Ольга Зима - Названная женой

— Я лично займусь нашей царевной, — Зельдхилл моргнул своими безумными зрачками и развернулся к двери.

Гвенн поежилась. Её дернуло следом, как на веревочке. Проходя мимо глыбы, в которой застыл морской царь, царевна опустила руку, погладила лёд и прикусила губу, чтобы не выдать радость. Легкая пульсация давала надежду, что лёд — это лишь защита. Пусть эта надежда была слабой, Гвенн будет в неё верить.

Дорога обратно показалась Гвенн вечной. Замершие в самых разных позах ши-саа навевали мысли о кладбище, а Океания была непривычно тиха. Все замерли или заснули на время.

Сможет ли Дроун вернуть всё, как было? Что это — воздействие тёплых камней вкупе с вечным льдом? Нис… Нис когда-то растопил этот вечный лед! Вот только где он?

Может, вырваться и убежать? Гвенн попробовала отступить, не вышло. Но Зельдхилл словно вел её на поводке. Еще и в ушах звенело.

Гвенн потрясла головой, пытаясь избавиться от неприятного звука, однако тщетно. Зельдхилл втолкнул её в покои Ниса. Шум усилился, и Гвенн без сил опустилась на пол.

— Ты как?

Царевна оглянулась, но никого не было, кроме голоса, звучавшего непонятно откуда.

— Жива?

Звук пропал окончательно. Гвенн зажмурилась, пытаясь уловить отголоски странного глухого эха.

— Дядька Скат?! Живой?

— Живой. Думать могу, двигаться — нет. Пакость какая. Ши-айс. Сколько их?

— Не знаю. Я насчитала около десяти.

— Больше за один раз и не протащить. Добраться бы до войска!

— Дроун сказал, Нис близко, но там, откуда ему не выбраться. Что это значит?

— Подле покоев Дроуна есть комната, где тёплые камни особенно сильны. Ими отделаны стены и потолок.

— Это не комната, это… камера пыток! — охнула царевна. — Любой фомор потеряет ощущение верха и низа.

— И может сойти с ума. Магия оборвала сообщение, если Нис взволновался, он мог рвануть один. Посуху.

— И попасть в ловушку!.. Ска-а-ат! Зельдхилл — предатель!

— Ты уверена, прекрасная царевна? Чем обосновал?

— Что так будет лучше для морского мира!

— Помни, спрятать дерево лучше всего в лесу…

— А рыбку — в косяке, — ответила Гвенн, но решила не доверять никому.

Голос дядьки Ската становился всё глуше, и Гвенн заторопилась:

— Малгофвохэйр!

Тот зашипел от звука своего, не слишком любимого, имени.

— Вряд ли эта неподвижность продвинулась дальше Океании, да, дядька Скат?

— Да, прекрасная царевна, вы очень умны. Здесь куда больше тёплых камней, над которыми властна кровь княжичей Тёплого моря.

— А месхат? Он служит для передачи бумаг, но… Можно воспользоваться им для перемещения?

— Тебе — нет.

— Да почему? — разозлилась царевна. — Потому что я женщина?!

— Во-первых, ты можешь не пролезть. А во-вторых, ты беременна, а это вредно для ребенка.

Сердце заколотилось как бешеное, но Гвенн бросила в сердцах:

— Вредно для ребенка — лишиться отца!

— Моя царевна, дай вам старые боги мужества. Сберегите дитя. Думайте о себе.

— Я слишком долго только и делала, что думала о себе. О своих чувствах, о своих желаниях…

— Будь очень осторожна, моя прекрасная принцесса. Ши-айс считают фоморов сродни съедобной рыбе.

— Кажется мне, я видела и ши-саа, — только сейчас сообразила Гвенн.

— Наверняка кто-то из стражей князя Тёплого моря. Кстати, где этот старый интриган?

— Со слов Дроуна, уже на том свете.

— Зельдхилл сдерживал его, как мог.

