Марина Комарова - Продавец вина [СИ]

Вино в бокале ещё было. И море совсем близко. Всё же... поздравляю вас с первым днём отпуска, Инна Витальевна. Уже превосходно, что вы тут. А курортный роман... Успеется.

Не дома спится всегда как-то не так. Мы с Машкой наговорились так, что удивительно, как голос не сел. Порядком захмелели, однако дело было даже не в выпитом вине, а в отличном настроении, свежем воздухе и прекрасном виде за окном.

Вечер вообще оказался безумно шальным и замечательным, и мы даже припомнили студенческие годы, когда вместе учились. Вспомнили извечную реакцию Анастасии Петровны, бабушки Маши, на моё появление у них в гостях.

— Инночка, деточка, ты же вся прозрачная. Нельзя себя доводить до такого состояния! Ну, скушай, плюшку с вареньем. Сама пекла.

Собственно, после такой бабули Маша и выросла с четкими приоритетами в плане жизни и правильного питания.

Вспомнили ещё ухажёра, который одновременно пытался окрутить и меня, и Машель. И потом очень быстро убегал, когда на вечеринке у друзей мы решили с ним поговорить. Говорить юноша отказался. Потом Лёшка — хозяин квартиры, где проходило бурное студенческое веселье, и наш одногруппник — донес, что две девицы с битами как-то плохо вписываются в представление парней о романтическом вечере.

Биты мы взяли просто подержать. Честное слово. Но ухажёр с тех пор обходил нас десятой дорогой, не рискуя продолжить общение. А биты, кстати, были вполне ничего, отец Лёшки привез из Америки.

В общем, наговорившись всласть, мы поняли, что пора ложиться спать. Планы были громадные: доехать до Алупки, всё же подняться на Ай-Петри и посмотреть сверху вниз на побережье.

Приняв душ, я поворчала немного на местное мыло, которое, кажется, пахло хвоей только в лавке, и добрела до своей кровати. Маша уже посапывала. Где-то глубоко внутри я по-белому завидовала её умению отключаться в любой ситуации и в любом месте. И утром она свежа и бодра, в отличие от меня, которой обязательно надо прокрутить события за весь день.

Однако в этот раз стоило только голове коснуться подушки, как сон пришёл сразу же. Мягкий, непроглядно - тёмный и безумно сладкий. Под звуки накатывающих на берег волн и шелест листвы.

...Проснулась я среди ночи. И не проснулась, а поднялась, словно зачарованная. Из окна доносилась едва слышная песня, шелест волн... Нежная и прекрасная мелодия, звучащая где-то недалеко.

Хм, что это ещё такое?

Я бросила быстрый взгляду на Машку — та сладко спала, отвернувшись к стене. На цыпочках подойдя к балконной двери, выскользнула на балкон. И замерла в восхищении. Ночной Гурзуф горел сотнями огней. Только вот... почему-то возникло ощущение, что огни — не электрические, а какие-то сказочные... волшебные. И вся ночь — тоже.

— Инна...

Я опустила взгляд, но во дворике никого не было. Голос показался смутно знакомым.

— Верно почудилось, — пробормотала еле слышно и повернула голову, чтобы посмотреть в сторону берега.

— Инна, иди ко мне, — донес ветер чей-то шёпот.

Я вздрогнула, поняв, что узнала голос. Но он не мог звучать сейчас... так что это всего лишь сон.

«Надо спать», — подумала я, задрав голову и взглянув на звёзды, ярко сияющие на сине-черном бархате неба.

— Красота, не так ли? — шепнули уже мне на ухо.

Я охнула, резко обернулась, но меня тут же стиснули в крепких объятиях. Босые ступни ощутили прохладную гальку, ветер заставил поёжиться. Но что ветер, когда совсем рядом стоит тот самый черноволосый незнакомец? Без одежды.

