Эми А Бартол - Интуиция

Я жива, но как долго это будет продолжаться, как скоро я попрошу его убить меня?

— Mo chroí, ты такая сильная, — подходя ближе ко мне, говорит Бреннус.

Я не могу двигаться, потому что боюсь, если я это сделаю, то заставлю его истекать кровью.

Сейчас его кровотечение прекратилось; он исцеляется гораздо быстрее чем я, думаю я, в то время как он садится рядом со мной и кладет мою голову к себе на колени. Пытаясь успокоить меня, он нежно гладит меня по волосам. Выбрать сторону демона. Я пытаюсь не расслаблять свои барьеры, выстроенные вокруг него. Он говорит соблазнительным голосом:

— Я понимаю, что для тебя это звучит неправильно. Почему ты не хочешь стать одной из нас; всегда быть защищенной Gancanagh, который всегда будет заботится о тебе? Мы никогда не посмотрим на тебя как на мразь… потому что ты на самом деле имеешь право на существование.

Я почти смеюсь, потому что он пытается изменить свое существование, потому что он хочет соответствовать тому, кто ему нравиться. Я перестану существовать… конечно, что-то еще останется, но думаю, это буду уже не я. Наверное, он прочел мои мысли, потому что он говорит:

— В основном, ты останешься прежней, но ты освободишь свою душу — в этой жизни, она тебе ничем не помогла, только делает тебя целью. С этого дня ты никогда больше не будешь одна, я всегда буду рядом, и тебе больше никогда не нужно будет бояться, — обещает он.

И вот… он так и не понял того, чего я отчаянно желаю в этот момент. Что будет, если я снова перестану испытывать страх? Не чувствовать ужаса от того, что за тобой охотится хищник? Или не бояться того, что хищник, который охотится на тебя, не причинит вред твоим любимым людям? Наверное, я не буду способна на истинную любовь.

— Я пытаюсь помочь тебе. Позволь мне помочь тебе, mo chroí, - воркует он.

— Мне не нужна твоя помощь, — шепчу я.

— Ты знаешь, что тебе нужно. Если я отпущу тебя, как долго ты будешь одна? — злясь спрашивает он, зная, что я скорее предпочту смерть, чем выбрать вечность в качестве нежити.

— Не знаю, давай попробуем и посмотрим, — отвечаю я.

Он вздыхает.

— Ты не можешь остановить то, что грядет. Позволь мне поделиться с тобой своей кровью, — нежно говорит он, касаясь моей шеи холодными губами. — Ты такая сильная… такая смелая… — бормочет он.

— Я не могу…, - всхлипываю я, и произнеся эти слова, мои страдания только усиливаются.

— Поделись со мной своей кровью, — говорит он, снова пронзая мою шею.

Я уже не теряю сознания. Не думаю, что он возьмет моей крови больше, чем в прошлый раз. Его цель не в том, чтобы кормиться от меня, а в том, впрыснуть в меня больше своего яда, чтобы я желала его еще больше, и я это делаю. Но моя кровь что-то делает с ним, и я думаю он этого не ожидал. Подобно человеческим женщинам, которые были укушены Gancanagh, он выглядел пьяным… или под кайфом. Он выглядит так, словно вокруг него все вращается, он прислоняется к спинке ванной чтобы прийти в себя.

— Ты скоро переродишься mo chroí. Теперь я еще больше в твоей крови, и еще больше нуждаюсь в тебе. Я бы уже уложил тебя в постель, но, боюсь если я это сделаю, то убью тебя прежде, чем успею обратить, — говорит Бреннус, он медленно открывает глаза и в них пылает полувековая страсть.

— Ты уверен, что это единственная причина, по которой ты не пробовал затащить меня в постель? Потому что ты должен больше бояться того, что если ты попытаешься сделать это, я действительно тебя убью, — говорю я, как гнев, и еще что-то, о чем я не хочу думать, проходят через мое тело.

Смех Бреннуса разносится по всей ванной.

— Ты заставляешь меня желать жить так вечно, так что я хочу услышать, что ты скажешь потом, — улыбается он. — Мне понадобится целая вечность, потому что я не могу насладиться тобой. Твоя красота — это мучение для меня. Я не буду жить с тобой… я буду жить для тебя.

Я бы хотела хоть что-то сказать, но мне приходится стиснуть зубы, чтобы сдержать очередной стон. Боль от голода стала намного сильнее чем раньше. Я корчусь на полу пытаясь свернуться в клубок, чтобы немного облегчить боль.

— Скоро все закончиться, — говорит Бреннус, вставая и поднимая меня с пола.

Где-то в глубине души, я понимаю, что мои страдания беспокоят его. Эта информация не имеет для меня никакого смысла, потому что все, что я узнала о нем до этого момента, наводит меня на мысль, что ему не наплевать на мои страдания.

— Куда мы идем? — спрашиваю я, пока мы перемещаемся по спальне.

— В холл. Я попрошу Финна поранить меня, и тогда все закончиться, — говорит он, прижимая меня к своей груди.

— Нет… пожалуйста… Я не смогу остановиться….

— Значит Женевьева… это твоя судьба. Твоя, — нежно говорит он, а я в отрицании качаю головой.

Когда мы возвращаемся в зал, Бреннус садится на свой стул, держа меня на своих коленях.

Альфред уже ждал нас. Интересно, слышал ли он все, о чем мы говорили. У него отличный слух, но я не уверена, что он слышит на таком большем расстоянии, как ванная комната Злорадно глядя на нас, Альфред говорит:

— Наконец-то, я маринуюсь в этой пещере уже несколько недель и жду, пока вы заставите ее превратится в Gancanagh. Должен сказать, я боялся, что ты не сможешь заставить ее, но теперь вижу, что ваши методы достаточно эффективны.

— Ты должен был позволить мне убить его, — шепчу я в шею Бреннуса, когда он застывает от слов Альфреда.

— Терпение котенок, еще не вечер, я планирую сделать тебе много подарков на твой день рождения, — шепчет он мне на ухо.

Я ненадолго задерживаю дыхание, потому что у меня ощущение, что одним из подарков на мой день рождения в качестве Gancanagh, будет сердце Альфреда, проткнутое колом. Внутри меня начинает расти тьма. Я хочу этого — я хочу сердце Альфреда, пронзенное колом.

Подняв голову с груди Бреннуса, я заглядываю ему в глаза. Должно быть он заметил тьму в моих глазах, потому что он крепче сжимает меня в своих объятиях, а его глаза загораются необузданной страстью.

Не думаю, что Альфред понимает, о чем мы говорим. Он настолько маниакален, что едва сдерживает себя.

Я вижу, что все Gancanagh напряженно следят за ним. Похоже они тоже от него не в восторге, их глаза следят за ним, как будто он редкий деликатес, который они не прочь продегустировать. Я вижу, что я была не единственным странным существом в комнате. Но Альфред не знает об этом и не может заткнуться. Его злорадство — это последнее, что я помню от нашей последней жизни.

— Эви, я ждал этого момента, чтобы сказать тебе нечто очень важное, — улыбаясь говорит он. Расхаживая взад-вперед он радостно потирает руки. — Я хочу, чтобы ты полностью посвятила себя своей новой жизни, так что это своего рода подарок вам обоим — тебе и Бреннусу, чтобы вы были счастливы, — небрежно говорит он.