Кэтрин Арден - Девушка в башне

Больше темные глаза смотрели на нее, и Вася поняла, что не ошиблась.

— Было темно, — ответила Вася. — Сложно узнать коня, которого видел только во тьме. Вы точно видели другого, а этот — мой.

— Я знаю, что видел, — сказал Челубей. Он пристально смотрел на нее. — Как, думаю, и ты, мальчик.

Его мужчины приблизились на конях.

«Он знает, что я знаю, — подумала Вася. — Это предупреждение».

Соловей был крупней коней татар и быстрее, он смог бы прорваться. Но у мужчин были луки, и нельзя было рисковать Машей.

— Я куплю твоего коня, — сказал Челубей.

От удивления она бездумно выпалила:

— Зачем? — осведомилась она. — Он не понесет вас. Только я могу на нем кататься.

Татарин слабо улыбнулся.

— О, он меня понесет. Со временем.

Маша приглушенно возмутилась под плащом.

— Нет, — Вася сказала громко, чтобы ее слышала площадь. — Вы не можете его купить. Ни за что.

Ее ответ разнесся среди торговцев, и она видела, как лица меняются, на некоторых было потрясение, на других — одобрение.

Улыбка татарина стала шире, и она поняла, что он добивался такой реакции, что она дала ему повод вытащить меч и извиниться потом перед Дмитрием. Но Челубей не успел пошевелиться, громкий голос раздался со стороны реки:

— Матерь божья, — сказал он. — Человек не может промчаться галопом без толп в Москве? Разойдитесь…

Улыбка Челубея увяла. Щеки Васи пылали.

Касьян величаво шел среди толпы, одетый в зеленое, верхом на крупном коне. Он посмотрел на Васю и татар.

— Дразнить детей захотелось, господин Челубей? — спросил он.

Челубей пожал плечами.

— Что еще делать в этой дыре… Касьян Лютович, да?

Что — то в легкости его ответа вызвало тревогу Васи. Касьян приблизился к Васе и холодно сказал:

— Мальчик идет со мной. Его двоюродный брат ждет его.

Челубей огляделся. Толпа молчала, но явно была на стороне Касьяна.

— Не сомневаюсь, — он поклонился. — Когда захочешь продать, мальчик, я буду ждать с мешком золота.

Вася покачала головой, глядя ему в глаза.

— Лучше слушайся, — добавил тихо татарин. — И между нами не будет долга, — он улыбался, но в глазах была явная угроза. А потом…

— Идем, — нетерпеливо сказал Касьян. Он обошел на лошади других всадников и направился к вратам.

Вася не знала, что на нее нашло. Она зло и ловко, пока солнце слепило глаза, направила Соловья в коня ближайшего всадника. Один шаг, мужчина понял, что она делает, с руганью бросился из седла. Через миг Соловей полетел над спиной коня. Вася крепко сжимала Марью. Соловей приземлился как птица и догнал Касьяна.

Вася оглянулась. Мужчина поднялся на ноги, покрытый грязным снегом. Челубей смеялся над ним с толпой.

Касьян молчал, пока они не забрались подальше на извилистые тесные улицы, и его первые слова были не для Васи:

— Марья Владимировна, полагаю? — сказал он девочке, не оборачиваясь. — Рад знакомству.

Марья посмотрела на него огромными глазами.

— Мне нельзя говорить с мужчинами, — сказала она ему. — Так мама говорит, — она поежилась, но подавила геройски дрожь. — О, матушка будет злиться.

— На обоих, полагаю, — сказал Касьян. — Вы дурак, Василий Петрович. Челубей собирался разрезать вас и извиниться потом перед великим князем. Что вас заставило взять в поездку дочь князя Серпухова?

— Я не допустил бы, чтобы ей навредили, — сказала Вася.

Касьян фыркнул.

— Ты бы и себя не защитил, если бы посол выхватил меч, а ребенка — тем более. И ее видели. Это уже вред, спросишь у ее матери. А еще… ты дразнил Челубея. Он это не забудет, хоть и улыбался. Они все улыбаются при дворе в Сарае, а потом вонзают зубы в горло.

Вася едва слышала, она думала о радости и голоде на лице Марьи, когда она увидела огромный мир вне женских покоев.

— Какая разница, что Машу видели? — спросила она с пылом. — Мы катались.

— Я хотела сама! — неожиданно сказала Марья. — Я хотела увидеть.

— Любопытство, — поучительно сказал Касьян, — плохое качество девушек, — он едко улыбнулся. — Спросите у Бабы Яги: больше знаешь, быстрее состаришься.

Они были почти у дворца князя Серпухова. Касьян вздохнул.

— Ну — ну, — добавил он. — Праздник, да? Нет занятия лучше защиты дев от сплетен, — его голос стал резче. — Спрячь ее в плаще. Веди сразу к загону и жди, — Касьян поехал вперед, позвал распорядителя. Его кольца сверкали на солнце. — Я — Касьян Лютович, приехал выпить вина с юным Василием Петровичем.

Врата уже были открыты в честь праздничного утра, страж отсалютовал. Касьян проехал, и Вася за ним, а распорядитель поспешил вперед.

— Возьмите моего коня, — приказал величаво Касьян. Он спрыгнул на землю и бросил поводья распорядителю. — Василий Петрович справится со своим сам. Жду, мальчишка, — Касьян пошел в сторону дворца, оставив раздраженного распорядителя одного с конем, которого он держал за уздечку. Он мрачно смотрел на Васю.

Вася повела Соловья к загону. Она не знала, что сделал Касьян, но, когда они перепрыгнули ограду к радости Марьи, Вася увидела, что Варвара уже бежит, белая от гнева из — за поступка Васи и Марьи и безмолвная. Вася поспешила слезть на землю и снять девочку.

— Идемте, Марья Владимировна, — сказала Варвара. — Вас ждут внутри.

Марья испугалась, но сказала Васе:

— Я храбрая, как ты. Я не хочу уходить.

— Ты храбрее меня, Маша, — сказала Вася племяннице. — В этот раз тебе нужно идти. Помни, когда увидишь призрака в следующий раз, спроси, чего она хочет. Она не может тебе навредить.

Марья кивнула.

— Я рада, что мы покатались, — прошептала она. — Даже если матушка злится. И я рада, что мы перепрыгнули татарина.

— Как и я, — сказала Вася.

Варвара взяла девочку за руку и потянула ее прочь.

— Госпожа хочет видеть вас в часовне, — бросила Варвара через плечо. — Василий Петрович.

Вася и не думала ослушаться. Часовня была окружена маленьким лесом куполов, ее было несложно найти. Вася прошла под недовольным взглядом сотни икон и ждала.

Вскоре присоединилась Ольга, она шагала тяжело, время почти пришло. Она перекрестилась, поклонилась иконостасу, а потом повернулась к сестре.

— Варвара говорит, — сказала Ольга без предисловий, — что ты каталась на восходе и возила мою дочь по улицам. Это так, Вася?

— Да, — Васе было не по себе от тона Ольги. — Мы катались. Но я не…

— Матерь божья, Вася! — сказала Ольга. Остатки красок покинули ее лицо. — Ты не подумала о репутации моей дочери? Это не Лесная земля!

— Репутации? — спросила Вася. — Конечно, я переживаю за ее репутацию. Она ни с кем не говорила. Она была одета и прикрыла волосы. Я ее дядя. Почему я не мог с ней покататься.

— Потому что это не… — Ольга вдохнула. — Она должна оставаться в тереме. Девочки не могут покидать его. Моя дочь должна учиться спокойствию. А ты растревожила ее на месяц и испортила ее репутацию навсегда, если не повезет.