Эдриенн Вудс - Грозовой удар

— Все в порядке, — сказала я, снова взглянув на Джорджа и Бекки.

— Елена, ничего не в порядке, — наконец, сказала Сэмми. — Ты могла погибнуть. Мой брат привел им веский аргумент, когда они приняли окончательное решение. Полагаю, его речь в музее вывела их из себя.

— А теперь мне приходится платить за его действия. Это несправедливо.

— Елена, — произнесла Сэмми.

Не отвечая нее реплику, я встала и пошла на магию, когда прозвенел звонок. Я увидела Пола в одном из рядов. У него на лице было написано, что он знает, что произошло.

— Мне так жаль, — прошептал он, когда я скользнула за парту.

— Как давно ты об этом знаешь?

— Я стал слушать, когда увидел, что что-то не так.

Я кивнула. Как они могли не поместить мое имя на табличку?

— Это просто имя.

— Ты читаешь мои мысли?

— Этого и не требуется. И так ясно, о чем ты думаешь, — он обнял меня сбоку и прижал к себе. — Ты расстроена, что не получила за это признания, хотя это было самым главным, но знаешь что, все об этом знают. Блейк заявил об этом предельно ясно в музее, ну, я так слышал.

Я начала смеяться.

— Они должны были рассказать нам о слушании.

— Это же Рубикон и принц Тита. Вы бы только раздражали их.

— Ты не можешь этого знать.

— Да ладно, Елена. Я знаю. Ты точно такая же, как и я. Поверь, лучше было послать именно их держать ответ перед Советом.

Такая же, как он?

Дверь с грохотом распахнулась, и профессор Георгиу зашла широкими шагами. Она выглядела расстроенной чем-то.

— Если мои занятия кажутся вам слишком трудными, пожалуйста, вы свободны покинуть их.

Мы все переглянулись. Что за чертовщина творилась?

— Я выясню, что не так, — прошептал Пол. — Профессор?

— Ничего страшного, Пол, — профессор Георгиу сжала переносицу и глубоко вздохнула. — Просто Констанс наседает на меня из-за того, что я так сильно давлю на вас, ребята.

Она начала в деталях рассказывать обо всем, о тех вещах, которые, как я думаю, были не для наших ушей. Я взглянула на Пола, его глаза подергивались. Неужели это сделал Пол?

Тот факт, что он мог заставить ее рассказать это нам, испугал меня до чёртиков, но в то же время я благоговела перед ним.

— Поэтому я снова говорю вам, ребята, если мои занятия для вас это слишком, вы вольны поменять их. Я не просто так гоню вас. Опасность никого не ждёт. Когда она вас находит, вы должны быть готовы. Я уверена, что Елена и все, кто был в той миссии, могут со мной согласиться.

Я подумала об ее словах. Если бы профессор Лонгчестер лучше нас подготовил в прошлом году, мы, возможно, могли бы спасти Брайана.

В классе стало совершенно тихо.

— Я остаюсь, профессор, — ответил Эд. За ним пара студентов обсудила случившееся, и закончилось все тем, что никто не захотел уходить.

Занятие было довольно тяжёлым, таким, которое было едва ли мне по силам. Мы должны были удерживать в воздухе лист бумаги, но все, включая меня, уронили его. Когда прозвенел звонок, я была полностью истощена.

— Мы можем потренироваться, если хочешь, — сказал Пол.

— Это было бы здорово. Я правда больше не хочу позориться на занятиях.

Он улыбнулся и пошёл вместе со мной к моей комнате.

Мы попрощались, и я уснула в то мгновение, как голова коснулась подушки.

Прошло совсем немного времени, прежде чем тот самый холм оказался в моем сне. Я снова спустилась к подножию и понадеялась, что в этот раз она оставит меня в покое. Если королева снова захочет со мной встретиться, тогда ей придется дать мне кое-какие ответы. Во-первых, я хотела знать, зачем она преследует меня во снах.

Я почувствовала, как теплый поток воздуха пробежал по волосам. За ним последовал глухой, рыдающий звук. По коже поползли мурашки, а желудок сделал сотню оборотов. Она разозлилась, потому что я снова это сделала.

Я медленно подняла голову и увидела два огромных когтя, зарывающиеся в землю. Они принадлежали фиолетовым чешуйчатым пальцам, лежащим один на другом. Я подняла взгляд, и пришлось хорошенько запрокинуть голову, чтобы увидеть всю картину целиком.

Я затрепетала всем телом, когда самый прекрасный фиолетовый дракон, каких мне довелось увидеть, взглянул на меня. Его глаза были льдисто-зелеными, он не сводил их с меня, когда опускал голову, чтобы положить ее на свои лапы. Я просто смотрела на зверя, когда он закрыл глаза. Его крылья были сложены над задней частью тела. Сверху на голове располагались два мягких рога и бархатистые уши. Его голова была ромбовидной формы с мягкими изгибами. Я не могла припомнить, чтобы когда-либо видела подобное существо.

Я протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, и он исчез, обратился в пыль, когда был поглощен человеком в черном плаще. Я проснулась от шока и потерла глаза. Почему я видела подобное дерьмо, и как мог дракон превратиться в такое?

Весь следующий день я была выжатой, словно лимон. Я не знала, было ли это из-за занятий профессора Георгиу или из-за попыток понять, что означают мои сны, поэтому я вздремнула. Когда я проснулась, то нашла записку от Пола. Он передал ее с Бекки. В записке говорилось, что я должна встретиться с ним у нашего дерева для практики, когда проснусь.

Я увидела, что он стоял, прислонившись к лавочке, и наблюдал за мной, пока я шла к нему.

От его взглядов все в животе переворачивалось, и казалось, что его глаза могут проникнуть мне в самую душу. Выискивая секреты, которые нам предстоит раскрыть . Я была уверена, что Пол знал об этом.

— Привет, — сказал он, когда я подошла к нему, и он обнял меня. От него восхитительно пахло чем-то сладким и немного дубом.

— Готова к тренировке? Я принес листок бумаги.

Я засмеялась.

— Давай уже.

Он встал рядом со мной и осторожно взял лист бумаги большим и указательным пальцами. Когда он отпустил его, лист остался на месте. Он продолжил смотреть на него, словно это была самая естественная вещь в мире. Затем лист немного приподнялся.

— Приготовься, — сказал он.

Я глубоко вздохнула и подняла глаза на бумагу, зависшую в воздухе.

— Готова? — спросил он. — Три, два, один.

Лист бумаги упал на землю.

Он посмотрел на меня, изогнув бровь, уголки его губ слегка приподнялись в усмешке.

— Женщина, тебе нужно сконцентрироваться.

— Я концентрируюсь. Это не так легко, как ты думаешь.

Он рассмеялся.

— Потом будет легче. Обещаю.

Он поднял бумагу снова. Через три секунды она снова зависла в воздухе.

После десятого падения бумаги на землю мне захотелось заорать от расстройства. Я ни разу не смогла задержать ее. Даже на долю секунды.

— Думаю, на сегодня достаточно, — сказал он, притворившись, что трёт уши.

— Извини, — сказала я, понимая, что он услышал мое молчаливое расстройство.