Ольга Зима - Названная женой

— Терпи. Не обижу. Дочь.

Подчиняться было не в характере Гвенн, но она опустила защиту перед тем, кто говорит коротко, заставляет воду ходить ходуном и называет её дочерью.

Холодная, чистая, целебная сила полилась через запястья, успокаивая, питая, баюкая… И Гвенн отдалась этим ласковым волнам.

Приходила в себя, пила что-то очень тёплое и горькое и вновь засыпала, ловя себя на глупом вопросе: почему в морском царстве лечебные снадобья ещё более противны на вкус?

Мысли плавали где-то очень далеко, редкими ручейками, не собираясь сливаться в единое русло.

Лайхан говорила, что Нису мало что может повредить. Значит, напрасно она отмахивалась от стаи рыбоптиц? Нет-нет… точно! Керраны для Ниса были опасны, и морской царь их извел. Видимо, не всех.

Обычные яды царевича не брали. Интересно, как он это выяснил? Совал в рот все подряд?

Потом к Нису привязалось нечто непонятное, что смог убрать только Айджиан. И опять неизвестно, кто виновен. А статуя конюшего так и украшает вход к Ваа…

Ваа? Может ли быть замешан Ваа?

Гвенн покрутила и так и сяк и решила, что Ваа похож на интригана не больше, чем Гвенн на Темстиале, изящной царевны какой-то там впадины. Очень глубокой, пусть и небогатой водорослями, жемчугом или едой, зато имеющей иные сокровища: тёплые камни, дающие ши-саа тепло и возможность ходить по Океании, как по земле.

Но есть что-то, что может делать только кровь Балора.

Нис гасил какие-то волны, ничего хорошего не несущие жителям моря. А ещё Айджиану нужен Ключ Силы благословлять воду… Зеленый камень, один из трёх. Синий — у Майлгуира, жёлтый — у неблагих, а зелёный — средоточие магии, висит на шее у Айджиана. Вернее, он красный, но кажется зеленым под толщей воды. Его даже отнять нельзя! Он может быть вручен только по доброй воле.

Да и кто может претендовать на трон морского царя?

Дроун? Желание порвать его на множество мелких рыбёшек у Гвенн истаяло. Не стал бы он так явно подставляться, а если бы и стал — давно подстелил бы себе соломки, или, как тут говорят, подлил айстрома. Как передают послания от его величества Айджиана? Надо узнать. Если как у благих, то подделка документа подобной важности — бумаги, подписи — это сложно, тут проще исказить текст.

Нет, надо думать. Всё происходящее началось не так давно. Лайхан говорила, на Ниса не было покушений уже без малого тысячу лет. Теперь с верхними — с благими, чуть не выругалась Гвенн, — перемирие. Перемирие всегда грозит новой войной.

Самые главные враги ши-саа — ледяные фоморы. Как же их… Ши-айс. Не признающие власть Айджиана, запертые под коркой льда на далёком севере. Но разве у них не может быть шпионов? Убивая Ниса, они убивают самого Айджиана, древнего бога, не подверженного ни ядам, ни проклятиям. Ну и кто тогда будет держать равновесие, давать ши-саа дышать в воде, позволять одновременно и селки с бен-варра плавать, и фоморам — ходить? Или, имея при себе ключ силы, можно благословлять воду любому?

Но кто осмелится?

Тёплое море и Аррианская впадина — самые богатые земли. А ещё восточный Лотмор и западный Хейлис, откуда родом Лайхан. Айджиан владеет порядка десяти… нет, четырьмя океанами и морями без числа.

Князья, как короли Благих земель, жадны до власти. Надо поспрашивать Лайхан поподробнее и прислушаться к тому, что говорят во дворце.

Гвенн заснула снова, недовольная своими мыслями и не пришедшая ни к каким выводам, кроме одного: быть настороже.

Когда, очнувшись в следующий раз, царевна увидела перед собой Лайхан, то выдавила хрипло:

— Как передаются послания от владыки?

На что золотые брови на голубой коже чуть приподнялись, и до ушей Гвенн донеслось:

— Она бредит!

Суховатый спокойный голос ответил:

— Не похоже.

Дядька Скат! Вот кто приказывал ей держаться, сколько потребуется.

— Послание от господаря нашего, да будут волны вечно ему гладки, запечатывается золотым ключом. Если послание особой важности и срочности, то оно перевязывается червлёной лентой и приносится к месхату. Месхат, — голос отдалился, словно говорящий отошёл от Гвенн, — это, да будет известно прекрасной царевне, цилиндр такой. Он места силы соединяет. Письмо, похоже, подменили по дороге до океанского месхата. И доставил его ши-саа Грэдди Потому что в настоящем говорилось о том, чтобы Нис не забыл явиться на вечерний прием Четырех океанов.

«Допросили?» — хотела разузнать Гвенн, но вышло одно шипение.

— Разумеется, за Грэдди тут же послали. Неожиданно оказалось, что эта тварь-из-ила пропала. Мне это огорчительно больше всего, ибо я сам набирал дворцовую гвардию лично. Грэдди служил на границе не один год. Да, прекрасная царевна, участие в боях с волками говорит о многом. А Грэдди с Тёплого моря не был трусом. И, как мне казалось, не был подлецом. Нис обходил его, не давая повышения. Родня Грэдди в печали и отказывается верить в его предательство.

— Ты утомляешь её, — раздался сердитый голос Лайхан. — Ей нужен отдых! То Нис ей покоя не давал, то ты! Ей вовсе не полезно…

— Прекрасной царевне полезно знание: быстрее уснёт, — ровно ответил дядька Скат. — Ведь тому, что наш царевич жив, мы обязаны именно ей. А она волнуется: вон как ходят глазные яблоки. От месхата до нашего царевича послание принёс Дроун. Дроуна уже допросили, и он согласился на открытие памяти. Айджиан посчитал это излишним, вишь ты, поверив слову княжича Тёплого моря. Так вот, на пути следования царевича была расставлена сеть настолько сильная, что в ней запутался даже наш Нис. Запутался и упал прямо к керранам, что практически невозможно. При нарушении водоворота Нис должен был только упасть на песок, но никак не оказаться в ловушке со стаей одних из самых опасных для него созданий. Невозможно и этакое их количество одновременно: Айджиан, зная их злобу и действие на его обожаемого сына, выжег все места их обитания.

Гвенн потянулась на губке, оценив её мягкость. И заметила, что сделала это почти безболезненно. В очередной раз попереживала о своих волосах — хороша же она будет лысой! — и уснула.

Проснулась от тихого взволнованного голоса, явно не Лайхан и не дядьки Ската:

— Как она?

А вот правильно! Пусть поволнуется! Не будет утаскивать её в водоворот, не будет смотреть как на самое большое сокровище, не будет касаться так нежно, словно она вот-вот расколется на части!

— Гвенни, — на выдохе, словно нежная утренняя волна касается прибрежного песка. И хочется поддаться этой вкрадчивой мягкости, и бесполезно. На сухом берегу ничего не может вырасти. Гвенн отвернулась. Какая же она, должно быть, сейчас страшная! Раны затянулись, но лицо обожжено. Она лишилась своего главного оружия! Как долго будет приходить в себя, неизвестно.