Филис Каст - Богиня по выбору [litres]

В глубине души я понимала всю абсурдность желания Придери, ведь Партолон матриархальный мир. Здесь были боги, которым поклонялись, как супругу богини, однако место их было второстепенным. Но мужчины не подвергались здесь унижению. Они уважали богиню, как прародительницу всего, за это же уважали женщин. Любое нарушение равновесия уничтожило бы Партолон, а он был прекрасным местом.

— Как поступила Эпона? — спросила я, уже зная ответ.

— Гнев богини был страшен, а боль глубока. Она вышвырнула Придери из Партолона, нанеся удар такой силы, что он распался на несколько аспектов, так бывает с душой, если она травмирована, вот почему его изображают трехликим. — Кланфинтан отвернулся, давая понять, что не хотел бы продолжать, но мне было необходимо знать больше, и я осмелилась спросить:

— И какие они, эти лики?

Муж тяжело вздохнул.

— На одном видны только глаза, губы сжаты, остальные черты размыты. Второй лик — только огромная зияющая пасть. Отвратительная. Пустые глазницы. Третий лик безупречно красив. Говорят, Придери выглядел так до предательства.

Я отхлебывала чай, стараясь не замечать, как дрожит моя рука.

— А в Партолоне ему кто-то поклоняется?

— Нет. Ну, может, только кто-то в глуши.

— Но Сторожевой замок находится не в глуши.

— Нет, но люди там попали под власть фоморианцев, их погубили жадность и порочность. Последовательность событий нам уже не удастся выяснить. Очевидно лишь, что Придери имел на них влияние. — Он коснулся моей щеки, желая успокоить. — Не волнуйся так, любовь моя. Люди лишь по собственной воле внимают тихому шепоту трехликого зла, но народ Эпоны не позволит тьме завладеть их душами. Я уверен, что новые воины Сторожевого замка будут хорошо выполнять свои обязанности.

— Вот и отлично. — Я постаралась избавиться от неприятного чувства, возникшего из-за разговора о Придери. — Значит, мой план выполним?

Кланфинтан улыбнулся:

— Да, твой приказ открыть в замке школу по подготовке воинов очень понравился новым обитателям.

— Знание и бдительность — наилучшее сочетание.

— Сторожевой замок больше не допустит вторжения врагов, — твердо произнес муж.

— Ты сказал, что выживших фоморианцев не так много, у них не хватит сил атаковать нас снова?

Эти существа были демонами-вампирами, настоящими адскими тварями, одна мысль о том, что они вновь могут попасть в наш мир через проход в горах, для защиты которого был построен замок, вызывала дрожь во всем теле.

— Я считаю, что оспа и потери в битве ослабили их племя, а возможно, и уничтожили, но стоит всегда быть готовыми к худшему.

— Могли они забрать с собой беременных женщин, когда бежали? — пугаясь своей мысли, спросила я.

— Молюсь, чтобы это им не удалось.

Ответ не обнадеживал.

— Значит, нам надо быть начеку.

— Да.

— Ясно. — Мне внезапно захотелось спать, и я широко зевнула. Кланфинтан навострил уши (впрочем, не в буквальном смысле).

— Если организм требует отдыха, не надо противиться, — тоном будущего заботливого отца произнес он.

— Хм, разнообразия ради не буду с тобой спорить. — Я встала, потягиваясь, словно кошечка.

Несмотря на тревожные мысли о темном боге, горячий бульон и ароматный чай меня успокоили, кроме того, я больше не страшилась неизлечимой болезни, поэтому чувствовала себя умиротворенной и готовой крепко заснуть. Ну, и оргазм тоже сыграл свою роль.

— Надеюсь, ты согласишься, что это один из приятных побочных эффектов твоей беременности, — ухмыльнулся Кланфинтан и прошел за мной к ложу.

