Ольга Зима - Названная женой

Сам Айджиан сидел в кресле, прикрывая лицо рукой. И молчал.

Муж продолжал стоять с гордо распрямленными плечами и каменной физиономией, но Гвенн-то знала: ему совестно. Она чувствовала себя виноватой тоже, хотя идея была его, план тоже, да и исполнение её супруг взял на себя единолично. Ну, может быть, она настояла самую малость…

— Зачем? — Айджиан потёр переносицу, каким-то чудом не выкалывая себе глаза черными когтями. — Нис, ответь.

Муж молчал, и Гвенн не выдержала.

— Это не он! Это я его уговорила! — и смолкла, увидев реакцию Ниса. Глаза его потемнели, ноздри раздулись.

Опять все сделает по-своему и поперек!

— Это я пригласил Гвенни пойти со мной. Она могла отказаться. Но если бы она не пошла, я был бы оскорблён, так что — это я её вынудил. Гвенн, зачем врешь?

Айджиан и Нис — оба сверлили ее взглядами. Щеки полыхнули.

Теперь Гвенн в глазах обоих новоявленных родственников выглядела лживым лицемерным созданием. И фомор же её дёрнул вклиниться!

Она опустила голову, лихорадочно придумывая, как бы выкрутиться, но вода зашумела совсем близко, а на плечо легла громадная рука. Над ухом прозвучало:

— Дочь.

Гвенн рискнула поднять на Айджиана глаза и не увидела в его лице осуждения. Так же, как её, он держал за плечо Ниса и обращался уже к нему:

— Сын. Нельзя было рисковать. Зачем? Зачем было дразнить хранителя? Пришли бы днём, он бы и не показался.

— Прости, я об этом не подумал. Хотел показать Гвенн тайны нашего мира. И ещё насолить тебе немного, — Нис винился так же откровенно, как делал всё. Гвенн только вздохнула.

— Ба-а-алда, — Айджиан улыбнулся, потрепал сына по волосам. — И балда, — Гвенн тоже взъерошили. — Не надо. Сгинули бы? Насолили бы много.

— Мне кажется, я его поцарапала, — призналась Гвенн. — Этого вашего хранителя.

— Зачем? — гулко прозвучали слова Айджиана.

— Он хотел укусить Ниса!

— Напомнить. Правила.

— Я уже понял, отец, — набычился Нис.

— Гвенн защищала тебя, — синяя ладонь вновь легла на плечо Гвенн. — Сын, цени это.

— Мы пойдём? — независимо спросил Нис.

— Идите, — выдохнул Айджиан. — Нис! — окликнул он уже уходящего царевича. — Помни. Отвечаешь за Гвенн.

В приемной сидевший до этого тихо Мигель трепыхнулся, поднял рожки.

— Как ты мог, юный сир! Как ты мог! И юную царевну потащил, ай-ай-ай!

— Не волнуйся за нас, дорогой министр. Лучше лети к царю, который не может без твоих советов, — улыбнулась Гвенн.

Первый министр проворно скрылся за тяжелыми дверями.

— Спасибо, — произнес Нис.

— За что? — удивилась Гвенн.

— За «нас». Ты сказала: «Не волнуйся за нас».

«Пустая оговорка», рвалось с языка, но Гвенн промолчала.

Вода вокруг загустела, заискрила магией, и двустворчатая дверь, из которой они только что вышли, вновь приоткрылась.

— Подожди, Гвенни, — поморщился Нис. — Отец. Он хочет сказать пару слов мне лично.

Нис вернулся к морскому царю, а Гвенн, не удержавшись, прильнула глазом к приоткрытой створке.

— Бестолковый!

Когда царь четырёх океанов и морей без числа заговорил таким тоном, Гвенн захотелось спрятаться, как в детстве — под трон. В то единственное место, где не найдут и не накажут — у отца под рукой. Правда, Майлгуировы речи были куда более эмоциональны и пространны.

— Как ты мог!

