий голос из темноты.