Юлия Буланова - Серебряные крылья [СИ]

— Отставить истерику! — рявкнул майор раздраженно.

Ильдар испуганно замолк, боясь поднять взгляд на того, в ком видел последнюю надежду. Неужели ошибся? Или того хуже — разозлил и этим настроил против себя этого человека?

— Пойдем отсюда. Не в туалете же такие вещи обсуждать. Говорят, в кафе на первом этаже вполне сносно кормят. Составишь компанию? Заодно и расскажешь все.

Паренек замялся. Вадим вопросительно вздернул бровь.

— Что-то не так?

— А можно я вам просто все расскажу, но есть не буду?

— Почему?

— Не хочу. — Это было ложью, причем, явной. Врать Ильдар не умел совершенно. Иначе не краснел бы так.

— Денег нет? — напрямую поинтересовался Аверин. — Ну, бывает. Значит, я угощаю.

— Я не голоден, — упрямо пробормотал мальчишка, зло сверкнув голубыми глазищами.

«Ну, точь-в-точь, как Диана», — пронеслось в голове мужчины. И на его душе от чего-то посветлело. Действовать он решил по старой и отработанной схеме. То есть активно давить на совесть.

— Я не спал больше двух суток. Не ел столько же. У меня нет сил бороться еще и с тобой. Да и времени тоже нет. Давай хоть ты не будешь трепать мне нервы? Мы просто пойдем в кафе и за плотным обедом ты расскажешь мне о проблеме твоего «не совсем друга»? Потом вместе подумаем, как можно будет ему помочь. Ну, не могу я есть, когда мальчишки, которые мне в сыновья годятся, голодными глазами на мою тарелку смотрят. И, не беспокойся, счет за два обеда в местном кафе — сумма для меня несущественная. До разорения не доведет.

Молодой человек затравленно кивнул, выражая на своем лице всю гамму раскаянья. За то, что препирался с таким хорошим человеком, который и Денису протянуть руку помощи готов, и самого Ильдара накормить. Причем, просто так — за компанию, не видя в этом ничего особенного.

А через четверть часа он, с аппетитом уплетая сочный мясной стейк, рассказывал майору Аверину очень странную историю. Вчера с сильнейшей интоксикацией в эту клинику поступил некий Денис Рижский — учащийся школы-интерната Миссии Милосердия. Название показалось Вадиму знакомым. И почему-то ассоциировалось с Катриной Андраши. Но нужное воспоминание так и не всплыло.

В крови школьника обнаружили наличие психотропных препаратов. И это стало для него приговором.

— Они не лечат наркоманов. Понимаете? Вообще не лечат. Говорят: «Без толку. Ну, сегодня мы его вытащим. А завтра или послезавтра его снова к нам привезут. С тем же самым диагнозом». Они считают, что те, кто травит себя наркотиками, не хотят жить. А раз так, то зачем мешать им умирать?

— Быть того не может.

— Считаете, я вру? — Тут же вскинулся Ильдар.

— Нет. Я тебе верю. Но это серьезные обвинения. Вдруг ты что-то неправильно понял?

— Все я правильно понял. Они его не лечат. Сделали для проформы пару инъекций и ждут, когда все закончится. А потом оформят, как смерть от передозировки наркотическими веществами. Денис ведь не первый.

— И сколько раньше было смертей?

— За последние два года — шесть. Но вы главного не слышите. Денис — не наркоман. Я точно знаю.

— А как тогда в его крови оказалась эта гадость?

— Есть версия. Нет доказательств.

— Излагай.

— В нашем районе промышляет банда, которая подсаживает малолеток на наркотики. Но не явно, а… как бы это сказать? Обманом. То есть не напрямую их ребятам дает, а пряча во что-нибудь безобидное.

— Это как?

— Сам с ними не сталкивался. К таким взрослым, как я они не суются. Но слухи ходят. Схема, как говорят, у них стандартная. Подходит к тебе мальчишка или девчонка. Спрашивают что-то. Как к станции метро пройти? Или где здесь ближайший автомат с газировкой? Завязывается разговор. И агенты наркоторговцев, как бы промежду прочим, предлагают жертве жвачку, леденец, сок или даже просто воду. Через два дня глупому подростку становится плохо. И тут уже берутся за дело старшие. Они отлавливают свою новую жертву и объясняют ему или ей, что к чему. Жестко. Избивают. Не сильно. Чтобы следов не осталось. Унижают. Обязательно на камеру. Это особенно на девчонок действует. Они стыдятся того, что делают с ними эти отморозки. И до последнего молчат. Мы так потеряли Милену.

— Почему?

— Неужели не понятно? Боятся огласки. Ведь добрые люди что скажут? Сама виновата! А как может быть иначе? Наркотики употребляют. Шляются где ни попадя. Вот и получили то, что заслужили. Ни поддержки, ни даже простого сочувствия никто из них не дождется. Наоборот. Позорить будут при каждом удобном случае. Причем, не день, и не два. На всю оставшуюся жизнь клеймо останется. Ну, да, я отвлекся. Подросткам объясняют, куда они вляпались. А дальше по-разному. С кого-то деньги выкачивают, заставляя обворовывать родителей. С кого-то натурой берут. И тут тоже варианты имеются. Одни становятся агентами, затягивающими в эту сеть других жертв, другие — курьерами. А третьи… они попадают в нелегальные дома развлечений. В качестве игрушек для богатых извращенцев.

Ильдар помолчал немного, тоскливо гоняя по тарелке зеленый горошек и брокколи. Есть уже не хотелось. Двойная порция стейка с овощами, да еще и салат. Это был самый сытный обед парня за всю его жизнь. Ему и половины этого хватило бы, для того, чтобы наесться. Но привычка не оставлять на тарелке ни крошки, сработала. И он начал торопливо доедать овощи. И лишь только после этого продолжил:

— Я и остальные старшие ребята постоянно объясняли тем, кто помладше, что нельзя у чужих ничего брать. Но разве до всех достучишься? Вот мы и недосмотрели.

— «Мы» — это старшеклассники вашей школы?

— Конечно. А кто еще? Не воспитатели же. Им до нас дела нет.

— А родители?

Юноша скривился так, будто бы лимон съел. Смерил мужчину тоскливым взглядом. Но все же ответил:

— Нет у нас родителей. То есть у некоторых они имеются. Да только такие, что лучше б их, вообще, не было.

— Так это приют?

— Что-то вроде. Школа для трудновоспитуемых детей и подростков.

— В которой вас совершенно не воспитывают?

— Да.

Ильдар все больше мрачнел. Однако Аверин этого, казалось-бы и не замечал вовсе. Он был погружен в свои мысли и отчего-то хмурился.

— Понятно. Разберусь. Но позже. Сначала к лечащему врачу твоего приятеля. Потом, извини, у меня свои дела. Несколько моих подопечных в крайне-тяжелом состоянии. Пока им не станет лучше, я отлучатся не могу. Но потом обязательно разберусь и с бандой, если такая действительно существует, и со школой, которой нет дела до ее учеников. Полные данные этого Дениса давай, — попросил Вадим, пробегаясь пальцами по сенсорной панели своего комма. — Я к информационной сети клиники подключен. Сейчас оформлю запрос, и вперед — на свидание с медицинским персоналом. Ты со мной?

— А можно?