Марина Снежная - Душа бездны

Все знали, что Мойдер стреляет лучше всех сверстников и даже некоторых взрослых мужчин.

Дорайна втайне от всех убегала в лес и тоже практиковалась в стрельбе. Она уговорила деда смастерить ей лук, который прятала в дупле старого дуба. О тайнике знала только их маленькая дружная компания. При Мойдере показывать то, чему научилась, девушка стеснялась, зато Кильдер не раз наблюдал за ее занятиями.

Дорайну больно задели слова старшего брата и она решила доказать, что заслуживает большего. Уговорились ранним утром встретиться на стрельбище и устроить небольшое состязание. В такой час никого из поселян там не встретишь, поэтому опасаться всеобщего осуждения Дорайне не стоило.

Ребята решили поспать прямо у костра, чтобы спозаранку отправиться в путь. Дорайна прислушивалась к посапыванию спящих друзей и смотрела в усыпанное бесчисленными огоньками небо. Сама она заснуть не могла, слишком сильно колотилось сердце перед предстоящим испытанием.

А что если опозорится перед тем, чье мнение было для нее самым важным? Тогда ей ничего не останется, кроме как замуж выйти и остаток жизни у печи хлопотать. Последнее, кстати, у нее получалось намного хуже, чем стрельба из лука.

Сегодня была та редкая ночь, когда на небе всходили сразу две луны: одна обычная, всегда блистающая на небосводе, которой покровительствовала богиня страстей Ардина, другая – луна Гании – владычицы волшебства. Именно при ней творились самые важные магические обряды. Считалось, что те, кто рождаются ночью при свете такой луны, наделены колдовской силой. Хотя не всегда это было так на самом деле. Также рожденные ночью Гании считались более удачливыми, словно загадочная богиня им покровительствовала. Мать рассказывала, что Дорайна родилась именно в такую ночь. Поэтому девушка с малых лет считала Ганию покровительницей. Для нее казалось хорошим знаком, что состязание произойдет утром после такой особой, волшебной ночи.

Дорайна мысленно взмолилась луне, чтобы та даровала ей победу.

– Эй, Дорка, ты спишь? – послышался громкий шепот.

Она так же громко зашептала в ответ:

– Не-а…

– Иди сюда, сказать тебе кое-что хочу, – сказал старший брат.

Дорайна с готовностью подползла ближе и устроилась рядом, глядя на слегка горбатый профиль Мойдера. Луны светили так ярко, что его лицо можно было разглядеть, как на ладони.

Брат выглядел таким серьезным, что она даже забеспокоилась.

– Только ты никому, поняла?

– Никому-никому! – подтвердила Дорайна и для убедительности замотала головой, больно стукнувшись затылком о землю.

Дальнейшие слова брата заставили ее похолодеть.

– Уйти я хочу из селения.

– Почему? – с трудом скрывая рвущийся наружу протестующий крик, выдавила она. – Чем тебе тут плохо?

– Хочу мир повидать, – озвучил Мойдер ее собственные тайные желания. – Может, воином стану. Прибьюсь в отряд к какой-нибудь важной шишке. Стреляю я хорошо, может, и возьмут. Еще бы мечом научиться владеть получше. Конечно, старый Голберт поднатаскал меня немного. Но за столько лет он уже сноровку прежнюю потерял. Да и пьет много. В общем, я уже могу его победить одной левой. Все равно чувствую, что недостаточно этого.

– Мойдер, тебя ж убить могут! – перед глазами Дорайны расплывалась пелена едва сдерживаемых слез. – Что мы тогда делать будем?

– И тут могут, – напомнил он. – В лесу всякое встретить можно. Особенно, если заплутаешь.

– Ты ж не верил в древние легенды. Говорил: сказки это.

– Когда оказываешься с лесом один на один, как-то теряешь эту уверенность, – признался Мойдер. – Да и не в этом дело. Ну не хочу я всю жизнь пнем тут торчать. Может, года два где-то пошастаю, потом сам захочу вернуться. Но сейчас мочи нет тут сидеть.

Как ни было ей трудно это сказать, она все же выдавила:

– Я тебя понимаю, – и тут же добавила: – Мойдер, возьми меня с собой!

– С ума сошла? – поразился он, срываясь с шепота на крик, и тут же понизил голос: – Женское ли это дело: по дорогам мотаться. Я ж воином хочу стать, понимаешь? Война – это тебе не горшки у печи ворочать.

– Как по мне, горшки труднее, – насупилась Дорайна. – Сам бы попробовал.

Он издал смешок:

– Чудная ты, Дорка. Уж не знаю, что из тебя выйдет.

– Великая охотница, – уверенно заявила она. – Давай уговоримся. Если я тебя обыграю на стрельбище, то возьмешь с собой.

– Вот же ж сказал на свою голову, – вздохнул Мойдер. – Да не отпустят тебя родители!

– А я сбегу!

– И не жалко тебе их?

– Жалко… Но я тебя одного не отпущу, – объявила она. – Без меня ты в первом же сражении на рожон полезешь. Характер у тебя дурацкий, уж я-то знаю.

– Кто бы говорил про характер, – хохотнул Мойдер. – Не завидую твоему будущему мужу.

– А я и не собираюсь замуж, – набычилась Дорайна. – Говорила уже.

– Твое счастье, что ты красавицей уродилась, – не слушая ее глупостей, произнес старший брат и без тени улыбки посмотрел в ее словно светящееся лицо. – Многие мужики на тебя засматриваются. Даже зная, что ты хозяйка аховая, не раз отцу уже намекали, мол, не прочь тебя взять за себя.

– Да ты что? – девушка распахнула и так громадные глазищи. – Отец и не говорил даже.

– Потому что не хочет тебя отдавать за нелюбимого. Жалеет он тебя, дуру такую. Ждет, пока у тебя детство перестанет играть в одном месте.

– Ты от темы не уходи, – опомнилась Дорайна. – Съехал-то как мастерски.

– Я и не ухожу, – возразил Мойдер. – Пытаюсь тебе объяснить, дурехе этакой. Как я тебя потащу с собой, если ты живая приманка для мужиков? От всех не отмахаешься мечом.

– То есть, ты не хочешь меня с собой брать, потому что я красивая? – поразилась Дорайна.

Более нелепого оправдания она еще не слышала. От обиды глаза еще сильнее защипало от слез.

– Так что смирись, что твое место – у печи, с мужем и детками, а не по дорогам шастать.

Дорайна ничего на это не сказала, отодвинулась на прежнее место и засопела. Дождавшись, пока дыхание Мойдера не выровнялось, она тихонько поднялась и опрометью ринулась в лесную чащобу.

Девушка знала, что делать дальше. И пусть брат только попробует еще что-нибудь придумать, лишь бы не брать ее с собой!

Мало кто из пришлых, и даже из коренных легурцев, рискнул бы ночью бегать по лесу. Днем хорошо знакомый и изученный вдоль и поперек, в темное время суток он наполнялся тайнами и загадками. В эти часы лесом завладевали его ночные обитатели, и не всегда их появление можно было объяснить разумными причинами. Существа мира, недоступного пониманию смертных, вступали в свои права. Встреча с ними обычно не приносила людям ничего хорошего.

Заметь Мойдер, что Дорайна покинула полянку на окраине леса, и отправилась искать приключений на свою голову, не посмотрел бы, что взрослая уже. Отходил бы хворостиной, чтоб неповадно было.