Бронислава Вонсович - Сорванная помолвка

Дни летели, наполненные занятиями и работой в госпитале, и как-то незаметно пришел последний день учебы. Курсы закончились, а с ними и мое пребывание в отделении. Фьордина Каррисо неожиданно для меня произнесла торжественную речь, где сказала, как нашему отделению повезло, что я туда попала. Я даже покраснела от похвал и пробормотала, что она очень преувеличивает мои заслуги.

— Нет, Дульче, — грустно сказал Кастельянос, — нам будет тебя очень не хватать.

— А кто сказал, что мы расстаемся? — бодро произнесла наставница. — Я передаю с Дульче запрос в военное ведомство на медсестру в наше отделение. В конце концов, будет справедливо, если она отработает обучение по контракту именно у нас, правда?

Она подмигнула, и я улыбнулась в ответ.

— Но как же, — несколько растерянно сказал целитель, — разве ее не распределят к мужу?

— У меня нет мужа, — несколько более резко, чем следовало, ответила я.

— Я так и знал, так и знал, что все этим закончится! — неожиданно оживился Кастельянос. — Я предупреждал, что такой типчик наиграется и бросит. Вот так все и получилось. Что, даже не писал ни разу, как уехал?

Мне стало ужасно обидно за Бруно, даже слезы на глаза навернулись, и я ответила:

— Ничего-то вы не знаете, фьорд Кастельянос. Я сама не захотела за него выйти. И письма от него отказалась получать.

— И правильно, — удовлетворенно сказал целитель. — Разве это подходящий для тебя муж, Дульче? В голове одни поездки в кастрюлях.

— Рамон, что ты такое говоришь? — недовольно сказала наставница.

— Правду, Монсеррат. По нему сразу видно — ничего хорошего из этого фьорда не получится. Кроме фамильной спеси, там ничего нет.

— Неправда, — рассердилась я. — Бруно хороший. И талантливый, и маг сильный.

— Дульче, я не хотел тебя обидеть, — забеспокоился фьорд Кастельянос. — Не надо плакать. Хочешь шоколадку?

Он извлек из кармана мантии большую плитку шоколада с орехами в золотистой фольге. Наверное, так и носил все то время, что я отказывалась от его подарков из-за Бруно. Но я и сейчас не возьму, пусть Бруно это и все равно.

— Спасибо, фьорд Кастельянос, не хочу.

— Дульче, не надо на меня обижаться, — попросил он. — Я же хотел как лучше.

Но я не могла не обижаться. Нельзя так. Зачем он наговаривает на Бруно? Да и вообще, наши дела его совсем не касаются. И если уж целителю так Бруно не нравится, пусть хотя бы при мне про него гадости не говорит. А лучше бы вообще промолчал. Но Кастельянос так старательно извинялся, так пытался загладить свою вину, что я сделала вид, что на него больше не обижаюсь.

— Дульче, я тебя провожу, — обрадованно заявил он, когда я уже совсем собралась уходить.

Все было подписано, сдано — здесь у меня не осталось ни единого долга. И хотя я собиралась сюда возвращаться, порядок есть порядок.

Мне не очень хотелось, чтобы целитель меня провожал, но и обижать его по такому пустяковому поводу тоже не слишком хорошо. По дороге он говорил о том, что Льюбарре — один из самых лучших городов Империи, что госпиталь на хорошем счету в военном ведомстве, которое непременно удовлетворит заявку фьордины Каррисо.

— А если они вдруг не захотят подписать сюда направление, — оптимистично сказал он, — всегда есть запасной вариант.

— Какой? — без особого интереса спросила я.

Мы уже стояли у моей двери, и я размышляла, как бы тактично намекнуть, что в гости я никого приглашать не собираюсь.

— Дульче, — Кастельянос неожиданно бухнулся передо мной на колени, заставив испуганно ахнуть, — выходи за меня замуж!

— Замуж? — растерянно переспросила я.

Как это — замуж? Это извращение какое-то — жениться на той, что ему в дочери годится. И тут я поняла. Он предлагает фиктивный брак, чтобы я смогла остаться в Льюбарре еще на год, для отработки контракта.

— Фьорд Кастельянос, — ласково сказала я, — не надо идти на такие жертвы. К чему вам портить себе жизнь? Вы очень хороший, вы непременно найдете свое счастье. А фиктивный брак этому помешает.

— Дульче, кто говорит о фиктивном браке? — Кастельянос ухватил меня за руки и начал страстно покрывать их поцелуями. — Мне не нужен фиктивный, Дульче. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Я испуганно отдергивала руки, но это было не так-то просто. Он цепко держал меня, не желая отпускать. Горячие поцелуи оставляли влажные следы на коже, и это было ужасно неприятно. При одной мысли, что придется лечь с ним в одну кровать и он займет место Бруно, меня начало тошнить.

— Фьорд Кастельянос, не надо, — умоляюще сказала я, — встаньте, пожалуйста, с колен.

— Не встану, — заупрямился он, руки мои не отпустил, но хоть целовать перестал. — Не встану, пока не получу твоего согласия. Раньше мне постоянно мешал этот Берлисенсис, но сейчас его нет. Дульче, тебе со мной будет очень хорошо, вот увидишь. Ты никогда не пожалеешь, что согласишься.

Соглашаться я не собиралась, но как об этом вот так, в лоб сказать фьорду, который глядит на тебя, словно от этого вся его жизнь зависит?

— Фьорд Кастельянос, это слишком неожиданно для меня, — дипломатично ответила я и все-таки выдернула свои руки из его.

Почувствовав себя свободной, я, не дожидаясь, пока он встанет с колен, юркнула за свою открывшуюся дверь и сразу ее захлопнула.

— Дульче, — раздался глухой голос с той стороны, — я уверен, что добьюсь твоего согласия. Ведь у меня будет целый год впереди.

Целый год рядом с ним? Ну уж нет. Я вытащила из кармана запрос фьордины Каррисо и порвала его. Целый год рядом с влюбленным Кастельяносом я не выдержу, лучше уж поеду туда, куда направят. Да, положусь на судьбу — она всегда радовала меня встречей с хорошими людьми.

В военном ведомстве меня не ждали. Совсем не ждали. Майор, к которому меня направили сразу по выходе из телепорта, долго и очень недоверчиво изучал мое свидетельство об окончании курсов, потом набрал на артефакте связи нужную комбинацию и после краткого обмена приветствиями спросил:

— А когда у нас курсы для медсестер с Даром появились?

Ему что-то неразборчиво ответили.

— Пять лет? А почему до сих пор через меня никто не проходил?

Я даже возгордилась, что у меня такая нужная специальность, что до этого майора прежние распределяющиеся просто не доходили, но тут вспомнила, что до меня в Льюбарре студентов просто не было. А следующая фраза военного разбита остатки иллюзий:

— Дур не находилось? Ха-ха, хорошо сказано. — Потом он взглянул на меня, немного смутился, торопливо попрощался с собеседником и сказал уже мне: — Фьорда, вы очень ценный специалист, чтобы распределять вас по первому же запросу. Вопрос с вашим направлением слишком серьезен, чтобы я мог решить его самостоятельно.