Эдриенн Вудс - Грозовой удар

— Я боялась, что ты спросишь об этом, Елена, — она снова взглянула на меня. — Твоя ситуация первая в своём роде. Если честно, то я понятия не имею, будет ли твоё Восхождение обычным или нет.

Я кивнула и почувствовала, будто кто-то забрал ту частичку меня, где была надежда увидеть папу ещё раз.

Вернувшись на своё место и оставив этот вопрос, она сказала нам, что нужно прочесть, пока сама просматривала наши дневники.

Я не могла сосредоточиться, продолжая думать о том, через что мне придется пройти во время Восхождения.

— Елена, — профессор Фейцер назвала мое имя и жестом подозвала к себе.

Я встала. Перед ней лежал мой дневник.

— Не хочешь объяснить мне эти цвета?

— Если бы я могла. Я думаю, темные — это эмоции, которых я не понимаю.

Она улыбнулась.

— Ты творческий человек.

Я кивнула в ответ на ее слова.

— Ты не первая. Я это выясню, — она отдала мне дневник и понимающе улыбнулась.

Удачи с этим.

Когда прозвенел звонок на ланч, я нашла Бекки с Джорджем за столиком на улице. Я не могла расслышать их слов, но по взглядам, направленным в их сторону, и по вскинутым в воздух рукам Бекки, можно было понять, что они ругались.

— Почему ты не сказала мне, что видела своего отца во время Восхождения? — я шлепнулась на лавочку напротив нее.

— Что? — ее глаза стали как огромные блюдца. — Откуда ты узнала?

— Это часть Восхождения, Бекки.

Их ссора прекратилась после моих слов, когда я рассказала им о том, что услышала от профессора Фейцер. Бекки положила голову на свои руки.

— Я думала, что умираю, я не знала, что это должно было произойти, — она сначала взглянула на меня поверх своих пальцев, а потом уронила руки на стол.

— Ты видела своего отца? — спросил Джордж, и она кивнула, глядя на стол.

— Это было потрясающе и в то же время пугало. Я была не у озера, когда увидела его. Я была снова дома, и он укрывал меня, словно ребенка, — в ее глазах заблестели слезы, когда она снова заговорила. — Если бы я знала, что это часть процесса Восхождения, я бы перестала паниковать и просто насладилась моментом. У меня было ощущение, что он хотел что-то мне рассказать, но он прикладывал слишком много усилий, чтобы успокоить меня, — всё-таки слеза покатилась по ее лицу, когда она, наконец, поняла, что это была ее последняя встреча с отцом. — Мне нужно уйти, — сказала она, извиняясь, и пробормотала что-то Джорджу. Я поняла только слово «одной».

— Извини, Джордж. Мне нужно было подумать перед тем, как сказать такое.

— Да всё в порядке, Елена, — пробормотал он, глядя как Бекки уходит через дверь, что вела к нашим комнатам.

Я пожалела ее, когда, наконец, осознала, что только что рассказала ей, что она потеряла единственный шанс снова увидеть отца. Я и мой длинный язык.

Глава 15

Следующие пару дней были примерно такими же, пока все в академии думали о смерти Дариуса, к тому же у Бекки не проходило унылое настроение. Я извинилась за свой длинный язык, и она отмахнулась, притворяясь, что это ничего не значило, но по ее лицу все было видно. Она не могла так просто смириться с этим. Никому не разрешалось разгуливать в одиночку, и после смерти Дариуса появилось новое правило. Мы все должны были находиться в своих комнатах после восьми часов вечера.

Люциан не отходил от меня ни на шаг и провожал на каждое занятие теперь, когда рядом не было Дариуса, чтобы защитить меня. Он ждал снаружи сразу же после каждого занятия. Купер, его охранник, всегда был где-то рядом. Я его чувствовала.

Никого не волновали загадки Шефа во всей этой неразберихе, и у нас пару дней подряд была полезная здоровая еда. Даже Бекки ела ее.

Блейк все ещё не вернулся. Почему-то его отсутствие заставило меня больше волноваться о нашей безопасности. Возможно, кто бы это ни был, отступил бы, если бы ему пришлось встретиться с Рубиконом. Я бы отступила, если бы была на его месте, не важно, кем он или оно было.

Я сомневалась, что это был Пол, но знала, что Люциан все ещё винил его. Пол просто не подходил под описание. Он не вел себя как убийца, он был похож на всех остальных, с тем же выражением лица. Он был такой же жертвой, как мы все.

Слова Сэмми в ночь после Варбельских игр снова всплыли в голове, когда я лежала в кровати в совершенной тишине. Что, если они целились именно в меня? Я имею в виду, что они вломились в мою комнату и убили моего охранника.

Констанс оказалась права, опасность преследовала меня, не важно, как сильно я старалась прекратить это.

Я слышала смену дежурств охраны снаружи нашей комнаты и поплотнее укрылась одеялом в попытке избавиться от побежавшего по телу холодка.

Пока я пыталась уснуть, в голову просочилась картинка обуви Дариуса, лежавшего под огромным дубом.

Вновь появился знакомый низкий голос, и глаза резко распахнулись, хотя я всё-таки только что уснула. Я слышала голос в своей голове, в то время сердце, казалось, колотилось со скоростью тысячу ударов в минуту. Я не понимала ни слова, но ритм был завораживающим, манящим, похожим на колыбельную, прекрасную колыбельную, успокаивающую мою душу. Не в состоянии противиться этому, я закрыла глаза и провалилась в глубокий спокойный сон.

Голос пропал, когда я открыла глаза следующим утром, но вернулся снова примерно в десять часов и оставался со мной весь день. Словно зная, что у меня намечался ужасный день. Успокаивающий звук этого голоса каким-то образом заставлял меня почувствовать себя лучше. Самым плохим во всем этом было то, что приходилось обращать внимание на слова людей вокруг, вместо того, чтобы позволить мягкому голосу внутри поглотить меня.

Пару раз за день Пол спрашивал меня, все ли со мной в порядке. Я просто кивала, так как не хотела, чтобы он знал о странном единстве внутри меня.

В эту ночь я тоже спала с этим голосом, а когда лучи солнца проникли в нашу комнату, он исчез.

Я взяла дневник с прикроватного столика и нарисовала еще один круг. В нем были те же цвета, но в этот раз я использовала нежно-розовый для обозначения умиротворенности, с которой оставил меня голос, когда я проснулась. Ярко-оранжевый, представляющий сам голос, тоже нашел свое место в круге. Еще один большой знак вопроса рядом с кругом. Профессору Фейцер никогда этого не разгадать.

Поначалу Пол держался от меня на расстоянии на уроке магии, но потом ему, должно быть, стало жаль меня, потому что я не понимала ни единого слова, что говорила профессор Георгиу, и он снова пересел на сидение за мной.

Он все мне переводил, но ему не нужно было говорить многого, потому что мы все ещё пытались сдвинуть предмет на столе профессора Георгиу.