Кэтрин Арден - Девушка в башне

Вася покинула зал злой, испуганной и сомневающейся в себе.

«Нет. Этого не может быть. То был бандит. Не татарин высокого происхождения, не слуга Хана. Ты ошиблась. Ты видела его лишь раз в свете костра, а потом в темноте. Ты не знаешь точно».

Так ли это? Могла ли она забыть лицо за летящим мечом, лицо того, кто чуть не убил ее? Он говорил масляные речи о союзе и неблагодарности Дмитрия, а у самого на руках еще была кровь русских…

Нет. Это не был он. Как это мог быть он? Но… Мог он быть лордом и бандитом? Был ли он самозванцем?

Отряд Дмитрия пошел обратно, пересекая кремль быстрым шагом. Вокруг шумел город в предвкушении праздника: смех, крики, обрывки песен. Люди пропускали великого князя и кричали его имя.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала Вася Саше, решившись. Ее рука сжала запястье брата. — Сейчас.

Врата дворца Дмитрия появились перед ними, горели первые факелы.

Касьян с любопытством взглянул на них, брат и сестра шли, склонив головы друг к другу.

— Хорошо, — сказал Саша после мига колебаний. — Вернись во дворец Серпухова. Тут много ушей.

Кусая губу, Вася ждала, пока брат извинялся перед хмурящимся Дмитрием. Потом она пошла за братом.

День угасал, золотой свет превращал башни Москвы в факелы, а тени сгущались вокруг дворцов. Ледяной ветер свистел между зданий. Вася едва могла стоять на ногах в суете на улице: столько людей бегало туда — сюда, смеясь, хмурясь или горбясь от холода. Лампы и горячее железо топили снег, горячие пирожки шипели в жире. Вася повернула голову с невольной улыбкой, увидев, как летают снежки, небо пылало, пока день угасал.

Когда они пришли к загону Соловья в тихом уголке двора Ольги, Вася снова проголодалась. Голова Соловья с белой звездой поднялась, он заметил ее. Вася перебралась через ограду к нему. Она ощупала его, расчесала гриву пальцами, дала ему понюхать руки, при этом пытаясь подобрать слова, чтобы брат понял.

Саша прислонился к ограде.

— Соловей в порядке. Что ты хотела мне сказать?

Первые звезды загорелись на небе, что стало величаво фиолетовым. Тусклый серебряный изгиб луны виднелся за дворцами.

Вася глубоко вдохнула.

— Ты сказал, — начала она, — когда мы преследовали бандитов, что странно, что у них хорошие заточенные мечи, сильные лошади. Ты сказал, что странно, что в их лагере есть медовуха, пиво и соль.

— Я помню.

— Я знаю, почему, — сказала быстро Вася. — Главарь бандитов, что украл Катю, Аннушку и Леночку, тот, кого они зовут Челубеем, — это посол генерала Мамая. Это один человек. Я уверена. Посол — бандит…

Она замолчала, запыхавшись. Саша нахмурился.

— Невозможно, Вася.

— Я уверена, — повторила она. — Когда я видела его в прошлый раз, он замахнулся на меня мечом. Ты сомневаешься во мне?

Саша медленно сказал:

— Было темно. Ты была напугана. Ты не можешь знать точно.

Она склонилась вперед. Ее голос был твердым от напряжения.

— Я бы говорила, если бы была не уверена? Я уверена.

Ее брат потянул за бороду.

Она вспылила:

— Он говорил о неблагодарности великого князя, а сам наживается на подарках русских. Значит…

— Что это значит? — парировал Саша с внезапным сарказмом. — У великих лордов есть другие для грязной работы. Зачем послу кататься по лесу с группой бандитов?

— Я знаю, что я видела, — сказала Вася. — Может, он вовсе не лорд? Кто — то в Москве знает его?

— Я знаю тебя? — парировал Саша. Он спрыгнул с ограды как кот. Соловей вскинул голову, когда монах топнул по снегу. — Ты всегда говоришь правду?

— Я…

— Скажи, — говорил ее брат. — Откуда этот конь, на котором ты катаешься? Это отца?

— Соловей? Нет… он…

— Или скажи, — говорил Саша, — как умерла твоя мачеха?

Она тихо вдохнула.

— Ты говорил с отцом Константином. Но это тут ни при чем.

— Да? Мы говорим о правде, Вася. Отец Константин все рассказал мне о смерти отца. Он говорит, ты была причиной. К сожалению, он врет мне. Но и ты врешь. Священник не скажет, почему ненавидит тебя. Ты не сказала, почему он считает тебя ведьмой. Ты не сказала, откуда твой конь. Ты не сказала, почему забрела в берлогу медведя зимой, и почему отец глупо последовал за тобой. Я бы никогда не поверил, что отец глуп, и после недели в пути с тобой, Вася, я не верю, что ты глупа. Это все ложь. Теперь я получу правду.

Она молчала, глаза были огромными в сгущающейся темноте. Соловей напряженно стоял рядом с ней, ее ладонь запутывалась и распутывалась в гриве коня.

— Правду, сестра, — сказал Саша.

Вася сглотнула, облизнула губы и подумала:

«Меня спас от мертвой няни демон холода, что дал мне коня и поцеловал меня в свете костра. Это можно говорить? Брату — монаху?».

— Я не могу рассказать тебе всего, — прошептала она. — Я сама понимаю с трудом.

— Тогда, — сухо сказал Саша, — мне верить отцу Константину? Ты ведьма, Вася?

— Н… — не знаю, — честно и с болью сказала она. — Я рассказывала тебе, что я могу. И я не врала. И не вру сейчас. Просто…

— Ты каталась одна по Руси, одетая как мальчик, на лучшем коне, что я видел.

Вася сглотнула, искала ответ, но нашла лишь пересохший рот.

— У тебя сумка, полная вещей для пути, даже немного серебра. Да, я видел. У тебя нож из хорошей стали. Где ты это взяла, Вася?

— Хватит! — закричала она. — Думаешь, я хотела уходить? Думаешь, я всего этого хотела? Мне пришлось, брат, пришлось.

— И? Что ты мне не рассказываешь?

Она молчала. Она думала о чертях, о ходячих мертвецах, о Морозко. Слова не шли.

Саша издал звук отвращения.

— Довольно, — сказал он. — Я сохраню твой секрет, хоть мне и сложно, Вася. Я все еще сын своего отца, хоть больше его не увижу. Но я не должен доверять тебе или потакать твоим прихотям. Посол татар — не бандит. Ты не будешь больше обещать службу великому князю, и перестань врать и говорить, когда нужно молчать. Может, так ты проживешь неделю в таком облике. Это все, что должно тебя беспокоить.

Саша изящно выпрыгнул из загона.

— Куда ты? — глупо крикнула Вася.

— Отведу тебя во дворец Ольги, — сказал он. — Ты сказала, сделала и увидела достаточно для одного вечера.

Вася замешкалась, возражения заполнили горло. Но один взгляд на его напряженную спину сказал ей, что он не услышит их. Тяжело дыша, Вася коснулась шеи Соловья на прощание и пошла следом.

Комната Васи в мужском крыле была маленькой, но теплой и куда чище, чем любая комната во дворце Дмитрия. Немного горячего вина было на печи рядом с горкой блинов, их немного погрызла пробегавшая мышь.

Саша довел ее до порога, сказал «Бог с тобой» и ушел.

Вася опустилась на кровать. Звуки праздника доносились в узкое окно. Она ехала каждый день неделями, терпела бои и болезнь, она жутко устала. Вася заперла дверь, сняла кафтан и сапоги, съела и выпила угощения и забралась под одеяла.