— Я бы не очень рассчитывала на его продолжительность, — зевнула я, упала на матрас и прижалась к удобно расположившемуся на нем мужу. Может показаться, что спать с кентавром не очень удобно, но это не так. Какую бы позу я ни принимала, рука его всегда дотягивалась до моей спины, ноги или нежно поглаживала плечо. Его прикосновения были для меня лучшим снотворным, его любовь убаюкивала. Глаза слипались, я была готова провалиться в сон, когда услышала над ухом голос мужа:

— Я полагал, ты воспользуешься Волшебным сном, чтобы навестить меня. — Он немного помолчал, потом добавил: — Или ты приходила, а я не почувствовал?

— Нет… — Вопрос мгновенно прогнал сон. — Последний раз я делала это, когда ты воевал с Нуадой.

Кланфинтан не ответил, лишь кивнул, издав при этом странный звук. Мы оба вспомнили последнюю и самую страшную битву с Нуадой — вождем фоморианцев. Он едва не убил моего мужа. Тогда я вошла в транс, и богиня помогла мне выйти из физического тела и отвлечь Нуаду. Кланфинтан смог убить вождя, чем вызвал панику в рядах фоморианцев. Нам удалось победить. До этого Эпона тоже помогала нашим воинам через меня. Во время сна я покидала тело и отправлялась на разведку, облетала позиции врага и старалась заманить их в расставленные нами ловушки. После окончания войны и нашей победы Эпона никогда больше не прибегала к этому способу, даже когда я молила ее отправить меня во сне к Кланфинтану. Я также ни разу не слышала с той поры ее голос, к которому успела привыкнуть. Это продолжалось до сегодняшнего дня, до момента, когда она прошептала: «Все очень серьезно, Любимая моя!» Тогда я поняла, как сильно меня тревожило молчание богини.

— Я пыталась покинуть тело и отправиться к тебе, но у меня не получилось. Я молила Эпону позволить мне полететь к тебе. Ведь раньше это выходило легко, мне даже стало надоедать, так часто мне приходилось путешествовать во сне.

— Да, я помню. — Я почувствовала плечом, как муж опять кивнул.

— И знаешь, она больше со мной не говорила, — тихо добавила я.

— Риа, богиня тебя не оставит. Верь в это.

— Не знаю, что и думать, Кланфинтан. Я ведь ничего не знаю о воплощениях богини. Не забывай, я ведь не Рианнон.

— Не было дня, чтобы я не поблагодарил богиню за то, что ты не Рианнон, — с нежностью произнес он.

Рианнон действительно недолюбливали. Точнее, все, кто знал ее близко, откровенно ненавидели, и на первых порах мне это очень мешало. Кроме того, неприятно быть копией так непохожего на тебя внутренне человека.

— Иногда я задумываюсь, может, мне просто кажется, что я должна быть Избранной Эпоны?

— Ты такого невысокого о ней мнения? — спросил Кланфинтан. Надо сказать, в его голосе не было осуждения, только интерес.

— Это не так. Я ощущаю ее присутствие и имела возможность убедиться в ее силе.

— Значит, ты невысокого мнения о себе.

Что тут скажешь? Я всегда считала себя сильной женщиной с адекватным восприятием и здоровой самооценкой. Может, мой муж прав? Мне надо обвинять себя за сомнения и слабость, а не Эпону? Возможно, по этой причине мы с Рианнон такие разные. Я знала, что неуверенность в себе может быть разрушительной, но разве рефлексия в небольших дозах не полезна? Стала ли Рианнон такой избалованной и своенравной из-за чрезмерной самоуверенности? Прибавьте к этим качествам силу, которой наделяла Избранную Эпона, и получается, что, подобно Юлию Цезарю у Шекспира, она превратилась в «змеиное яйцо, что вылупит, созрев, такое ж зло». Не совершила ли Эпона то, что задумывал Брут? Поменяв нас с Рианнон местами, она уничтожила зло прежде, чем оно пробьет скорлупу, выберется наружу и уничтожит Партолон? Или я напрасно трачу время, отыскивая ответы в литературных произведениях, которыми забита моя голова учителя английского?