Сильвия Лайм - Баллада о королеве драконов. Часть 2

– Говори тише, – гневно зашипел он, оглядываясь по сторонам.

А потом, удостоверившись, что нас никто не слышит, отрывисто ответил:

– Это… непередаваемо. Слишком…

Я вздрогнула, внезапно кожей ощутив его возбуждение.

– Я поняла, не продолжай.

Лот поднял на меня немного затуманенный взгляд, странно оглядел и вдруг сказал:

– Ты жуешь уже третью травинку, что с тобой?

Я посмотрела на изгрызенный стебелек в руке и с удивлением отбросила его в сторону.

– Понятия не имею, – честно ответила я. – Не обратила внимания. Но было… вкусно.

Лот поднял листочек, который я бросила, и посмотрел внимательнее.

– Ты все три раза выбирала одно и то же растение. Как оно называется?

– Я понятия не имею, – повторила, недоуменно разглядывая траву.

– Это змеевик, – раздался позади нас женский голос.

Мы синхронно повернули головы, встретившись с бледным, похудевшим лицом Шейны Валори. С тех пор, как она по моей вине попала под подозрение Вайлара, мы ее и не видели. И вот, она перед нами.

Темные круги под глазами были едва заметны. Но они были. Во взгляде не мелькало привычной едкой злости. Только усталость.

– Шейна, – протянула я медленно. Чувство вины все еще мучило меня. Хотя, благодаря Аллегрион, не так сильно.

– Амелия, Лотос, – кивнула она, приветственно.

Рядом с ней стоял хмурый Сандро. Его руки были сложены на груди, короткие волосы упали на глаза. Он тоже кивнул, впервые не назвав моего друга ни одним из своих обидных прозвищ.

– На этой траве по преданиям настаивалось драконье вино. Она давала тонизирующий, бодрящий и, говорят, легкий наркотический эффект, который действовал только на крылатых, – продолжала она, пристально вглядываясь в меня.

– Правда? – переспросила я, удивляясь ее знаниям и настораживаясь от столь подозрительной информации.

– Правда, – кивнула блондинка. – Не удивляйся. Арабис рассказал мне некоторую информацию о тебе, прежде чем мне стали ясны его мотивы. Я легко сложила все части мозаики. И жертвоприношение над драконьими костями, и твое излечение от раны, и желание нелюдей возродить погибшую империю с помощью воскрешенного дракона. Я знаю, ЧЕЙ в тебе дух.

– Похоже, это быстро стало достоянием общественности, – проговорила я задумчиво.

– Не общественности, – несколько нервно проговорила она. – Об этом никто не должен знать. Иначе на тебя вполне может начаться охота.

– Зачем ты говоришь это мне? – удивилась я. Это было так непохоже на ту, прежнюю Шейну.

Девушка привалилась к древесному стволу. Сандро продолжал стоять чуть позади, угрюмо наблюдая за нами.

– Потому что мы признали в тебе одну из «костей». Так что не беспокойся, от меня и Сандро о тебе никто не узнает.

Она развернулась, намереваясь уйти.

– Постой, – бросила я.

Девушка обернулась, глядя на меня бледным, немного нервным взглядом.

– Прости меня, – проговорила я то, что хотела сказать уже давно. Но почему-то это все равно было трудно.

Шейна выдержала паузу, не сводя с меня своих светлых глаз. А потом ответила то, что я никак не ожидала услышать:

– Я сама виновата.

– Почему теперь вы решили, что она достойна стать одной из вас? – едко бросил Лот, пока они не ушли. – Таркон вас запугал?

Мне казалось, что на этом моменте лирическое примирение старых врагов закончится, и они снова начнут огрызаться и нападать. Но, как ни странно, этого не произошло.

Шейна сверкнула глазами, на миг ставшими столь же яростно-яркими, как и прежде.

– Она показала, что достаточно сильна, – холодно проговорила девушка. – Как и ты.

– Мы польщены, – с сарказмом бросил Лот. Похоже, он мириться был не готов.

– Ты можешь спорить, можешь гордо молчать, но грубить не надо, – вдруг угрожающе-тихо проговорил Сандро из-за спины подруги.

Лотос фыркнул.

– Это ты мне будешь говорить? – совершенно спокойно переспросил он. А потом вдруг дернул ворот черной робы, демонстрируя в вырезе алый шрам. – Я кое-кому обещал тебя поблагодарить. Этот шрам сослужил мне неплохую службу. Так что – спасибо. Как-нибудь я и тебе такой сделаю.

Сандро напрягся, рванув вперед. Но был остановлен резким движением руки Шейны.

– Они имеют право злиться, – сказала она. – Успокойся.

– Как скажешь, – угрюмо бросил он.

– Давно ты здесь, Шейна? – решила я переменить тему, заодно попробовав узнать девушку с иной стороны. Вдруг, она все же не такая змея, как кажется?

Блондинка бросила на меня недоверчивый взгляд, но ответила:

– Двенадцать лет. Мне было восемнадцать, когда суд вынес приговор.

– Это много, – ужаснулась я.

– Сандро здесь уже почти семнадцать, – кивнула она на товарища.

Я несколько по-новому посмотрела на молодого мужчину, которому не дашь больше тридцати. На его коже кое-где белели тонкие шрамы, а костяшки кулаков были покрыты ими целиком. Хмурый прямой взгляд выдавал в нем человека опасного и настойчивого. Мы с Лотом ему не нравились, но, почему-то Шейна очень успешно влияла на него, останавливая от нападения.

– И за что вы здесь? – не преминула я спросить. – Полагаю, про меня уже всем известно.

Шейна кивнула, раздумывая, рассказывать или нет. А потом вдруг села прямо на траву недалеко от нас и махнула товарищу. Сандро расположился рядом.

– Я – княжеская дочь, – гордо сказала она. – Хоть мои родители и являются отпрысками побочных ветвей, очень далеких от трона, во мне все же течет благородная кровь.

В ее глазах вновь мелькнул знакомый оттенок пренебрежительного отвращения к людям низшего сословия. Теперь я понимала, что это именно он – блеск классового неравенства. И пусть, я была дочерью особничего, чей род насчитывает более десяти поколений, ее это не волновало.

Но совсем скоро этот оттенок пропал. Тогда она продолжила рассказ:

– Моя мать – княгиня Валори, а отец – князь Шарлоэн.

Я припомнила последнюю названную фамилию и поняла: мой отчим, работая в финансовой канцелярии господаря, часто приносил известия, что некий князь Шарлоэн подписал ту или иную бумагу, усилил налог или отправил на галеры очередного крупного банкрота, оштрафовав его имущество на несколько сотен тысяч серебряных тельмов. Насколько я понимаю, это был главный финансовый интендант господаря.

– Но, к сожалению, – продолжала Шейна, – ни одна из титулованных фамилий не признала меня.

И тут в ее голосе проскочила ледяная обида.

– Отец просто сделал вид, что к моему появлению не причастен, а мать не смогла убедить собственного мужа, что ребенок, который родился, пока тот был в соседнем княжестве, его. Ну, хоть не выбросили младенца, и на том спасибо. Я стала воспитываться, как благородная, фактически занимая место прислуги. И единственной моей мечтой было вернуть себе титул. Сделать это мог только господарь или его супруга. Но, так как я имела статус обычной служанки, доступ во дворец мне был заказан.