Мария Бородина - Куда улетают драконы

— Силовой барьер?

Леан поднял указательный палец и очертил в воздухе край обрыва:

— Площадь огорожена, — пояснил он. — Чтоб никто в море не свалился.

Но я уже не слышала его. Спотыкаясь и пошатываясь, я брела по траве к Эриману. К моему мужчине.

Я ничего не замечала вокруг. Ни восхищённых выкриков толпы, ни хлопанья кожистых крыльев. Не подмечала, как за моей спиной взрывались хлопушки. Не слышала, как Леан, высокомерно фыркнув, нырнул в толпу. Я видела лишь его далеко впереди. И неважно, кем он был: Тэем или Эриманом.

Последние метры я просто скользила по влажной почве. Опустилась на колени у самого края обрыва и склонилась над мужчиной. Коснулась пальцами сомкнутых век, очертила губы, что целовали меня. Запустила пальцы в его густые волосы.

— Эриман, очнись, пожалуйста, — прошептала я, коснувшись его губ поцелуем. — Можешь бросить, можешь уйти, только к Вездесущим не отправляйся!

— Малыш-ш-ш, — прошептал он. — Я же собственник. Я тебя из своих лап не выпущу. Никогда. Иди ко мне, — Эриман потянулся и, скользнув языком по губам, осторожно раздвинул их. Горячий и мой.

— Нельзя так, — оторвавшись, произнес Эри, — дальше ведь тяжелее будет. Я не хочу тебя ранить. Прогони меня! Арли! Ну, — он жалобно приподнял брови. Черные волосы застелили его серебристый взор. — Малыш, откажись! Прогони меня, слышишь?!

— Вы так хотите этого, Ла’брисс Окард? — проговорила я манерно и пересчитала кончиком пальца его ресницы. — Я прогоню вас, разве что, если вы ко мне в уборную ввалитесь.

— Почему мы встретились сейчас? Почему не через пять-шесть лет, когда я мог бы претендовать на тебя? — грустно проговорил Эриман и положил ладонь на мою щеку. — А теперь что делать?

— Через шесть лет?! — воскликнула я, пьяно хохотнув. — Чтоб я совсем старой стала и некрасивой?! Он нахмурился и откинулся на траву.

— А я, значит, молод?

— А ты — просто лучший, — прошептала я, гладя его расцарапанную щёку. — Вы, Ла'брисс Окард.

— Я, — Эриман резко приподнялся и потянул меня на себя, — даже рад, что ты теперь знаешь. Тэйлан — мое второе имя, просто я никогда им не пользуюсь. Так звали моего отца, — схватил меня за талию и прижал к себе. Я неуклюже повалилась на него и уставилась в переносье.

Потемневшее небо разливалось бурыми красками у нас над головами. Драконы поутихли, лишь где-то вдалеке слышался шум и крики толпы. Тянуло жареным мясом и фруктовыми соками, а ещё сладостями. А у меня от хмеля все еще кружилась голова. Или это не от хмеля?

Профессор затих, и в глазах появились красные огоньки.

— Да ты издеваешься! — выкрикнул он и, перекатившись по траве, навис надо мной. — Я же… пылаю от одного твоего взгляда. Что дальше будет, Лин? Малыш, ты слишком неправильно меня волнуешь!

Он налетел на губы. Мял их и кусал, будто пытаясь загладить свою вину. И шептал:

— Прости, что ушел… Мне пришлось. Я бы сорвался, — и снова целовал. — Я не хочу, чтобы тебя вместе со мной арестовали. Прости, Малышка…

Ласкал губы, сплетаясь с моим языком, жарко выдыхал и опалял поцелуями лицо. Оторвался и легонько укусил шею. Провел ладонью по волосам и застыл на плече. Опустил взгляд ниже. В глазах пылало пламя. Оно манило и завораживало. Я безрассудно потянулась к нему и запустила ладони под рубашку. Эриман зарычал и придержал мои руки.

— Не заходи слишком далеко, — захрипел он. — Я не смогу остановиться, да и время и место не подходящие. Но как же… ласковы твои руки. И как сладок запах, вересковая душа моя.

Я лишь прикрыла глаза. Впитывая его дыхание и голос. Так, будто не было нескольких мгновений порознь. Все встало на свои места. Была внутри уверенность, что трудности преодолеем, если будем держаться вместе. Тяжело будет? Пусть! Лишь бы с ним плечо к плечу.

Эриман погладил мои волосы и склонился ниже. Целуя шею, разбросал дрожь по всему телу. Жаркий цветок раскидал лепестки внизу живота: сладостно и томительно. Проложив дорожку прикосновений по шее, он исследовал её поцелуями, а затем опустился ниже, где под лифом пряталась грудь. Наглые пальцы скользнули под ткань и прикоснулись к обнаженной коже.

Новое ощущение походило на мягкую щекотку, разбегающуюся по телу колкими волнами. И, хоть мне и хотелось получить от Эримана всё, к такому я оказалась не готова. Дёрнувшись от неожиданности, я изогнулась и звонко шлёпнула Эримана по руке.

Показалось, что алые искры брызнули из его глаз. Он поднял руки вверх и выпустил со смешком:

— Не дерись! Я же неосознанно, — он хитро прищурил глаза и, не дожидаясь моей реакции, накрыл губы поцелуем. Еще более настырным, чем прежде.

Я отвечала ему на пределе, задыхаясь. Тянула к себе за воротник, отчаянно вцепляясь в волосы, кусала его губы. И чувствовала, как смутное удовольствие перерастает в нечто большее: глубокое, мучительное и пугающее. Это что-то заставляло подаваться навстречу, откидывать голову назад и стонать ему в губы. Оно так стремительно сближало нас, что страх становился паническим.

Ласковые и теплые ладони сомкнули кольцо вокруг талии и потянули на себя. Эриман упал спиной на траву, отчего я очутилась на нём. Горячем, сильном и… ненасытном. Прикосновения рук к плечам, губ к губам превращало меня в ту другую Арли — тёмную и необъяснимую. Я знала физиологию людей, и в книге по анатомии было объяснение, откуда берутся дети, но никогда не испытывала ничего подобного, и от этого становилось страшно.

Искорки моей сути распустили щупальца и покатились по венам, окрашивая пальцы в темно-фиолетовый. Я резко отстранилась и переведя дух, выставила руки перед лицом Эримана. Черные ростки добрались до локтя, стали искрить и сыпаться темными бусинами на рубашку Эримана.

— Тише-е-е, — пробормотал напряженно мужчина и прижал меня к себе. Его дыхание рвалось наружу и опаляло кожу. — Ты не должна бояться. Это ведь часть тебя, но нужно обуздать её. Только ты хозяйка своего телу, а не темная сторона. Придется нам учиться вместе, потому что там, — он показал рукой наверх, где в шуме и темноте всё ещё гудела толпа, — я чуть не…

— Извини, что не сказала, — я опустила голову. Чёрные ломаные линии постепенно становились синими и сливались с венами. — Мама взяла клятву, что никому и никогда не покажу этого. Обладателям разрушительной магии не место в рядах лекарей: меня не допустили бы даже к испытаниям. И не допустят, если ты кому-нибудь расскажешь.

— Правильно мама сделала. Тёмных чистят, ты же знаешь, и не все выживают. А особо опасных к Вездесущим отправляют, быстро и без шумихи. Последние десять лет слишком часто стали случаи арестов выплывать. Мы должны защитить себя, Арли, — Эриман погладил меня по волосам. — Вернёмся к друзьям? Я хотел тебя еще в одно место свозить. Или ты устала? — поцеловал осторожно макушку и зашевелился, чтобы встать.