Взгляд скользнул по мощными плечами, мускулистой груди, подтянутому животу и... Я сделала резкий вдох, почувствовав, что щеки горят. Жесткие пальцы коснулись моей скупы, подцепили за подбородок, приподняв лицо.

— Поцелуешь меня, красавица? — сказал он так, что по коже пробежали мурашки.

Непроницаемая тень скрывала часть его лица, не давая разглядеть глаза. Спустя миг дошло, чего от меня хотят.

— Нет, я не...

— Ох, эти женщины, — покачал он головой, склоняясь ко мне и обжигая губы дыханием. — Одинаковые во все времена.

От поцелуя закружилась голова, воздуха стало не хватать. Шелест волн показался оглушительным. Горячие широкие ладони огладили мою спину, замерли на пояснице, а потом с силой прижали, не давая вырваться.

Повинуясь вспыхнувшему желанию и странной смелости, я запустила пальцы в его черные волосы и подалась ещё ближе. А потом...

— Доброе утро! — прозвенел голос Машки.

Резкий рывок за лодыжку заставил вскрикнуть, резко вскинуться и ошалело покрутить головой. Солнечный свет заливал комнату. Бодрая и неприлично довольная жизнью Машка носилась по комнате, пытаясь на ходу натянуть короткие джинсовые шорты, которые прикрывали очень скромную часть её мадам Сижу.

— Зараза ты, Мария. Такой сон снился...

Сон, да. Жалко, что всего лишь фантазия. Если в реальности не отыщем кавалеров, то хоть в мире грёз оторваться, что ли. Ну так нет, удружила!

— Эротический? — деловито уточнила Машель, выбирая между кислотно-лимонной и малиновой майками.

— Ну, почти, — фыркнула я, потягиваясь и прогибаясь в пояснице. — Лишила меня права на разврат.

— Этого права никто не может лишить. И хватит уже тут деву томную изображать. Марш в душ! Нас ждёт Ай- Петри.

Предложение здравое. Всё же реальная красота горной вершины куда лучше, чем даже очень красивый мужчина из снов.

***

— Я туда не пойду, — прошипела рассерженной коброй Машка. Предварительно утащив меня за полосатую палатку с сувенирами, чтобы прохожие поменьше глазели.

Я только вздохнула и закатила глаза. Возле кассы на канатную дорогу это смотрелось нелепо. Всё же утром договорились, страха не было. А тут тебе здрасте! Особенно не ожидала от человека, который с радостью катается на колесе обозрения и вечно лезет на всякие экстремальные аттракционы.

— Маш, всего двенадцать минут подъёма, — попыталась донести я до подруги истину. — Подъём безопасный, с одной пересадкой.

— Зато дорога без опор, — пробубнила Машка.

— Она уникальная, — не сдалась я, — к тому же такие впечатления. Ну, чего ты?!

Но укор не подействовал. Маша упорно смотрела на носки своих голубых босоножек, под цвет идеально подходивших к короткому воздушному платью. Тоже ещё, нарядилась, словно не на гору подниматься собралась, а в кафе.

— А давай рахат-лукумчика купим, — резко перевела она тему. — Вон, смотри, какой выбор!

Порой Машка хуже барашка, упершегося на переходе мостика через речку. Поэтому, сделав глубокий вдох, потянула её к рахат-лукуму. Есть такая народная мудрость: если человека накормить, то ему уже не так страшно подниматься на вершину одной из самых известных крымских гор.

Погодка выдалась чудесная. Солнце, небо без единого облачка, ветерок едва уловимый. В воздухе пахнет можжевельником и розмарином, совсем не жарко. Я даже прихватила с собой джинсовую курточку. Всё же там, наверху ветра своевольные, тепло точно не будет. А вот Машка-стрекоза, которая сейчас деловито выбирала коробку с рахат-лукумом, соизволила взять только газовый шарф, мотивировав тем, что она женщина горячая, а потому всякие непогоды на Ай-Петри ей не страшны.