Илона Эндрюс - Дикий огонь

— Когда я начинала, то тоже считала, что у меня нет никаких навыков. — Я прислонилась к стене. — Я думала, что это будет как в фильмах или телесериалах типа «Преступление и правосудие». Я буду вламываться в двери, облачённая в пуленепробиваемый жилет, и преследовать людей. На самом деле, даже копы редко такое делают. Знаешь, как раскрывается большинство убийств? Кто-то просматривает сотни часов записей с камер наблюдения, тратит неделю на опрос людей в районе, получает несколько зацепок, а затем тихонько арестовывает нужного парня.

— Терпение.

Корнелиус задумался над этим.

— Много терпения. Быть внимательным и дотошным. Иногда всё заканчивается тем, что неделями следишь за кем-то ради двадцатисекундной записи, как человек делает жим лёжа в окне спортзала, чтобы доказать, что он имитирует производственную травму. — Я пожала плечами. — Большинство людей сочли бы это скучным.

— Поэтому у тебя всегда в машине книги?

Я кивнула.

— Я все ещё люблю эту работу, даже если она скучная.

— Думаю, мне тоже понравится, — сказал он.

Я улыбнулась, прошла в свой кабинет и села за стол. Часы надо мной издевались: 7:16. Никаких новостей от Рогана.

Нехорошо.

Вся эта история с похищением мужа Ринды дурно пахла. Когда я думала о ней, у меня возникало ноющее чувство под ложечкой, будто я стояла где-то на высоте и заглядывала через край. Слишком уж странное совпадение, что её мужа похитили сразу же после смерти её матери.

В теории, это обретало смысл. Как только Оливия оказалась не у дел, её связи и влияние тут же испарились. Бывшие друзья сейчас активно старались дистанцироваться от её имени. Дом Шервудов был дезориентирован и пытался закрепиться в новом социальном климате. Если у Брайана были враги, сейчас было самое время нанести ему удар.

Но в этом-то и была загвоздка. У Брайана не было врагов. Его компанию шатало из стороны в сторону, как колосса на глиняных ногах. Даже его непосредственный соперник не был заинтересован в её обвале.

Похищения с целью выкупа было очень редкими преступлениями в странах с надёжной охраной правопорядка. В США они случались чрезвычайно редко. Проблема была в получении выкупа, — это заставляло похитителя или его сообщника идти на прямой контакт с семьёй и силами правопорядка, ожидающими в засаде. Со всем многообразием средств Домов для отслеживания людей — начиная с найма экспертов и до использования собственных охранных служб, — похищение было слишком рискованным. Кроме того, Дома бы сделали всё в своих силах, чтобы не платить выкуп. И не потому, что дело было в деньгах. Речь шла о потере могущества и влияния.

Нужно быть в отчаянии, чтобы похитить главу Дома. Конечно, если вы сами не Превосходный. Или несколько Превосходных, объединённых заговором, стоящим за попытками ввергнуть страну в хаос, чтобы можно было создать империю, новый Рим. Стоящие за ним люди устали от демократии. Их раздражала ответственность и правовые ограничения, навязанные демократическим обществом. Они уже обладали властью, благодаря их магии и богатству, но этого было мало. Они не хотели править, когда каждый их шаг обсуждался; нет, они хотели править абсолютной властью, беспрекословно, никогда не отвечая за свои проступки перед законом. Они хотели империю, управляемую современным Цезарем.

Оливия Чарльз была одной из этих людей. Мы наткнулись на этот заговор, когда Адам Пирс попытался сжечь Хьюстон дотла, стараясь его дестабилизировать. Когда он облажался, заговорщики сообразили другой, менее очевидный план. Они организовали покушение на сенатора с помощью Оливии Чарльз и Дэвида Хоулинга, и планировали использовать его для политического давления на их оппозицию в Ассамблее. Когда всё пошло не по плану из-за нашего с Роганом вмешательства, они попытались использовать инцидент для разжигания беспорядков. В конечном счёте, мать Ринды и Дэвид поплатились за свои поступки жизнью. Мы все ещё не знали, кем был Цезарь. Знания Оливии и Хоулинга канули в Лету вместе с ними.

Оливия Чарльз была столпом хьюстонской элиты. Когда она была причастна к чему-либо, включая тайный заговор со свержением общественного порядка, она стояла во главе. Она бы не согласилась на меньшее. Было бы наивно цепляться за мысль, что похищение Брайана было обособленным инцидентом, но я должна оставлять такую возможность. Папа всегда предостерегал от слишком ранних и поспешных выводов. Именно так совершались ошибки, а в нашем бизнесе ошибки имели реальные человеческие издержки: репутации, браки, а иногда и жизни.

Я должна проверить Ринду. Всё это здорово меня нервировало, а ведь я была незнакомкой. Её мужа похитили. На её месте, я бы с ума сходила. Я взяла телефон и набрала номер Ринды.

Гудок.

Ещё гудок.

Гудок.

Что-то не ладно.

Гудок.

Гудок.

«Вы позвонили Ринде Шервуд. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после звукового сигнала».

Черт. Я вскочила и побежала в переднюю часть офиса, где я оставила запасную обувь в комнате отдыха.

— Что случилось? — спросил Корнелиус из-за стола.

Я сбросила свои блестящие босоножки и натянула на ноги старые кроссовки.

— Ринда не берет трубку.

— Может, она просто не слышит звонка, — предположил он.

— Это номер, который похитители Брайана использовали для требования выкупа. Сейчас этот телефон самое важное в её жизни. Он всегда будет с ней.

А я тот человек, которому она доверила все исправить. Она бы ответила на мой звонок.

Корнелиус вскочил на ноги и схватил пиджак.

￭￭￭

Я гнала по трассе I-10. Кольцевая дорога была забита до чёртиков, да и I-10 была сплошным кошмаром, но в это время дня второстепенные улицы были ещё хуже. Между нашим складом и домом Ринды было всего одиннадцать миль, и я вела машину, будто маньяк.

Корнелиус убрал телефон от уха.

— По-прежнему не отвечает.

Мы позвонили Ринде три раза за последние две минуты.

— Пожалуйста, попробуй Эдварда Шервуда.

— Его телефон не отвечает.

— Попробуй «Биокор».

Если бы люди просто убирались у меня с дороги, мы были бы там через пятнадцать минут.

— Я пытаюсь дозвониться Эдварду Шервуду, — произнес Корнелиус в трубку. — Это срочный вопрос касательно его невестки.

Меня подрезал белый грузовик. Я ударила по тормозам, всего в двух дюймах разминувшись с его задним бампером.

— Корнелиус Харрисон. Она в опасности… Я Значительный Дома. Говорю вам, жена главы вашего Дома в опасности. Выполняйте свои обязанности и пришлите помощь.

Корнелиус с возмущением посмотрел на телефон.

— Эдвард уже уехал, а этот придурок сказал, что он дал приказ не впускать меня в здание и бросил трубку.

В транспортном потоке появился просвет, и я уверенно свернула на правую полосу. Мы помчались по I-10 и свернули на Вирт роуд, пролетев по ней как пуля. Я резко свернула на Мемориал драйв и припустила. Деревья пролетали мимо жутковатыми темными тенями в вечернем небе.