Полина Флер - Сердце василиска [litres]

– Нет, – ответила девочка, и будто камень свалился с души, но Тея тут же коварно добавила: – Еще нет. Черное Зеркало открылось, и ты провалилась во временн у ю воронку.

– Что это значит? – с недоумением спросила я, все еще продолжая падать.

Было не страшно, хотя и немного тревожно.

– Это значит, что два камня-магнита активизировались и создали пространственно-временной коридор между мирами и их вероятностями, – начала объяснять Тея, но, поймав мой растерянный взгляд, звонко рассмеялась и легко, как акробат, перевернулась через голову, приблизившись и подмигнув: – Прости, мамочка, я иногда говорю странные вещи. Но если ты собралась меня родить и воспитывать, придется к этому привыкнуть.

– Я поняла… почти, – кивнула ей и тут же уточнила: – А как же Дитер? И капитан Фа, и Ченг, и драконы? Почему они не попали сюда вслед за мной?

– Потому что только ты носишь в животике Оракула, – хихикнула Тея. – Я думала, это очевидно. Иногда, во сне, я могу дотянуться и до папочки. Но сейчас это невозможно. Поэтому ты должна сделать выбор за всех нас.

– Какой выбор? – опешила я.

– Смотри!

Тея очертила рукой дугу. Справа от нее чернота посветлела, расплылась, сквозь пелену проступили очертания города…

Я глянула и ахнула, а кровь побежала живее.

На горизонте вырастали высотки спального района, ближе зеленел сквер с фонтаном и уютными лавочками, покрашенными к лету, улицы, прямые, засаженные тополями, запруженные машинами, тянулись во все стороны, блестели трамвайные пути, мигал трехцветным глазом светофор. Я знала это место!

– Мой родной город, – в великом потрясении проговорила я, жадно всматриваясь в детали.

Прозрачная пленка, точно линза бинокля, приблизила одно из окон. Сквозь прозрачный тюль я различила родительскую квартиру, папу и маму, сидящих за обеденным столом. Линза мигнула и показала мне подругу Юльку, гуляющую под ручку с однокурсником. Оба заливисто смеялись и, кажется, были счастливы. Потом мне показали мой университет, мою новую квартиру, мои цветы, поливаемые соседкой, которой я обычно доверяла ключи.

Острое чувство ностальгии вспыхнуло в груди и потащило с невероятной силой туда, где текла оставленная жизнь. Я вытянула ладони, желая прикоснуться к тому миру, но уперлась в упругую мембрану, которую ни разорвать, ни расцарапать, и от огорчения по щекам потекли слезы.

– Ты хочешь вернуться? – услышала я за плечом детский голосок.

Вздрогнула, моргнула, смахивая слезы.

– А разве это возможно? – жалобно спросила я и обернулась.

Тея больше не улыбалась, смотрела серьезно, понимающе.

– Из этого места возможно вернуться в любую точку мироздания, – пояснила она. – Я показала тебе один путь. Теперь покажу другой. Смотри!

Она провела еще одну дугу, и новая линза возникла уже слева.

Это была Фессалия, прекрасная, как розовый куст в пору цветения. Белоснежный и полностью отреставрированный Мейердорфский замок, холеные скакуны в конюшнях, а на площадке у фонтанчика – маленькая люлька, накрытая кружевным розовым покрывалом. Подошел Дитер, наклонился и поцеловал спящую в ней малышку, и я снова не смогла сдержать слез, сердце забилось раненой птицей, а душа раскололась на части: одна тянулась в прошлое, другая желала остаться здесь.

– Твой выбор, – немного грустно произнесла Тея. – Я показала две вероятности, теперь все зависит от тебя.

– Это слишком жестоко, – прошептала я. – Я не могу выбрать… Ведь если я останусь, родители и друзья будут думать, что я погибла. А если вернусь туда, то никогда не встречу Дитера, не полюблю и не рожу тебя…

– Всегда нужно чем-то жертвовать, – вздохнула Тея. – Капитан Фа пожертвовал жизнью ради тебя, мамочка, даже зная, что ты не будешь принадлежать ему. Наш папочка закрыл тебя от выстрела, понимая, что может не увидеть моего рождения.

– Но если… если я останусь, – дрожащим голосом произнесла я, – ведь можно сделать так, чтобы родители не думали, будто я умерла? Чтобы они… были счастливы.

– О да! – оживилась Тея. – Реальность можно скорректировать. Ты помнишь Мэрион?

– Это мое имя, – с удивлением ответила я.

– Ты позаимствовала его у юной баронессы вместе с титулом и судьбой, – назидательно сказала Оракул, и теперь я заметила, что ее взгляд гораздо мудрее, чем мог бы быть у пятилетнего ребенка.

Она и говорила умно и взвешенно – только так и может говорить величайшая провидица, рождение которой было предсказано духами.

– Бедная девочка пропала, когда ты заняла ее место, мамочка, – продолжила Тея. – Настоящая Мэрион отправилась в место, подобное тому, где сейчас находимся мы. Она спала все это время, но ты можешь дать ей шанс проснуться.

– И что случится тогда? – затаила дыхание я.

– Тогда она вернется в твой мир вместо тебя. Внешне она – полная твоя копия, а по характеру – настоящий кроткий ангел. – Тея задорно рассмеялась. – Она с отличием окончит университет, будет работать переводчиком и познакомится с молодым директором одной развивающейся немецкой компании.

– Она полюбит его всем сердцем и выйдет замуж? – улыбаясь сквозь слезы, поддержала я.

– Обязательно! И родит твоей маме и папе чудесную внучку. Они назовут ее Таней.

Я плакала, уже не скрываясь и не вытирая слез.

– Пусть она скажет, – срываясь, попросила я, – пусть скажет им, что очень по ним скучала, что она сильно их любит…

– Конечно! – Тея ткнула пальчиком в линзу. – Гляди! Она уже звонит в дверь!

Я с замирающим сердцем наблюдала, как мама вытирает испачканные мукой руки о передник и кричит папе, чтобы он открыл. Папа откладывает газету, идет к двери… и застывает на пороге.

– Маша! – говорит он, и мама кидается в коридор.

Девушка, точная копия меня, входит в квартиру и ставит на пол спортивную сумку.

– Я сдала сессию на «отлично»! – тихо, словно стесняясь, говорит она. – И так соскучилась по вам…

Они бросаются в объятия друг друга, тоже не сдерживая слез. Прозрачное окошко наполняется туманом, бледнеет и наконец гаснет. Остается одно – там, где сидит над люлькой коленопреклоненный Дитер.

Я тронула его изображение пальцем, провела по щеке.

– Я так тебя люблю, – прошептала я и обернулась к девочке: – И тебя люблю, моя маленькая Тея.

Она засветилась от радости, заулыбалась до ямочек на щеках и бросилась ко мне – не Оракул, не провидица – обыкновенный пятилетний ребенок.

Я обняла ее, чувствуя запах чистоты и сладостей. Поцеловала в темную макушку, она уткнулась носом в мою шею и засопела, крепко-крепко обнимая ручками.

– Я люблю тебя, мамочка, – прошептала Тея и погладила по волосам. – Но у тебя есть всего десять минут.

– Справлюсь, – ответно шепнула я.

– Тогда… ты готова?