Супруг опустил голову.

Волна прокатилась возмущением по всему дворцу. Видимо, именно поэтому Айджиан предпочитал молчать по большей части. И ещё приберёг для сына самые сильные выражения, не став их произносить при Гвенн.

— Пустая голова!

Айджиан развернулся на месте, длинный расшитый кафтан тяжело качнул полами. Морской царь сбросил часть одеяния — накидка проскрежетала тяжёлым шитьём по полу зала приёмов.

— Коньки — создания неумные, не уподобляйся, — Айджиан развернулся и прошествовал прочь.

Надо полагать, разговор был окончен. Нис так и стоял посреди зала, посинев и сжав руки.

Голожаберник подплыл к накидке, поднял, бережно отряхнул потоками воды, сочувственно мигнул фиолетово-малиновым.

— Юный сир, вы повели себя весьма безрассудно! Пощадите родительское сердце!

— Довольно, Мигель, — резко ответил Нис. — Благодарю за заботу.

Гвенн прикрыла дверь и, когда Нис вышел, улыбнулась ему и пошла следом без вопросов.

— Куда мы идём? — спросила она, поняв, что покои они уже миновали и теперь поднимались по узкой и высокой лесенке.

— Тебе же не спится? — не поворачивая головы, произнёс Нис.

— Отвечать вопросом на вопрос невежливо. Так куда мы идём?

— Наверх, — ровно ответил Нис.

Царевна задохнулась негодованием.

Лестница сужалась и сужалась, щербатые ступеньки так и норовили подставить подножку.

Гвенн удивлялась, как это Нис не цеплялся за стенки своими широкими плечами? И не заметила, как вылетела на крохотную площадку, огороженную лишь невысокой каменной кладкой.

Глубокая синяя вода искрилась то ли огнями, то ли крохотными светящимися водорослями. С высоты башенки стала видна вся Океания — или большая её часть. Огоньки на лучах-улицах мерцали нарядно и торжественно, но ярко-голубой свет прямо внизу, похожий на бьющий со дна ключ, манил взгляд.

— Это колодец силы. Днем он виден слабо, а вот ночью… Отец благословляет его, и в морской воде становится можно дышать. В Океании тебя притягивает ко дну. А за её пределами…

— Мы словно летали!

— Да, вес чувствуется только здесь, — Нис развернул к себе Гвенн. — Теперь моя очередь задавать вопросы.

Сердце заколотилось. Почему именно сейчас? О чём он мог спросить? Лучше сказать самой, признаться во всём, и тогда Нис сам поймёт, что…

— Ты хочешь знать, люблю ли я своего брата?

Гвенн отшатнулась — так резко приблизился Нис. В спину впились холодные камни башни, а тёмно-зелёные глаза фомора — в её лицо.

— Люби! Я, знаешь ли, тоже люблю отца. И Лайхан, и Ваа. Люби, Гвенн! — и встряхнул её за плечи. — Я не могу и не хочу запрещать тебе!

Сказанное Нисом так сильно перекликалось с тем, что ей пытался внушать Джаред! Что любовь может быть очень разной, что ее хватит на всех и что её не обязательно начинать и заканчивать постелью.

— Нис, я была замужем, — вырвалось неожиданно стыдливо.

— Я знаю. Я рад, что ты ушла сама. Иначе я убил бы этого слизняка.

— Я сделала очень много плохого брату и Алиенне. И долго расплачивалась за это. Финтан унижал меня, потому что я ему позволяла. Я хотела умереть.

— Тшш, Гвенни, тише. Всё в прошлом.

Гвенн вновь затрясло так сильно, что стукнули зубы. Она обняла себя, но дрожь никак не унималась. Слишком многое было сказано из того, чего говорить не хотелось.

Нис протянул руку, и Гвенн сжалась, решив: сейчас ухватит за подбородок, заставит смотреть в глаза. Но он только погладил по щеке, по волосам, и от этой немудрёной ласки вновь сбилось дыхание.