Ольга Романовская - На службе их величеств

Доев, Шардаш прошёл на кухню, где, как и предполагал, застал Серого Тома. Дух жаловался доброй гномке-поварихе на злых преподавателей. При виде профессора он умолк и, надувшись, отвернулся.

— Да ладно, мир! — усмехнулся Шардаш. — Надулся как девчонка. А я ведь плату принёс.

Серый Том оживился, подплыл к профессору и замер в ожидании. Шардаш улыбался и молчал. Сел возле очага, перебросился парой фраз с матушкой Уйойке насчёт погоды и состояния дымохода, будто не замечая производимых духом колебаний воздуха у своего лица.

— Скажешь, как выглядел маг, отпущу на два месяца, — наконец протянул профессор.

Глаза Серого Тома заискрились. Он в бешеном танце закружился вокруг Шардаша, вымаливая награду. «Плохой профессор» тут же стал самым умным и заботливым другом призраков.

Освобождение даже на время — лучшая награда для духа. Люди напрасно полагают, будто призраки вольны передвигаться в пространстве по собственному желанию. Увы, за исключением перерождённых духов, они заперты в пределах определённой территории. Их удерживают печати — такие же, как у фамильяров, но без связи с хозяином. Печать накладывается не на призрака, а на территорию и рассчитана на множество духов. Раз оказавшись внутри опечатанного места, привидение уже не может его покинуть.

— Итак, как выглядел мужчина?

Серый Том вздохнул, закатил глаза и произнёс:

— Взрослый маг. Умеет подчинять. Ростом… Да с вас, наверное. Лица не видел, только перстни. Он лицо за дымкой прятал. Руки в перчатках. Дорогих — Том в этом понимает. Голос… Если бы Том услышал, Том бы узнал.

— Да ну? — не веря, вскинул брови Шардаш. — Такой сильный маг — и не изменил голос?

Дух приуныл. Кажется, не видать ему свободы. Он старался вспомнить ещё хоть что-нибудь и все-таки вспомнил. На радостях Старый Том завертелся волчком, вылетел в трубу и напугал воем прислугу. Матушка Уйойке тоже пробормотала недоброе слово в адрес призрака и на всякий случай придвинулась ближе к профессору. «Дома-то спокойнее, — подумалось ей. — Нет, занесла Преисподняя в школу волшебников!»

— Вензель, вензель королевы! — Старый Том, весь в саже, вынырнул из дымохода и замер перед профессором. Того танцы призрака не впечатлили: пляски зомби куда занятнее. — Том — дух, он видит то, что не замечают люди. Тот человек показал перстень с вензелем фамильяру, после этого он его признал, начал лебезить.

— Что за вензель? — заинтересовался Шардаш.

— А вы действительно меня отпустите? — Серый Том не желал делиться ценными сведениями просто так.

Профессор подтвердил, что переговорит с директором, и тот на две недели отменит действие печати для призрака. Когда же истечёт отмеренный срок, Серого Тома притянет обратно, засосёт, будто воду в воронку.

Призрак немного поломался и рассказал о вензеле, который плавал над перстнем. Значит, кольцо магическое и создано по заказу. Имеющий особое зрение, либо применивший специальное заклинание, видел символ, инициалы или иной знак владельца предмета, сотканный из воздуха.

Шардаш нахмурился. Что-то не нравился ему этот маг. И перстень королевы на его пальце не давал покоя. Такой невозможно украсть, только подарить, иначе вся сила испарится, кольцо превратится в обычную безделушку. А тут ещё морок, странные происшествия в Школе. Определённо, есть повод поговорить с Крегсом и не только о награде для Серого Тома. Профессор не собирался упоминать о записке, но полагал, что неизвестный маг имел к ней отношение. Письмо королевы испарилось, исчезло без следа на следующий же день после получения — Раймунда не оставляла следов.

Директор не стал возражать против послаблений для духа, благо толку от привидений было мало. Когда-то они помогали поддерживать дисциплину, но сейчас куда больше заботились о собственном удобстве, нежели делах Школы. Только парочка продолжала ревностно следить за учениками. Но привидения — это престиж заведения. Какая магическая школа или академия без духов?

Заверив, что с первой звездой изменит настройки печати, Крегс по секрету сообщил важную новость: в Бонбридж приезжает сам Магистр магии. Он намерен присутствовать на экзаменах, чтобы лично проверить уровень подготовки учеников.

— Мы третьи в списке, — с гордостью подчеркнул директор. — Наша Школа на хорошем счету.

Шардаш кивнул, приготовившись к повышенному вниманию к своей особе. Вряд ли Магистр магии, ректор Академии чародейства оставит без внимания личность тёмного оборотня. И не вспомнит, что когда-то этот оборотень учился в его заведении, защищал перед ним как главой комиссии кандидатскую, а затем профессорскую степень.

Власти Бонбриджа, безусловно, устроят прославленному графу пышную встречу: как-никак, он подарил городу великолепные копии артефакта, защищавшего от проникновения нечисти.

Магистров магических наук в Лаксене четыре, считая самого ректора Академии чародейства, а вот Магистр магии один. И пока не умрёт, нового не изберут. Шардаш улыбнулся, вспомнив, как они на первом курсе путались в незамысловатых регалиях волшебников. Для людей без специального образования магистр и Магистр магии — тоже одно и то же, поэтому они частенько именовали графа министром магии. Тот не возражал, благо министерство имелось, и именно он его возглавлял.

В приёмной, нервируя госпожу Нору, кружился Серый Том. Секретарь отмахивалась от него, как от назойливой мухи.

Профессор заверил духа, что ночью его отпустят на означенный срок, и, глянув на часы, поспешил в парк: Мериам ждала уже целых полчаса. Хорошо, хоть ветра нет, а то продрогла бы, бедняжка.

Адептка мерила шагами завьюженные дорожки, постукивая друг о друга ладонями в пуховых варежках. Они с Шардашем условились встретиться в одиннадцать, а сейчас, судя по солнцу, дело шло к полудню. Профессор никогда не опаздывал, и Мериам волновалась. Пойти и спросить открыто у кого-то, где Шардаш, она стеснялась, поэтому терпеливо ждала. Мимо пробегали и проходили адепты, звали с собой, а Мериам отказывалась. Ей тоже хотелось в город: на ярмарку, по магазинам и на кулачные бои.

— Замёрзла? — неслышно подошедший Шардаш обнял сзади за плечи, взял руки в свои, согревая. Сам он даже зимой носил обычные перчатки: оборотни менее восприимчивы к холоду.

Мериам кивнула и улыбнулась. Развернувшись, с укором посмотрела в глаза, но промолчала. Заметив группку адептов, она отпрянула, изобразив случайную встречу учителя и ученицы.

— Вот не понимаю тебя, — дождавшись, пока ученики пройдут, протянул Шардаш. — То хочешь, чтобы все знали, то прячешься. Сама говорила, что любишь, я за язык не тянул…

— Люблю, — подтвердила Мериам, — но сам ведь велел мне сторониться тебя на людях. Я не твоя, видите ли, должна подумать. Вот я и думаю.