Марина Снежная - Душа бездны

Девушка не боялась леса и его ночных жителей. Не раз уже рыскала таким образом по чащобе и никогда ни одна живая или мертвая душа ее и пальцем не тронула. Не то, чтобы Дорайна хотела пощекотать себе нервы. Причина так поступать была у нее более веская. Вдали от людей, в чаще леса жила старуха Вормия, общаться с которой детям строго запрещалось. Ее считали ведьмой, обладающей дурным глазом. К старухе обращались, когда кто-то заболевал или при тяжелых родах. Она никогда не отказывала, но, помимо этого, к общению не стремилась. Впрочем, как и люди к ней.

Дорайна не понимала, почему они со знахаркой сразу нашли общий язык. Познакомились, когда старуху позвали к деду, случайно рубанувшему себя топором по ноге. Забившись в уголок, восьмилетняя девочка наблюдала за суетящимися вокруг постели раненого взрослыми. В суматохе на нее саму никто не обращал внимания, иначе давно бы выпроводили. Едва Вормия вошла в комнату, атмосфера волшебным образом преобразилась. Женщина сразу пресекла панику и стала отдавать распоряжения: воды принести, угли, чистую ткань, иголку и крепкие нитки.

Будь на месте Дорайны Арника, та уже при этих словах с визгом бы вылетела из комнаты. И дураку понятно, что знахарка сейчас станет зашивать рану. Дорайна же не испытывала страха перед кровью, наоборот, ей было интересно. Ассистировать Вормии сначала должна была мать девочки. Но, едва услышав крик деда, когда знахарка стала промывать рану, та грохнулась в обморок. Старуха вполголоса выругалась и обвела глазами комнату. Мужчин она считала неспособными к лекарскому ремеслу и никогда не допускала к нему. Взгляды Вормии и маленькой Дорайны встретились. Неизвестно, что там прочитала знахарка, но поманила ее к себе:

– Иди сюда. Держи миску с водой.

Строптивая девочка, которую трудно было заставить делать что угодно, без малейшего ропота приблизилась. У нее даже руки не дрожали, когда она подавала женщине поочередно нужные предметы. За время операции они едва обменялись парой фраз, за исключением прямых распоряжений старухи.

Когда рана была зашита и забинтована, а дед, успокоенный щедрой дозой тайрина, спал без задних ног, старуха удовлетворенно кивнула.

– Вот и все. Ты молодец, дитя. Из тебя выйдет толк. Захочешь, приходи ко мне, научу тебя всему, что знаю сама.

Пока старуха не покинула дом, все хранили напряженное молчание. Затем оно взорвалось возмущенными возгласами. Больше всех лютовала мать:

– Запомни, Дорка, ремесло ее проклятое. Недаром самых сильных волшебников боги покарали и в Бездне схоронили. Нечистое это дело. Не вздумай к старухе ходить, поняла? Иначе и на тебя люди так же смотреть будут. Останешься на всю жизнь одна, без семьи и детей, среди зверей лютых и татей нечистых.

Дорайна хотела возразить в своей привычной манере. Она ненавидела, когда ей что-то запрещали, и каждый раз делала наоборот. Но в этот раз удержало какое-то предчувствие. Слишком серьезны были взрослые. Не из страха за себя смолчала. Боялась, что причинят вред знахарке.

В открытую девочка согласилась с запретами и обещала забыть о предложении старухи. Но уже на следующую ночь, когда все уснули, сбежала в лес. И дорогу нашла без проблем, хотя никогда раньше не ходила к хижине старухи. Только направление и примерные ориентиры знала. Будто вело ее что-то. Путеводная нить или провидение. Что бы то ни было, но Вормия словно ждала ее появления и спать еще не ложилась.

С той поры несколько раз в неделю Дорайна ходила к знахарке. Та учила ее разбираться в травах, рассказывала о тайных обрядах, которые запретили после катастрофы в Адарине. Само существование этого города решили предать забвению и настойчиво внушали молодому поколению, что это не более чем легенда. Дорайна больше верила старухе и деду, которые делились с ней воспоминаниями об удивительном месте, проклятом богами и людьми.

– Ремесло мое в тайне держи. До поры до времени никто не должен знать, что ты умеешь, – не раз напутствовала Вормия. – Придет день, оно тебе пригодится. Не твое это, по хозяйству справляться и детишек нянчить. Другая у тебя судьба. Какая именно, не вижу, просто чувствую.

– Я охотницей хочу стать, – призналась ей Дорайна. – Как Гневра, которая больше всех добычи приносила и лучше мужчин стреляла. Мойдер говорит, сказки это, но я верю. Про Адарин тоже говорят, что сказки, но он же был.

– Девочка моя, это мир мужчин, – вздохнула старуха. – Не хотят они помнить о том, что когда-либо женщина их превосходила. Но неспроста легенда так долго живет. Переходит от матери к дочери. А через них и мужчины ее знают. Наверняка, была Гневра, но таких женщин – единицы. Непросто им приходится. Постоянно нужно доказывать другим, что они достойны своего положения. За малейшими их промахами наблюдают и готовы втоптать в грязь, как только представится возможность. Говорят, сгинула Гневра в чащобе лесной, но думаю, мужчины помогли ей сгинуть.

– Значит, мужчины – зло?

Дорайна тогда распахнула ясные очи и представила поочередно своих близких и защитников.

Немногословного хмурого отца, который любил ее больше остальных детей. Возвращаясь домой, первой подхватывал на руки, кружил, даже позволял у себя на шее ездить. Она представляла, что он скаковая лошадь и, весело смеясь, управляла им. А улыбка, редко появляющаяся на его губах и потому особенно ценная, каждый раз согревала ей душу.

Чудаковатый, высохший, но еще жилистый дед, вырезавший из дерева замечательные игрушки. Он знал множество историй, пусть даже рассказывал их не так хорошо, как Кильдер, и частенько был в подпитии. Дед никогда не отказывал, когда она просила у него чего-то.

А любимый старший брат, за которым девочка ходила хвостиком, сколько себя помнила. Он постоянно ее на смех поднимал, подшучивал и разыгрывал. Но попробовал бы кто-то ее обидеть! Она знала, что всегда может положиться на него в трудную минуту. А его одобрение было для нее важнее самых высоких похвал других людей.

И вот они – зло?

Старуха тогда потрепала ее по голове и сказала:

– Когда ты посягаешь на вековые устои, даже самые достойные из мужчин могут обернуться против тебя.

– Мне, наверное, не разрешат быть охотницей, – вздохнула Дорайна. – А знахаркой тем более.

– Если тебе нужно их разрешение, тогда я в тебе ошиблась, девочка, – суховато сказала старуха.

Наверное, именно это ей нужно было услышать.

В тот самый момент Дорайна поняла, что никому не позволит командовать собой. И плевать на то, что она девочка и так повелось испокон веков. Дорайна станет охотницей, знахаркой или кем-то другим. Неважно, кем именно. Главное, что сама будет решать это.

Сегодня ночью, услышав о решении Мойдера покинуть селение, девушка поняла, что настал тот самый момент. Момент, который навсегда перевернет ее жизнь. Больше нельзя медлить и плыть по течению. Это шанс начать самой строить свою судьбу. И пусть придется действовать хитростью. Нужно сделать первый шаг, а там видно будет.