Анна Гринь - Дом трех городов

– Продолжай, – велел Бруссин.

– Но есть и те, кто наши взгляды не разделяет, – вздохнул Дым.

– Много таких? – уточнил мистер Драннор.

– Нас вообще мало, – успокоил его Гедымин. – Сами ведь знаете, что превращение в вампира от укуса – сказка для детей. Именно поэтому вампиры предпочитают пользоваться в опасных делах руками других, не ввязываясь лично.

– Дальше, Приони, дальше, – нетерпеливо вздохнул дядя Бруссин. – У нас еще предстоит повторный допрос тех двоих, которых мы поймали. Пока они упорно молчат.

– Те из вампиров, кто продолжал лелеять воспоминания о своей безоговорочной власти, всегда искали возможность как-то пошатнуть авторитет Надзора, а вместе с ним – совета, – произнес уже ясную всем нам истину Гедымин. – Мы с ними не враждуем, но по возможности пробуем. предотвратить последствия, – замявшись, добавил он.

Мы с Шишем переглянулись и одинаково скептично вздернули брови.

– История с Крившином. Она волновала нас все эти годы, – немного подумав, произнес вампир. – Все началось со слишком болтливого надзорника. – Он оглядел служителей магического порядка. – Я не знаю, как именно вампирам стало известно о дневнике, но, подозреваю, при желании любую информацию можно получить. Тем более, что эти вампиры не следуют законам и пользуются возможностями внушения.

– Честно говоря, мы были уверены, что это ты, Приони, пытался использовать вампирскую магию, – заметил дед Черч.

– Пробовал, – признался Дым, – но чужое влияние на Бердинга переломить не смог.

– С чего все началось?

– Не знаю, – покачал головой вампир, – мы не следим за другими каждую секунду, но явную активность не заметить не могли. Последили, выяснили, где именно проявляют себя сородичи, и мне пришлось использовать связи, чтобы оказаться в Надзоре и именно в отделе Бердинга.

– Дальше, – поощрил его Бруссин.

– Естественно, когда вокруг имени Липы началось движение, мы решили действовать и предотвратить, – вздохнул Дым. – Но ни вам, ни самой девушке говорить я не мог. И так. Мы не организация, мы не враждуем с другими вампирами. И не хотим огласки. Просто надеемся и дальше мирно жить в соседстве с другими. Вампиры с комплексом потерянной власти в этом нормальном желании нам очень мешали.

– А нам мешало то, что ты, Приони, даже после ареста Бердинга не стал нам ничего говорить, – сказал Бруссин. – Определить вампира по его магии нельзя, сам знаешь. Даже сейчас мы не имеем права полностью тебе доверять.

– Я знаю, – кивнул Дым. – Я вел себя самонадеянно, когда пытался выяснить о местоположении дневника сам.

– Кольцо? – подал голос мистер Драннор.

– С его помощью Липа могла передать мне послание, и еще я мог отслеживать ее местоположение, – пояснил Дым. – О втором свойстве я не стал ей говорить, чтобы не пугать. Всячески убеждал, что не могу отследить ее перемещения. А еще скрыл, что подаренный ей шатлен – тоже напичкан магией, но просто указывает рядом ли его хозяйка или нет.

Мы с напарником переглянулись, и я тяжело вздохнула.

– Похоже, ты переборщил с магией на кольце, – заметил дед.

– Похоже, – согласился Гедымин. – Они столько выжидали, таились, подсылали бандитов.

– Но стоило чуть прижать и дать повод – выдали себя, – пробормотал кто-то из надзорников.

– Олимпиада отправила тебе записку сегодня, но как. – попытался задать следующий вопрос Бруссин, но Дым его перебил:

– Все это время я наблюдал за вампирами, знал, что они вот-вот решаться действовать в открытую, и понял, что Липа в опасности.

– Я бы попросила соблюдать правила допроса, – недовольно стуча по клавишам, произнесла ведьма и поверх очков глянула на отпечатанный на странице текст.

– Мне пришлось немного повлиять на фавна, передавшего записку, – моргнув, признался вампир.

– Немного?! – взвыл, появляясь перед Дымом, низенький толстый фавн. – Немного?

Он выглядел еще более нелепым, чем другие представители этого народа. Вместо кожаной жилетки на нем красовалась белоснежная манишка, жесткий завернутый край которой подпирал лацканы темно-зеленого пиджака. На носу фавна нелепо сидело пенсне, а сквозь узкие поля черной касторовой шляпы торчали короткие рожки.

– Немного! – громко повторил фавн, подхватил чернильницу и, запрокинув голову, с жадностью вылил ее содержимое в рот. – Да мы перестанем вашу почту носить, надзорники, за такое дело! Хамство! Нарушение прав свободных фавнов! Угрозы. Угрозы! И все ради секретных сведений! Нарушение конфиденциальности!

– Ясно. – кашлянул Бруссин. – Теперь ясно, как ты выяснил местоположение Олимпиады Лись.

– Обстоятельства, – немного поморщился вампир и попытался передернуть плечами. И без того порванный рукав с треском отделился от живописных лохмотьев и соскользнул вниз, обнажая зловещие царапины.

– Но хоть дневник не настоящий, – со вздохом произнес дед Черч.

– Не настоящий?! – воскликнул вампир, вскакивая, и широко улыбнулся. – Правда? Это замечательно!

Надзорники полюбовались его искренней и нескрываемой радостью, а Бруссин разжал ладонь, чтобы ссыпать на край столешницы небольшую горку золотистых крошек, похожих на песок.

– Думаю, теперь в этом нет необходимости, – произнес дядя Шишеня.

– Это что? – тихо уточнил у меня маг.

– Ну. Это было чешуей пустынного змея, – ответила я едва слышно.

– О. – пробормотал мой напарник.

– Дети как-то пояснили ситуацию с поддельным дневником? – обратился к мистеру Драннору Бруссин. – Эта выходка.

– Главное, что они не пострадали, – перебил его дед. – Я не представляю, что бы сказала Медеа.

Надзорники смолкли, прислушиваясь к внезапному шуму в коридоре. Послышались громкие голоса, лязгнула, открываясь, дверь, и в поле видимости показался высокий и очень недовольный мужчина средних лет. Годы не затронули его внешность, и я легко могла представить, каким он был в молодости.

«Да и видела. На фото», – спохватилась я, узнав в чертах лица что-то знакомое.

– Так. – тихо прошептал мне Шиш. – Спасайся, кто может.

– Что? – опешила я, продолжая рассматривать мужчину, в котором признала отца напарника.

Будрон Бок молча сверлил Бруссина взглядом и воздух в комнате мгновенно накалился. Вбежавшая вслед за мужем Медеа Бок с тревогой схватила его за руку, но колдун лишь недовольно дернул плечом.

– Надо уходить, – произнес Шиш совсем тихо. – Очень осторожно.

Я медленно сползла с подоконника и, пригибаясь, словно кто-то мог меня заметить, засеменила к двери. Шишень немедленно последовал за мной, едва различимо проклиная каждый вид нечисти по алфавиту.

– Это твой отец? – спросила я, когда мы оказались в коридоре.

– Да, и нам стоит сию же секунду сматываться из отделения Надзора, – схватив меня за руку, сказал маг.