Ольга Зима - Названная женой

Нырнув последний раз, скат под Нисом и Гвенн устремился вперёд и вниз, погружаясь всё глубже. Впереди показался овал арены и отдаленные прямоугольники пристроек. Но сегодня вокруг не было ни повозок, ни снующих обитателей моря. Немного не доплыв до конюшен, скат дёрнулся всем телом, сбрасывая седоков, и Гвенн поняла: раньше они держались на морском звере исключительно по его доброй воле. Скинуть их он мог в любой момент.

Не хотелось признаваться, но почувствовать дно под ногами было весьма приятно. Гвенн поправила узкие штаны и свободную тунику. Отросшие волосы щекотали кожу. Причёска растрепалась, и Гвенн пожалела, что нет зеркала.

Вновь очень близко пахнуло острой свежестью и горькой хвоей, и царевна вздрогнула от поцелуя в шею.

— Ты очень храбрая, Гвенни, — лицо фомора было всё так же похоже на маску, но в уголках глаз и губ пряталась улыбка.

— Что значит: «Го киулин, ан сеннари»?

— «Вперед, вожак».

— А «р-р-ршах-х»?

Нис опустил голову, как всегда, когда чувствовал вину или был чем-то смущён.

— Что, Нис? Скажи мне, — заглянула ему в лицо Гвенн.

— «Пошалим», — выдавил Нис.

— Я это запомню! — не удержалась от смеха Гвенн. — Почему они не разговаривали? Они же говорящие, то есть разумные? Я чувствовала их интерес!

— Они разумные. А еще очень древние. Не все скаты считают разумными нас, ши-саа. Когда-то мы убивали их, они помнят. Не мстят, но не считают нужным общаться.

— Но тебя — тебя слушают!

— Я очень долго старался завоевать их доверие. И ты им понравилась. Иначе они не стали бы катать тебя.

Доверие громадного морского зверя, похожего на летящее одеяло, неожиданно польстило Гвенн.

— Ты подарил мне Уголька? — вспомнила она недавнее приятное знание.

— Сомневаешься в моём слове? — высокомерно-холодно ответил Нис. — Или тебе больше по нраву драгоценности? Если так…

— Нет-нет!

Пока Гвенн судорожно вспоминала, какой из жестов, столь значимых для ши-саа, здесь подойдёт больше, рука сама сжалась в кулак и прижалась к сердцу.

— Я благодарна тебе! — с коротким поклоном произнесла Гвенн.

— Никогда не делай так, Гвенни, — мягко отнял Нис руку от её груди. — Это значит: моя жизнь и честь в твоей власти. Никто не властен над царевной.

— Это воинское приветствие стражей-волков.

— Ты воевала? — прищурился Нис совсем как Айджиан.

— Нет. А то бы знала фоморов… прости, — поправилась царевна, — ши-саа поближе. Может, и хорошо, что не воевала. Но стрелять люблю.

— Клянусь тёмным Ллиром, это невероятно забавно! — послышался весёлый голос Дроуна. — Мой царевич, не ожидал увидеть вас так рано.

Нис кивнул, не размыкая губ.

— Гладкой волны, княжич Тёплого моря, — дотронулась пальцами Гвенн до лба и груди, не став указывать Дроуну на его невежливость: тот счёл нужным поздороваться лишь с царевичем.

— Она быстро учится, — произнёс Дроун, выверенным движением отбросив на спину длинные тёмно-каштановые пряди. — Особенно для верхней. И для женщины.

Гвенн улыбнулась ещё милее, скрывая бешеное желание вцепиться в смазливую улыбчивую физиономию.

— Не знала, что для ши-саа покорность и знание языка жестов — главное достоинство жены.

— Не для всех, — проронил Нис.

— И красота, разумеется, — ничуть не смутился Дроун. — Ваша, царевна, хоть и отличается от красоты ши-саа некоторой э… — опасливо покосился на царевича, — дикостью, оттого ещё более привлекательна. Так почему вы приветствовали Ниса как воин?

— Волчицы, знаете ли, служат, если у них есть к этому стремление, — пожала плечами Гвенн.

— О, дикие нравы! — воздел руки Дроун. — О, тёмный Ллир!

— О, светлый Луг! — поддразнила царевна.

— Про Луга, моя царевна, лучше не упоминайте в морском царстве, — произнес Дроун, а Нис, закаменев, молчал, что всё больше тревожило Гвенн.

— Почему?

— Потому что именно с ним воевал Балор Первый.

— И тем не менее, пусть отцом Луга был Балор, но матерью — благая ши. Кстати, из Дома Волка, бывшего тогда Домом Ночи.

— Что же, нашу историю вы знаете неплохо, — снисходительно одобрил Дроун.

— Нашу общую историю, — отступила на шаг Гвенн и положила ладонь на плечо отвернувшегося царевича. — Судьбы ши-саа и благих ши слишком сильно переплетены, ненависти в этих нитях куда больше, чем любви. Но всё меняется. Нис, — обратилась она к отвернувшемуся царевичу, — проводи меня к Угольку.

— Ты же говорила, что никогда на него не сядешь, — ответил Нис, не поворачиваясь и не трогаясь с места. — Он принадлежит тебе, и только.

— Зачем иметь коня, если не ездишь на нем? — удивилась Гвенн.

— Для престижа, — ответил Дроун за Ниса. — Хотите, я провожу вас?

— Я хочу, чтобы меня проводил мой супруг, — ответила Гвенн, потянув того за рукав кафтана. — Но я благодарю вас за желание. А сейчас я хотела бы побыть со своим мужем наедине, если позволите.

Нис, который был совершенно естественен и с коньками, и со скатами, превращался в ледяную статую рядом с Дроуном! Причём не как советник, который мог одним своим видом заморозить половину Благого двора, нет, Нис окаменевал сам.

Утащив царевича к стойлам, Гвенн, прислонив Ниса к плетёной из водорослей изгороди, попыталась донести очевидное:

— Тебе нельзя выказывать свою неприязнь настолько явно.

— Почему?

— Потому, что если ты что-то будешь решать, то твоё решение не должно быть связано с твоим личным отношением!

— Почему? — безразлично переспросил этот фомор.

Гвенн выдохнула сквозь зубы.

— Не все дела будет вершить твой отец. Как ты прожил эти две тысячи лет, не понимаю?!

— Скучно, — всё с тем же каменным выражением произнёс Нис.

Царевна, не удержавшись, фыркнула.

— И кто теперь не держит лицо? — улыбнулся царевич глазами и уголками губ.

— Поймал! Ты меня поймал! — окончательно расхохоталась Гвенн. — Ты, если захочешь, можешь быть просто обворожительным! Нис, пообещай мне в следующий раз улыбнуться этому княжичу Тёплого моря.

— Этой мурене, которая смотрит на мою жену, как на самую сладкую рыбу? — Нис изогнул губы в улыбке, больше похожей на волчий оскал.

— Так это была ревность?! — Гвенн посерьёзнела. — Это обманка: я ему даже не нравлюсь. Он хочет тебя изысканно позлить — и у него выходит. Зачем, пока не знаю. Может, ждёт, что ты сорвёшься; может, проверяет меня? Много чего «может быть».

— Он нравится девушкам и многих укладывал на песок.

Брови Гвенн поползли вверх.

— «Укладывал на песок»? Если это то, о чём я думаю, то у нас это называется «оборвать подол».

Она поджала губы от обиды. То Нис уверен, что драгоценности ей интереснее конька, то думает, что она будет вешаться на шею первому попавшемуся фомору!

Нет, с Нисом ей определенно нужно запасаться выдержкой. Где бы только ее нарыть?