Мария Бородина - Куда улетают драконы

Свет алейна разрезал паркет на ровные сектора и длинные полосы. Уставившись в пол, я долго думал, как мне всё это надоело. Хотелось тишины и одиночества. Покоя, который ушёл вместе с любимой.

Ла'брисс Илмаун заставил меня продолжать работать, в надежде, что мы сможем избежать других исчезновений. Конечно, сможем. Только Арлинду это не вернёт.

Я не сдержался и усмехнулся горькой мысли.

Больно было не просто вспоминать, но и дышать, а ещё — жить дальше. Без неё. Как? Как я существовал этот месяц, или два — не знаю. Я не знаю, как жил, и не знаю, как жить дальше. Мир будто замер. Застыл в одно утро, когда я не нашел её в постели. Жизнь стала медленно превращаться в пепел.

Непроизвольно закрыв рукой глаза, я стиснул зубы от боли. Это стало привычным для меня состоянием: бесконечный огонь в груди, что съедал во мне всё живое. Если бы не начало учебы, я бы продолжал сбивать ноги днём и рвать крылья ночью в надежде хоть что-то узнать, хоть что-то найти. Но. Её. Нигде. Не было!

Как же я был глуп! Первые дни думал, что Арли просто сбежала. Как в прошлый раз. Испугалась и уехала домой. Но когда в Орейвор примчалась заплаканная эбрисса Невелло, я понял, как ошибся и сколько потерял времени. Настоящий тупица! Горел от ревности и злости, а нужно было просто искать, нужно было сделать всё, чтобы вернуть мою Лин.

— Ла'брисс?!

Я поднял голову и понял, что студентка добивается меня уже не первый раз. Она мило улыбнулась и шагнула к столу, мягко виляя бедрами.

— Вам нездоровится? — она наклонилась, и пышное декольте стало ко мне ещё ближе.

Чтобы не быть грубым, пришлось сжать кулак под столом и медленно отодвинуться.

— Эбрисса, сядьте на своё место.

— Вы нам обещали разбор огненного потока показать.

Я мазнул пустым взглядом по аудитории. Особо никто не горел желанием изучать новый материал, как и я. Единственное, что мне хотелось — это раствориться в воздухе. Хоть пеплом, хоть дымом, хоть водой. Неважно. Без неё мне всё стало казаться пресным и ненавистным.

— Только после того, как вы займёте своё место и перестанете вести себя неподобающе, — я почти огрызнулся.

Уголки губ девушки приподнялись в снисходительной ухмылке. В последний раз взмахнув изогнутыми ресницами и приоткрыв декольте, она развернулась и поспешила на своё место. А я выдохнул, разжимая кулаки.

Долго ли я ещё буду видеть Арлинду в каждой женщине? Сравнивать? Страдать, изнывая от беспомощности? И почему общество запретило мужчинам демонстрировать эмоции?! Как хочется порой заплакать!..

Но нужно брать себя в руки. Если я раскисну, мы никогда не найдём Арли и остальных.

— Тема сегодняшней лабораторной работы, — я поднялся со своего места и уверенными шагами проследовал к кафедре, — взаимодействие стихийных энергий.

— Лабораторной работы?! — выкрикнула с первой парты лохматая девица с глазами, небрежно обведёнными чёрной сажей. Глядя на её мятую блузку, завязанную на животе, и обляпанные кожаные штаны, с трудом удавалось поверить, что она — потомственная драконесса одного из сильнейших кланов Орейвора. — Но ведь её нет в графике!

— Конечно, нет, — я поправил воротник своей изумрудно-зелёной рубашки. — Но раз ваша подруга просит об этом с таким энтузиазмом и самоотдачей — будет. Достаём свои записи. В лаборантской вы найдёте необходимое оборудование и хламиды. Даю вам пять минут на снаряжение.

Студенты зашевелились, и уже через несколько минут нужные реагенты и материалы вывалились на столы. Одна только девица, что дралась с Арли в кухне, стояла у своего стола и хлопала наивно ресницами. Думает, что я не понимаю, чего она хочет! Да как же это допекает именно сейчас!

— Эбрисса, вам что-то не ясно? — резко сказал я и выбрал из плана самое сложное задание. Отвернулся, сглатывая горечь. Как же я хочу обнять мою малышку, услышать вересковый запах волос, заглянуть в омут её янтарных глаз. И утонуть. Ректор уверял, что она жива. Метка не рассыпалась, значит, Арлинда жива. Но меня это не радовало. Я не мог себе представить, что могло произойти за эти месяцы. Убью всех, кто хоть пальцем её коснулся. Перо под пальцами затрещало, и на дереве прорисовались тонкие трещины. Так будут ломаться кости всех обидчиков моей невесты, моей маленькой Лин.

Я повернулся к аудитории, проглотив терпкую горечь. Старался не поднимать взгляда, чтобы не зацепить вызывающее декольте знакомой девахи. От любого проявления внимания мне становилось тошно.

— На прошлом занятии мы изучили основные алгоритмы взаимодействия стихийных энергий, — проговорил я монотонно. — Сегодня мы будем применять полученные знания на практике. Надеюсь, все изучили формулы, которые я вам давал. Потому что на первом этапе нашей работы мы будем поджигать камень. Да-да, тот небольшой образец, что есть у каждого в наборе.

— Это дико! — отметила неопрятная драконесса, размазывая сажу по вспотевшему лицу с широкими порами.

— В мои годы это входило в программу второго курса, — возразил я. — И учтите, что для успешной сдачи работы необходимо, чтобы образец прогорел наполовину или больше.

Студенты в аудитории возмущённо заохали.

— Обмануть меня не получится, — я обвёл взглядом аудиторию, — буду считывать сейзу каждого из вас при проверке. Помочь товарищу не удастся.

Пока студенты возмущались, я тяжело прошёл к своему месту и почти рухнул на сиденье. Уставился в облезлую краску столешницы и не сразу заметил, как меня кто-то позвал.

— Ла'брисс Окард! — в повисшей тишине голос вошедшего показался оглушительным.

Я повернул голову и хотел уже огрызнуться, но увидел раскрасневшееся лицо Адониса.

— Можете выйти? — Адонис говорил быстро и сбивчиво, словно только что летал с кем-то наперегонки. — Дело срочное.

Ночь была свежей и холодной, полной звёзд и сияния ночных светил. Синий полумрак пах пожухшими листьями и стоптанной травой. Где-то вдалеке вода перешёптывалась с камышом. Скоро, совсем скоро мирные волны скуёт грубая наледь, оставив рыб и лягушек спать под холодной крышей.

Я тихо шла между деревьями. Лучи плели под ногами кружево, пробиваясь сквозь залысины крон. Буду ли я здесь, когда скупой южный снег укроет землю?

Неделя в особняке прошла незаметно. С отцом я почти не разговаривала. Да и ему не было до меня никакого дела. Должно быть, он начал думать, что я немая, как и остальные слуги. Благо, совсем не смотрел, как я работаю, зато к другим помощникам придирался сполна.

Моим единственным собеседником в этом закрытом мире был Джонатан. И я точно знала, что могу на него полагаться: ведь он передал письмо для Адониса. И ничего не сказал отцу и остальным. Ни слова. Одно смущало: о планах отца он ничего не ведал. Как и о пленных. Но, может, оно и к лучшему. Джонатан — ребёнок, и ему пока необходима личная сказка; даже если тёмный дар не даёт ему права на это.