— Видимо, уже не смог. Но почему самих ши-айс не берёт этот вечный лёд? — задумалась Гвенн, отбросив неприятные мысли о неприятном маге. — Раз Айджиану уже удавалось их этим льдом отгородить от мира фоморов…

— Возможно, у каждого может быть свой амулет в противовес амулету Дроуна.

— А где находятся покои Дроуна? Скат? Ска-а-ат!

Голос пропал окончательно. Гвенн подёргала дверь, но безо всякого толку. Прислушалась — но Океания по-прежнему была погружена в безмолвие.

Царевна опустилась на пол, натянула на колени пушистый цветущий коврик и прикусила губу. Нис! Как бы она хотела рассказать ему о ребёнке!

И где Лайхан, не навредил ли ей Дроун? Гвенн нужно оружие — хоть что-нибудь! Если ещё и покои отделены магической завесой… попасть туда можно лишь с согласия хозяина. Гвенн положила в карман светильник с проклятием, просто так, совершенно не зная, как сможет его использовать. Затем попробовала дотянуться до висевшего на стене кинжала Ниса и с шипением отдёрнула руку — клинок словно примёрз к стене.

— Ваши старания напрасны, моя изящная чёрная царица, — дверь открылась совершенно бесшумно, голос Дроуна змеей проник в покои Ниса вместе с самим княжичем. — Заклятие действует превосходно! Оружие не работает.

Гвенн подскочила и порадовалась, что с дядькой Скатом она говорила про себя. Но, видимо, всё же поморщилась, раз Дроун продолжил:

— Решительно не понимаю, чем тебя не устраивает новый титул? С ши-айс и ключом жизни в этих чудесных ручках, — потянулся поцеловать ей кисть и рассмеялся на пощечину. — Да-да, сочетание будет великолепным, вот увидишь!..

— Я бы скорее впечатлилась видом другого сочетания! Ключа жизни в руках настоящего царя.

Гвенн улыбнулась по-старому, по-благому, с отвращением натянув старую маску.

— Нет ничего проще, моя чёрная царица! Отдайте его мне.

— Царём называется лишь тот, кто носит титул по праву, — Гвенн пожала плечами с наигранным разочарованием. — Для титула Балора Третьего, буде прозвище переходит между царями, вы совсем не подходите.

— Отчего же, отчего же! Вы плохо меня знаете, царица, — Дроун опять картинно откинул волосы, устало вздохнул и продолжил тоном учителя, обращающегося к неразумной ученице: — Уверяю вас, имя Балора, благодаря мне, заиграет новыми красками. Старого будут вспоминать добром, а второго — истинно желать обратно на царство. Не думаю, что Балор Третий будет великодушен в правлении. Смертная казнь — штука убедительная и полезная.

— Царство без царя не останется, тут вы правы, — Гвенн прищурилась насмешливо. — Однако царём назовут того, кто сможет сделать морскую воду вновь живой. Кстати, не напомните, зачем вы мне нужны? С Океании довольно и царицы!

— Вот что мне всегда, всегда в вас нравилось, царица, так это гибкость и широта взглядов, — Дроун окинул её восхищённым и жадным взглядом. — В отличие от вашего застывшего, закостеневшего в прошлом окружения, — и снова рассмеялся, довольный удачной остротой.

— Вы не видите разницы между косностью и твёрдыми устоями, что недальновидно для князя, — поморщилась она так, как делал это временами Майлгуир. — Очень недальновидно!

Гвенн почувствовала себя словно в Чёрном замке, как будто что-то стянула у отца из-под носа, пусть даже его интонацию. Маленькая Гвенн наловчилась привлекать внимание Майлгуира любым способом. Теперь нужно воспользоваться его же хитростями: показать себя сильным противником, которого победить — честь для любого. Пусть всё сказанное Гвенн — уловка на уловке. И не соврать ни единым словом. Как говорил Джаред? Даже завзятые интриганы склонны додумывать за собеседника, дай им только нужный намёк. Надо играть словами, уверенно говоря правду там, где нужна кристальная ясность, и мутить воду.