Ольга Романовская - Распутье

— Рассказывай! — отрывисто бросил Андреас.

— А что рассказывать? — пожала плечами. — Свен солгал на суде, меня выпороли, содрали штраф и отпустили.

— Деньги он дал? — в голосе малайонца сквозила холодная ненависть.

— Нет, — покачала головой и, коснувшись напряжённой руки, попросила: — Остынь! Свен хороший, он ни в чём не виноват. Ему изрядно досталось и…

— Ему досталась ты, — упрямо возразил Андреас и со стуком отставил кружку. Зелёные глаза впились в лицо, губы кривились в болезненной усмешке. — Я понимаю, он богатый, уважаемый, а я никто. Долг ещё три-четыре года выплачивать, хотя, видит Ио, я бы из кожи вон вылез, нашёл бы эти деньги, хоть душу Глойю продал, если б ты носила моё кольцо.

Малайонец отвернулся, пряча болезненную судорогу, на миг исказившую его лицо. Мне вдруг стало так жалко его, захотелось обнять, поцеловать, и я даже подалась вперёд, потянулась к Андреасу, но вовремя вспомнила о Свене. Тот не заслужил подобного. Даже у стен есть уши, кто-нибудь да разнесёт по городу весть, что невеста Свена Гилаха прелюбодействовала с другим. И всё, прощай! Ладно, я, в конце концов, снова пойду мыть полы в трактире, а потом уеду с Андреасом, но Свен! Его ж заклюют, заказов не станет. Да и чисто по-человечески жалко. Маг ко мне привязался, относился уже не как выгодному приобретению, даже перед учителем защищал, а тут такой удар в спину. Ничего, подожду. Не маленькая девочка, чтобы без поцелуев умереть.

— Андреас, ты всё не так понял, — мягко возразила я. — Мои чувства остались прежними, у нас со Свеном чисто деловой союз. Или ты категорически против взять в жёны разведённую женщину?

— Он не разведётся, — стукнул кулаком по столу малайонец, привлекая к нам ненужное внимание.

Заёрзала, зашипев: «Тише!», но Андреас не слушал. Он вперился взглядом в стол и до боли сжимал костяшки пальцев. Потом вдруг вскинул голову и попросил: «Расторгни помолвку». Казалось бы, чего проще пообещать любимому человеку такую безделицу, а я не могла. Сидела, кусала губы и молчала.

— Прости, я дала слово, — наконец, когда молчание излишне затянулось, виновато пробормотала я. — Если только он сам раздумает.

— Свен Гилах? — Андреас расхохотался и тут же без тени улыбки пообещал страшное: — Я убью его, если узнаю, что он к чему-то тебя принуждал. Если хоть пальцем притронется. Я стихийник, я сумею сделать аккуратно, выйдет как несчастный случай.

Андреасу подчиняется огонь, значит, он задумал списать всё на пожар! Но ведь пострадают соседи, да что там, легко может сгореть весь город! Не говоря о том, что при всех его недостатках не могла пожелать Свену смерти, тем более, столь мучительной.

— Не делай этого, слышишь! — стиснув руку Андреаса, требовательно заглянула ему в глаза. — Если ты меня любишь, даже не думай!

Малайонец промолчал, а потом завёл речь о моём исчезновении. Оказывается, вся столица обсуждала таинственную пропажу. Докатились новости и до Андреаса, благополучно отбывшего месячное заключение. Посчитала: выходит, его выпустили буквально через пару дней после нашего отъезда. Не дождалась.

Андреас напряжённо выслушал рассказ о переносе и кознях Владислава и искренне порадовался, что тот мёртв. И похвалил Свена за принципиальность. Значит, хоть в чём-то соперник хорош. Затем Андреас с интересом долго выспрашивал о Земле. Я рассказала, что могла, упуская неприятные моменты, вроде знакомства Свена с родителями. В средневековом обществе важно одобрение отца невесты, вдруг Андреас отступится, узнав об успехе мага?

— Прости, мне пора, — спохватился малайонец, залпом допил пиво и бросил на стол монетку. — Ты в гильдейской гостинице живёшь?

Покачала головой и назвала фамилию учителя Свена. Андреас нахмурился, но всё равно пообещал найти, после чего фактически выбежал из трактира. Значит, опаздывал. Ну да, он ведь человек подневольный.

Я тоже не стала задерживаться и, благо Андреас заплатил за обоих, благополучно покинула питейное заведение. На душе было одновременно и радостно, и грустно. Не люблю расставаний и ещё больше не люблю причинять людям боль. А в данной ситуации это неизбежно. Немного отвлеклась, пройдясь по лавкам, и вернулась в дом мэтра Ораса. Свена дома не оказалось, его учителя тоже. Кайса точила лясы с соседками. Задумалась, чем бы заняться. Выбор невелик: хозяйство, работа и учёба. Последнее с сожалением отмела: вряд ли мне позволят взять что-то из домашней библиотеки, первое опостылело за полгода хуже горькой редьки, поэтому уселась выдумывать интерьеры богатых домов. По будущей профессии я дизайнер, практиковаться полезно. Помнится, ещё до попадания в мой мир, Свен говорил о крупном заказе. Планировки помещений и местные вкусы я теперь знаю, можно заранее набросать несколько вариантов и скорректировать на месте. Хорошо бы ещё писчими принадлежностями разжиться, но брать их без спроса опасалась.

Свен объявился тогда, когда я мысленно дошла до рисунков в детской. Не один — с учителем. Тот презрительно покосился на меня, хмыкнул и ушёл. Свен же остался стоять, скрестив руки на груди. Взгляд не сулил ничего хорошего.

— Иди, он тебя дожидается, — сквозь зубы процедил Свен.

— Кто? — не поняла я.

Маг отлепился от стены, шагнул ко мне и влепил звонкую пощёчину. И тут же вторую, разбив губу. Вскрикнув, удивлённо уставилась на Свена: в глазах мага плескалось бешенство.

— Любовник, — не сказал — выплюнул жених и встряхнул за плечи. — Уже до свадьбы изменять мне вздумала? Не потерплю! Хоть какие штуки выкидывай, но чтобы без мужиков. Поняла?

Маг рявкнул так, что задрожали колени. На минуту показалось — убьёт, но Свен быстро взял себя в руки и хмуро повторил:

— Иди. Хуже, если он на пороге стоять останется. Будто не знаю, как ты ему на шею вешалась?

— Кто?.. — облизав кровоточащие губы, хрипло спросила я.

— Значит, действительно шлюха, — с горечью пробормотал Свен и под аккомпанемент моих визгов за волосы потащил к кровати. Повалил на неё, прижал коленом и вздёрнул юбки.

Нет, он не изнасиловал, он наказал. Молча, стиснув зубы, бил ремнём, к которому крепились ножны. Я умоляла перестать, клялась, что ничего не было, но Свен не слушал. Рука мерно наносила удары, и вскоре моя пятая точка потеряла чувствительность.

— Прав учитель, ты меня не стоишь, — наконец зло изрёк маг и прекратил истязание. Сплюнул на пол, демонстрируя всю глубину презрения, и вернул пояс на законное место. — А теперь катись к своему малайонцу.

— А я, дурак, ещё детей от неё завести хотел! — тихо, с затаённой болью добавил Свен. — Все рыжими бы уродились.

Всхлипывая, встала на четвереньки, осторожно потирая зад, и бросила испуганный взгляд на мага. Он стоял ко мне боком и кусал губы. По щекам ходили желваки, руки сжались в кулаки.