Ольга Зима - Названная женой

И притихла, ощущая себя заново рождённой, омытой любовью, словно морской водой.

Совет, предваряющий праздник, каждый ши-саа использовал в собственных интересах. Вот почему тут так мало женщин! Не лови Гвенн малейшие оттенки фоморской речи, не выискивай нюансы в речах Артмаэля, в льстивых словах князя Лотмора и недовольных репликах владыки Хейлиса, она вывихнула бы челюсть от скуки. Маунхайр осторожно заводил разговор о подписании пятилетнего договора на добычу тёплых камней, но владелец Аррианской впадины только улыбался в ответ.

Уж не он ли представлял всех бен-варра? Одна-единственная русалка молчала, но оглядывала всех очень внимательно.

Дарриен, князь Тёплого моря разливался на тему собственного героизма и широты души, но намекал на печаль оттого, что лишенные стражи от Океании его поля водорослей могут остаться без должной охраны, и ваголеры, похожие на громадных хищных жуков, скоро пожрут не только всю зелень, но и самих фоморов. Дроун стоял рядом с отцом. Вначале он оживился, завидев Гвенн, а потом заскучал, всем своим видом демонстрируя, как ему надоели эти политические реверансы.

К вечеру высокородно-глубоководные ши-саа, бен-варра, селки вышли на широкие улицы — и наступило настоящее веселье. Айджиан, произнеся несколько приветственных слов на главной площади, быстро вернулся к себе в сопровождении улыбчивого Маунхайра.

Фоморы, обычно столь сдержанные в жестах, отплясывали так, что у царевны зарябило в глазах. Музыканты дули в раковины, осьминоги били в барабаны и бубны, громадные крабы клацали собственными клешнями, а русалки, играя на арфах, пели, что им было обычно запрещено, но не сегодня. Песни сладкоголосых сирен пусть и не отнимали разум у ши-саа, как у обитателей Верхнего мира, но всё же определенно путали его.

Океания, на которую опустились густые фиолетовые сумерки, засверкала всеми цветами радуги.

Лайхан, шею которой обвевал золотой мех, танцевала с дядькой Скатом. Это было странно — танец полурыбы и фомора с белыми рогами — но неожиданно гармонично. Лайхан словно что-то пыталась доказать воспитателю Ниса, а тот упрямо вёл свою партию. Ваа сидел на одной из четырех арок, ради праздника украшенных актиниями, самозабвенно мотал головой с косичками и всеми щупальцами по очереди изображал разнообразные волны.

Лейсун улыбнулась приветливо, дотронулась до середины груди и развернула руку от себя, показав: «Не подойти ли мне к вам?», но царевна отмахнулась, не желая мешать — рядом с княжной стоял тот самый Улинн и тихо сиял от счастья.

Темстиале, устав откровенно пялиться на Ниса, что-то сказала Лейсун, но та только фыркнула в ответ. К Нису и Гвенн подошел Дроун, пожелал счастливого праздника и притворно посочувствовал царевичу, обремененному массой скучных и утомительных государственных дел, так не подходящих к его образу жизни. Нис молчал, и Гвенн пришлось любезно поддерживать светскую беседу. Тем не менее она ясно дала понять княжичу, что они с мужем будут делать все, что необходимо для мира и спокойствия Океании.

— Если бы я стала женой Ниса, миру бы ничего не грозило, — обращаясь к Дроуну, проронила Темстиале.

Тень пробежала по его лицу Дроуна.

— Смирись, Тем. Просто царевич всегда выбирает себе всё самое лучшее.

И Темстиале, подхватив первого попавшегося под руку ши-саа, сбежала от его неприятных слов к танцующим парам. Она двигалась плавно и медленно, хоть музыка предполагала совершенно иной ритм.

— Потанцуем? — произнёс Нис, и Гвенн смутилась. Не так хорошо она владела танцами фоморов, более быстрыми, чем у волков. — Я покажу!

— Ршахх! — решилась она, и Нис улыбнулся.

Начали они потихоньку. Нис осторожно проводил Гвенн через все фигуры, давая ей почувствовать ритм и включиться в него. Потом всё повторялось заново, но уже быстрее и с импровизацией.

Гвенн, вспомнив уроки в Чёрном замке и в Океании, решила, что пусть уж она ошибётся, но не остановится, тем более что основные движения были ей знакомы. Потом Нис отпустил её руку и встал напротив. Он показывал танцевальную связку — и её повторяла Гвенн. Они сходились и расходились, затем, подняв руки, неслись по кругу; это напоминало их единение на мягком разнотравном ковре, и веселье текло по венам вместо крови.

Темп музыки всё нарастал, Гвенн отплясывала всё быстрее и увлечённей, под конец Нис закружил её вокруг себя и поймал за талию.

— Неплохо для сухопутной, — раздался голос Темстиале, потонувший в одобрительном говоре и хлопках.

А Гвенн, подхваченная под спину, задохнулась, потому что Нис склонился к ней, шепнул: «Другой не надо» — и поцеловал на глазах у всего морского царства.

— Береговая купилась. Нис даёт ей всё. Любая бы на её месте… — прозвучал голосок Темстиале.

У волчьей принцессы было всё в Доме Волка, и Финтан заваливал её дорогими подарками. Но за дарами Ниса всегда стояло что-то особенное…

Додумать не вышло — Нис начал медленно поворачиваться к княжне Аррианской впадины, и царевна схватила мужа за ладони, начавшие отчаянно синеть.

— Не тронь её! Пусть говорят, что хотят!

Она изо всех сил прижалась к нему, не давая сделать опрометчивый шаг. Вот только смерти на празднике не хватает! Или драки двух женщин из-за одного мужчины. Гвенн, удерживая Ниса, сдерживала себя: руки уже чесались отвесить оплеуху. И что она показала бы этим? Невыдержанность волчиц и собственную невоспитанность?

Около Темстиале показался дядька Скат, что-то произнёс, неслышное за общим гулом — и княжна, вперившись взглядом в царевну, внезапно поголубела. Гвенн пожалела, что не услышала слов представителя древнейшего рода.

Аррианская красавица подошла к Нису и Гвенн.

— Мой царевич, моя царевна, я прочитала ваш танец, — медленным движением дотронулась до глаза и сердца. — И поражаюсь силе вашего чувства. Прошу простить мои опрометчивые слова.

Нис кивнул медленно и неохотно.

— Ещё одно неласковое слово про мою жену — и говорить тебе будет нечем. А сейчас лучше уходи, нечего тут воду мутить.

Белые глаза Темстиале пристально оглядели царевну и полыхнули чёрным. Глубоководную княжну подхватил под руку Дроун и увёл вглубь толпы веселящегося морского народа.

— Что там с рисунком танца? Что она увидела? Что прочитала? — поинтересовалась Гвенн у Ниса.

— Что увидела, то и прочитала.

Царевна опять очень захотела дёрнуть упрямца за рог, но опять не вышло: её пальцы оказались соединены с пальцами мужа. Вот на что таращилась белоглазая красавица! На переплетение пальцев — знак того, что Гвенн с Нисом накрепко связаны, и не только плотски.

Если бы только один царевич был упрямым! Не в характере волчицы было спускать дерзость. Она выдернула руку — и тут же испугалась, замерла — вот сейчас, как Финтан, схватит, вернет себе завоеванное, но муж лишь погрустнел ликом, отпуская её.