Полина Флер - Сердце василиска [litres]

Наверное, поэтому и сны в ночь перед походом были запутанны и непонятны.

Я видела Тею.

Она стояла посреди пшеничного поля, тоненькая и хрупкая, как колосок. Ветер едва колыхал ее белое платье и темные косички. Над головой вращалось Черное Зеркало, но звезды больше не срывались с неба, они горели, как острые бутылочные осколки. Тея показывала рукой куда-то в сторону, и, глянув туда, я увидела, как на горизонте сгущается тьма, изредка пронизываемая огненными сполохами.

Мне хотелось закричать, позвать мою девочку, но она повернулась и пошла, раздвигая колосья, прямо навстречу сгущающейся тьме. Такая маленькая, такая хрупкая. А впереди бушевала буря – искрила молниями, густела, надвигалась неумолимо, как цунами. Мне хотелось побежать за моей малышкой, догнать, оградить от всех опасностей этого мира! Но ноги тонули в вязкой жиже, а Тея все удалялась, и вот уже тучи перед ней обретали очертания и формы, и вот уже неслись на черных скакунах черные всадники, как стаи саранчи. И имя им было Легион!

– Тея! – закричала я, пытаясь вырваться из трясины.

И проснулась.

От слабости дрожали мышцы, меня мутило, накатывала тошнота. Наспех обернувшись простыней, я выскочила из шатра и согнулась в позыве рвоты. В ушах все еще стоял мой собственный крик, а белые флаги развевались, как оборки на платье Теи.

Мимо пробежал солдат, лишь раз покосившись на меня, но не задержавшись надолго. У других шатров тоже колдовали люди: сворачивали пестрые ткани, спускали флаги, седлали коней и грузили припасы на повозки. То здесь, то там металась юркая фигурка конюха Ченга, и, к моей радости, капитана Фа нигде не было видно. Прокашлявшись и утерев выступившие слезы, я вернулась в шатер, где меня уже встречал Ю Шэн-Ли. Скользнув по мне взглядом, он осведомился:

– Дорога дальняя. Выдержишь?

– Должна, – дрожащим голосом ответила я, смахивая со взмокшего лба налипшие волосы, которые за время нахождения в лагере уже немного отросли.

– Если станет плохо, не стесняйся, говори сразу, – сказал Шэн. – Иногда солдаты получают солнечный удар и травятся рыбой или овощами, так что в твоем недуге нет ничего необычного, Мартин. Только держись поблизости, тогда никакая буря не сломает твою плодоносящую ветвь.

«Кроме черной бури из сна, – подумала я. – Бури, из которой приходят черные всадники…»

«Не думайте сейчас об этом, хозяйка», – шепнул Умник.

«Много будет знать – плохо будет спать», – поддакнул Забияка.

И оба хихикнули.

«Смешно вам! – нахохлилась я. – Существуете в моей голове и ничем не полезны, кроме подковырок!»

«Дайте нам время, – дружелюбно отозвался Умник. – Нам еще предстоит окрепнуть. Но ведь и новый Оракул не больше зерна».

Я слабо улыбнулась и дотронулась до живота. Не больше зерна – а уже теплом веет. Совсем кроха – а уже является во сне. Пусть таком пугающем, зато вряд ли есть в мире женщины, которые на таком сроке знают, кто у них родится и как будет выглядеть. А я запомнила Тею целиком: от пухлых щечек до мягкого подбородочка с крохотной ямочкой, я видела ее улыбку и слышала самый мелодичный голос. Моя девочка… сумеем ли мы выстоять перед бурей?

– Куда деваться с подводной лодки? – пробурчала я и побрела собираться.

Я все еще чувствовала слабость, но была готова платить эту цену. Позавтракать нам не дали, Шэн сказал, что некогда, придется ждать привала. Солнце еще только-только карабкалось на безоблачное небо, и воздух прогревался, но все еще был свежим.

За все прошедшие недели в лагере я не видела столько солдат. Обычно группы делились: кто-то занимался рукопашной, кто-то – на стрельбище, кто-то дежурил по кухне или на конюшнях, да мало ли дел в походной жизни? Но теперь вся Железная гвардия собралась в одном месте, и люди сновали, гудели, как пчелы в улье.

Подтянув лямки походного рюкзака, я направилась к скакунам.

– Эй, Ченг! – замахала я рукой мальчишке. – Подготовил мне Резвого?

Резвый – это мой конь, на котором я тренировалась брать препятствия и к которому успела прикипеть душой. Мальчишка заулыбался:

– Все готовы! Поедешь со мной?

– А ты в каком отряде?

– В четвертом.

– А я в первом, – огорчилась я, зная, что Ю Шэн-Ли как посол наверняка поедет вместе с главнокомандующим.

Главное, чтобы не во втором, которым командовал капитан Фа Дэ-Мин. А вот и он, легок на помине: прошел мимо с выражением крайней спеси на лице.

«Лучше бы под ноги смотрел, не ровен час, споткнется», – буркнул Забияка.

– Если бы! – вслух хмыкнула я. – Такие по приборам летят.

Ченг воззрился на меня с недоумением, но, видимо, уже привык к странному поведению и ничего не сказал.

– Мы поедем в пятом, – раздался за спиной голос Ю Шэн-Ли.

Я обернулась. Посол стоял в походной одежде, легкая броня поблескивала заклепками, волосы были туго стянуты на затылке.

– Почему в пятом? – удивилась я.

В пятом едут обозы с провиантом, оружием, свернутыми шатрами и палатками и прочим скарбом. Конечно, кто-то должен сопровождать и их, но явно не посольский адъютант.

– Не с твоей спиной, – пояснил Ю Шэн-Ли. – Запоминай: повозка под синим флагом, груз – медикаменты.

– Но…

– Никаких но, Мартин! – отрезал посол. – Выполняй!

Я расстроенно ковырнула землю носком. Конечно, дело далеко не в спине, а в моей беременности. Ю Шэн-Ли обещал присматривать за мной и не собирался поступаться своими принципами. Ну что ж, ему виднее, хотя на первых сроках мог бы и позволить мне побыть немного в седле.

Не стала спорить и пошла к обозам, держа спину ровно и ничем не показывая своей досады.

– Что такое? – услышала вдруг. – Мальчика не допускают до мужских игр?

Я продолжала идти, не сбиваясь с шага, надеясь, что это адресовано не мне. Зря.

– Тепло под крылышком посла, – продолжил все тот же насмешливый голос, и, скосив глаза, я увидела капитана Фа.

Держа под уздцы вороного жеребца, он скалился и говорил будто бы с другим офицером, который стоял тут же, но так, чтобы я хорошо слышала.

– Брось цепляться к мальчишке, Дэ-Мин, – добродушно проговорил незнакомый мне офицер. – Я слышал, он получил травму.

– Выпал из гнездышка, да неудачно, – съязвил Фа Дэ– Мин. – Такие никогда не научатся летать.

– А кое-кому нужно крепче стоять на земле, – буркнула я, – а не витать в фантазиях, иначе есть риск свалиться и переломать кости.

– Что-что?! – вскинулся капитан. Он тут же бросил гладить коня по темной гриве и шагнул ко мне. – Ты это мне говоришь, щегол?

– Нет, – отбоярилась я, не сбавляя шага. – Я обращаюсь вон к тому ослу.

– Ослу?!

– Господину послу, говорю! – гаркнула я, и духи-драконы в голове хихикнули. – У вас что-то со слухом, капитан Фа.

– А у тебя не только с позвоночником, но и с головой! – в запальчивости бросил Фа Дэ-Мин. – Думаешь, смог одурачить всех побасенками о госпитале?